Фонду «Право матери», помогающему матерям, чьи сыновья погибли в армии в мирное время, 25 мая отключили телефоны за неожиданный долг… 22 копейки.
Чтобы вернуть возможность фонду бесплатно консультировать семьи погибших солдат и подключить линии, ОАО «Ростелеком» потребовало гарантийное письмо именно на эту сумму.
Вот это письмо:
Вероника Марченко ,
глава благотворительной организации «Фонд «Право матери»»:
— Нам отключили междугороднюю и международную связь. Чтобы понимать, насколько мы были этим потрясены, представьте себе схему общения юристов фонда с матерями погибших солдат. Они звонят нам со всей России («московские» звонки — лишь одна четверть от общего потока обращений в фонд — К.П.) и сразу просят: «Перезвоните! У меня нет денег!» Мы перезваниваем и можем консультировать человека и 30 минут, и час, например, если необходимо продиктовать текст нужного заявления. Теперь ни мы не можем позвонить в регионы, ни нам оттуда.
Помимо этого фонд ведет работу по защите граждан в судах — и тоже по всей России. Юристы созваниваются с прокурорами и секретарями судов. Вернее, созванивались. Теперь мы такой возможности лишены.
Знаете, было бы легче, если бы у нас полностью отключили свет. С фонариками бы работали без проблем, но связь — самое важное для фонда.
Большая и, видимо, богатая организация «Ростелеком» повела себя очень странно, отрезав маленькую благотворительную организацию, отстаивающую права матерей погибших солдат, в том числе и Героев России…
Второй аспект: цена вопроса — 22 копейки. Сумма вызывает у нас сомнения в искренности мотива таких решительных действий против фонда. С января мы пять раз оплачивали счета, которые нам выставлял тот самый «Ростелеком». Вы видите их на гарантийном письме: 4 тысячи, 5, есть и 8… Что стоило к восьми тысячам прикрепить эти самые 22 копейки, мы бы и не заметили.
Нам трудно объяснить, почему, «вспомнив» о таком долге именно сейчас, «Ростелеком» не обратился к нам, а сразу заблокировал телефоны. О корпоративной и социальной ответственности, которые стали очень модным трендом в крупных компаниях, я вообще промолчу. Они точно знали, кого закрывают и за что.
