Сегодня более 90% всех российских алмазов – «якутские».

**Обозреватель «Новой» встретился с человеком, которому Россия обязана этим открытием. Наталье Николаевне Сарсадских – 94 года, она родилась еще в Петрограде в 1916 году в «геологической» семье. Геологами были ее отец и муж, геологами стали ее сын и дочь, всю жизнь работала в геологии и она. Однако признания своих заслуг как первооткрывателя якутских алмазов ждала почти четыре десятилетия… **

- Наталья Николаевна, когда появилось предположение о том, что в Якутии могут быть алмазы?

• После войны правительство решило развернуть массированные поиски алмазов по всему Советскому Союзу, потому что до этого мы алмазы ввозили за валюту. Прежде всего, продолжили поиски на Урале, где ранее находили единичные алмазы, и убогие россыпи, а раз были россыпные алмазы – была надежда, что где-то есть коренные породы, из которых они вымываются. Были организованы стационарные крупные экспедиции на Урале и в Сибири, которая стояла после Урала на первом месте, так как в Вилюйском районе Якутии старатели тоже находили единичные алмазы и убогие россыпи. В 1949 году в Ленинграде была организована Центральная экспедиция, которая вела работы по поиску алмазов на всей территории СССР. Я оказалась в этой экспедиции, потому что уже имела опыт работы в этой области.

- Где Вы его приобрели?

• В 1938 году я закончила геологический факультет ЛГУ, а в 1941 году меня с мужем – Александром Александровичем Кухаренко, который работал в алмазной группе Всесоюзного геологического института (ВСЕГЕИ), эвакуировали на Урал, чтобы работать по поискам алмазов в уральской стационарной экспедиции. Поскольку я петрограф и минералог, я стала работать в лаборатории, которая занимается изучением шлихов. Шлих – это концентрат тяжелых минералов, который получается после промывки речных песков в лотке, при этом легкие минералы отмываются, а тяжелые – полезные, - остаются. В Центральной экспедиции мне поручили изучение шлихов и составление шлиховой карты Сибирской платформы, чтобы рекомендовать наиболее перспективные участки для поиска алмазов. Многие геологи еще до войны предполагали, что некоторые сибирские породы близки к южноафриканским алмазоносным породам (кимберлитам), найденным в 1871 году, но о них в Советском Союзе ничего практически не было известно.

- Почему геологи, которые искали алмазы в Сибири и на Урале, этого не знали?

• Потому что в СССР было все засекречено, алмазы были под грифом «совершенно секретно», и мы ничего нигде не могли узнать и прочитать. И лишь позже в Центральной экспедиции появилась группа переводчиков, которая стала переводить иностранную литературу по этой теме… Я начала работать начальником маленькой геологической партии. Три года – с 1950 по 1952-й, - проводила рекогносцировочные маршруты в Якутии, прошла пешком и на резиновой лодке больше 1500 километров. И постепенно пришла к выводу, что методика поиска алмазов, которую применяет местная стационарная экспедиция – Амакинская, - бесперспективна.

- Что в ней было неправильного?

• Амакинская экспедиция проводила дорогостоящие работы. Тратились миллионы рублей – рылись шурфы и добывались тысячи кубометров речных песков круглогодично (зимой – при 40 градусах мороза!). Пески обогащали на специальной фабрике, получали концентраты тяжелых минералов, затем они просматривались в рентгеновском аппарате для извлечения алмаза (если он есть!). Искали «алмаз по алмазу»: хотели по россыпным алмазам подойти к коренным их источникам, полагая, что ими являются широко распространенные в Якутии магматические породы – траппы. Поскольку алмаз в материнских породах содержится в очень незначительном количестве, эта методика подобна поиску иголки в стоге сена. Для себя я сделала вывод, что даже минералы, которые сопутствуют алмазу в коренной породе – минералы-спутники, - в области развития траппов искать бесполезно. Надо искать «спутники», а не алмазы.

- Дело за малым – понять, какие минералы сопутствуют алмазу…

• Это и было самое трудное. Я изучила геологическую карту и выбрала верховья реки Мархи (приток Вилюя) и в 1953 году я поехала искать минералы – спутники алмаза. Поскольку район очень отдаленный, труднодоступный, а хотелось захватить большую территорию – я взяла себе помощницу: Ларису Попугаеву.

- Ту самую, которая потом много лет считалась единственным первооткрывателем якутских алмазов?

• Именно. Итак, из поселка Оленек с караваном оленей мы с Ларисой дошли до реки Далдын. Здесь разделились на два отряда. Ларису я отправила на лодках вниз по течению Далдына отмывать шлихи. Сама отправилась пешком с караваном тех же оленей к верховьям Мархи, потом спустилась по Мархе до устья Далдына, где мы встретились с Ларисой. Я посмотрела в лупу ее шлихи. Бросились в глаза красненькие зернышки. Что это гранат, мне было ясно, но вот какой – непонятно. Не встречался он мне ни в шлихах, ни в коренных породах из других районов Сибирской платформы.

Потом мы доплыли до поселка Шелогонцы, где находилась база Ленинградского института геологии Арктики, там была рентгеновская установка, на которой лаборант просмотрел нашу крупнообъемную пробу, и в ней оказался кристаллик алмаза. Значит, на Далдыне должны быть и коренные алмазоносные породы. Вернувшись в Ленинград, я стала изучать эти красные зернышки, пыталась определить их по оптическим константам – не удалось, они ни в какие ворота не лезли. Ни в каком справочнике таких гранатов нет. И тут появилась мысль: не пиропы ли это? Я слышала, что они в Южной Африке встречаются в кимберлитах.

- Понятно, что Вас не послали бы проверять это в Южную Африку. Да еще в 1953 году…

• Помог мой муж – доцент ЛГУ Александр Александрович Кухаренко, специалист по шлиховому анализу, который тогда работал на кафедре минералогии. В Университете он не определил этот минерал по константам, так же как и я. Но попросил работников музея при кафедре минералогии поискать – нет ли образцов из Южной Африки? Стали просматривать завалы, в том числе еще не разобранные ящики, и нашли образец 1912-го или 1914 года: кусочек кимберлита в коробочке, а там – пиропы. И только методом сравнения – потому, что ни в одном справочнике этого кимберлитового пиропа он тоже не нашел, - Кухаренко его определил! И сказал: то, что мы нашли на Мархе – этот тот самый минерал-спутник, по которому надо искать алмазы.

- Хорошо, «спутник» найден… Что дальше?

• Я сформулировала метод «пироповой съемки»: брать в том же районе, где мы вели работу, пробы, промывать их, шлиховым методом искать пироп. Где искать – мне было понятно: на реке Далдын, здесь в 1953 году были найдены вместе алмаз и пироп. Но когда мы подали заявку в трест и предложили провести в 1954 году поиски коренных источников пиропа и алмазов, нам не дали денег.

- Почему не дали, если, как Вы говорите, на эти поиски денег не жалели и тратили миллионы?

• Потому, что в тресте не верили в результаты. И тут нам очень помог Иван Иванович Краснов, который руководил Тунгусско-Ленской экспедицией ВСЕГЕИ, и предложил оформить одного человека к нему в штат. Я ехать не могла – у меня в феврале 1954 года родилась дочка. Поехала Лариса Попугаева. Ее высадили на Далдыне, и 21 августа, в точности по той методике, которую я сформулировала, она прошла вверх по реке, следя за количеством зерен пиропа в шлихах. Потом пошла по маленькой речушке, потом по ручейку, потом еще по какому-то притоку, а потом уже никаких ручейков нет, а пиропы есть. Стали задирать мох на склоне, и там нашли выход кимберлитов. Поставили заявочный столб. Это и была трубка «Зарница» - первое коренное месторождение алмазов в СССР. А потом началась очень некрасивая история, в результате которой я нигде не упоминалась как первооткрыватель алмазов.

Когда Попугаева приехала в Нюрбу, в Амакинскую экспедицию (на базу всех алмазных работ в Якутии) с образцами кимберлитов, там как раз проходило большое совещание с начальством из Москвы. Ее попросили сделать сообщение, а потом, под видом того, что все по алмазам секретно, буквально вырвали все материалы – в спецотдел и под замок. И стали ее обрабатывать, чтобы она перешла в Амакинскую экспедицию.

- Зачем?

• Как зачем? Миллиарды тратили, и ничего не нашли? А тут – победа, получается, что именно Амакинская экспедиция открыла кимберлиты. Это же открытие мирового значения! На нее насели, обещали, и работу дадим, и диссертацию защитишь, угрожали. И уговорили. В Нюрбу понаехали корреспонденты, им было заявлено, что первое коренное месторождение алмазов в стране открыла ленинградский геолог Лариса Попугаева из Амакинской экспедиции. С тех пор везде – только она. Про Центральную экспедицию забыли, и про меня тоже забыли. А ведь когда начали массово применять мой метод пироповой съемки – кимберлитовые трубки посыпались, как горох. Самую «богатую» трубку – «Удачная», - геолог Владимир Щукин, пользуясь моим методом, недалеко от «Зарницы» нашел в 1955 году за один день!

- В 1957 году шесть геологов были награждены Ленинской премией за открытие якутских алмазов. Но в списке нет ни Вас, ни Попугаевой…

• Мы были представлены к Ленинской премии, но на уровне министра геологии нас вычеркнули. Правда, Попугаеву наградили орденом Ленина, а меня – орденом Трудового Красного Знамени. При этом Лариса получила звание «Первооткрыватель месторождения», а я не получила ничего и оказалась в опале. И только в 80-е годы (Лариса Попугаева к тому времени скоропостижно умерла) обо мне начали вспоминать. И в 1990 году я, наконец, получила диплом первооткрывателя месторождения – трубки «Зарница». Через 36 лет. Хорошо, хоть не посмертно признали… А в 2005 году мне присвоили звание заслуженного геолога Якутии. Сейчас председатель совета ветеранов-алмазников Сибири Алексей Алексеевич Васильев пробивает мое и Ларисы признание первооткрывателями трубки «Удачная». Потому что по моим материалам, пользуясь моим методом, буквально за один день нашли эту трубку – это немыслимо для геологических поисков!