Третья часть спектакля Владимира Панкова «Гоголь. Вечера» состоялась на сцене Центра имени Мейерхольда.

Главный сюжет спектакля — «Ночь накануне Ивана Купалы». Не имеющий аналогов опыт Панкова в жанре саунд-драмы (когда все действие, как кисть в густую краску, погружено в стихию звука) свободно и естественно «лег» на цветную, расшитую прозу «Вечеров на хуторе близ Диканьки», действительно, как партитура, насыщенных звуками и голосами, трепетом и страстью, мистикой и верой.

…Бабы в униформе советских уборщиц — растянутых трикотажных костюмах и платьях, сверкая литыми икрами, заполняют сцену. У них в руках то швабры, то кресты, то венки — уборщицы и плакальщицы, хозяйки очага и ведьмы — они держат порядок, направляют обряд, слышат главные ноты здешней жизни.

Хутор в спектакле становится малым космосом, воздух литературы — воздухом сцены. А в нем растворяется точно уловленное режиссером народное начало, в котором смешаны косность и сочувствие, чудовищное и прекрасное. Возникает зрелище в духе автора, насыщенное поэзией и иронией. И странным образом на память приходят крестьянские образы Казимира Малевича. Для «Гоголя. Вечеров» специально написано либретто (автор Ирина Лычагина), на равных в спектакль вошли свет и хореография. Артисты и музыканты, занятые у Панкова, к «Части третьей» достигли сыгранности настоящего ансамбля.

…Басаврюк — дьявол здешнего места, выглядит как лощеный обитатель казино — фрак, бабочка, серьга. Его иноприродность обитателям хутора — иноприродность чистого зла. Черный вопросительный знак, комичный и зловещий, в финале он оденется в красный шелк католической сутаны, чтобы поспорить со здешним дьячком за души малых сих. В спектакле все персонажи — влюбленные Петрусь и Пидорка, исполненный важности Корж, застенчивый дьячок Афанасий, мужики — точны и обаятельны.

Соборное начало, хоровая слитность хуторского, деревенского бытия, в котором всему находится место — любви и корысти, жертве и искуплению, удали, пьянству, отчаянию, а главное — все покрывающему юмору, дает постановке масштаб и объем, преобразуя концертное начало в эпопею.

…Спектакль Панкова кажется нелепым пересказывать, хотя он придуман изобретательно. Куда выигрышней в него погрузиться — как в гоголевский мир, полный ужаса и смеха, созданный сугубо современными средствами, но по точным завиткам авторской прозы.