За последние полгода в Москве приземлилось четыре чартерных рейса с десятками депортированных из США россиян. Мужчинам с последнего из них — он прилетел ранним утром 9 декабря — вручили повестки, всех допросили, но отпустили по домам.

Журналист Илья Азар* (проект «Знаки препинания») поговорил с мужем одной из депортированных на родину россиянок и с Евгением Машининым, которого депортировали в Россию и оштрафовали за дискредитацию армии РФ, но ему удалось сбежать в Европу. Правозащитник Дмитрий Валуев объяснил, как изменилась ситуация с получением убежища при Трампе и стоит ли сейчас вообще россиянам пытаться уезжать в Штаты.

«Может угрожать серьезная опасность»

Депортированные из США россияне после того, как их допрашивали сотрудники ФСБ, опасаются ареста и неохотно идут на контакт со СМИ.

Мне удалось поговорить с мужем одной из депортированных 9 декабря россиянок. Андрей Никонов и его жена Людмила (имена героев изменены по их просьбе), находясь в России, были волонтерами в Штабах Навального**, выступали «против бесконечного правления Путина, «Единой России» и коррупции». До 2022 года Андрей еще надеялся, что оппозиция сможет поменять страну в лучшую сторону, но потом понял, что «уже не получится». В сентябре он уехал от [частичной] мобилизации в Беларусь. Когда Никонов находился там, ему позвонил сосед и сообщил, что его ищет полиция из-за заведенного на него уголовного дела.

Тогда Андрей начал думать, куда ехать дальше, и случайно узнал про CBP One (упрощенную процедуру подачи запроса на беженство в США, действовавшую при Байдене). «Это было сделано для удобства, потому что поток эмигрантов был большой, и администрация Байдена решила таким образом немножко наладить логистику этих запросов на убежище тех, кто переходил границу без визы», — говорит Дмитрий Валуев, президент организации Russian America for Democracy in Russia***, которая помогает россиянам в США.

Андрей отправился в Мексику и в апреле 2023 года перешел границу. После этого он решил вывезти из России жену, но процесс затянулся. В январе Людмила приехала в Мексику, а «дату в CBP One поймала» (каждый день нужно отправлять заявку и надеяться, что в этот раз повезет) только в сентябре. После пересечения границы женщина попала сначала в бордер (тюрьма на границе), а потом в детеншен (миграционная тюрьма) в Луизиане, откуда ее так и не выпустили.

— Объединить наши кейсы было нельзя, поскольку она в детеншене, а я на свободе. В итоге она проиграла суд, потому что судье это дело вообще было неинтересно. Он высмеивал ее, отпускал саркастические шутки и не верил в то, что полиция может быть против граждан, так как сам раньше был полицейским, — объясняет Андрей.

Первую апелляцию Людмила тоже проиграла, а вторую — федеральную — рассмотреть даже не успели, потому что при Трампе власти могут депортировать беженца даже до окончательного вступления решения в силу.

— Суд отказал в вызове свидетелей, включая меня, а потом сослался на недостаточное количество доказательств, — рассказывает Андрей.

Избежать депортации в Россию невозможно, объясняет он.

говорит Андрей.

Потом его жену посадили на самолет в Вашингтон, а оттуда отправили в Каир. Наручники все это время не снимали. В Египте Людмиле телефон отдали, но отказаться от пересадки на самолет в Москву все равно было невозможно.

— Мы даже обращались в UNHCR Египта, но там не смогли помочь. Документы не отдают, тебя никуда не отпускают, а в Москве сразу встречает ФСБ, — объясняет Андрей. — То, что депортированным не дают пересесть при пересадке на другой самолет, — кошмар и бесчеловечность.

Сотрудники ФСБ, говорит муж Людмилы, сразу забрали телефон жены, подключили к своему компьютеру и скачали себе все данные, включая удаленные переписки.

— А там было что-то опасное?

— Я поддерживаю Украину. Поэтому и жене опасность может угрожать серьезная, — отвечает Андрей.

Кого-то из депортированных россиян, по его словам, отпустили через 15 минут (но всем мужчинам, включая пожилых, выдали повестки), а Людмилу допрашивали около двух часов.

— В ФСБ очень заинтересовались ее и моим делами. Допрашивали по ее кейсу о том, что мы делали в США и почему решили покинуть Россию. Ее пока отпустили, но сказали, что очень ждут меня, — рассказывает Андрей. Он надеется переправить жену в безопасную страну, но Людмиле «сначала нужно набраться сил», ведь почти полтора года она провела в детеншене «в ужасных, нечеловеческих условиях».

Андрей пока остается в США и ждет суда по своему кейсу, заседание назначено на 2027 год. В Россию мужчина ехать не собирается: «Это никак жене не поможет».

Никонов критикует миграционную политику Трампа. «Хотя мою жену задержали и не выпускали еще при Байдене, миграционная политика Трампа ужасна. Он борется не с нелегальными мигрантами, а с легальными и полулегальными. Преступников от этого меньше не станет, ведь большинство задержанных сами пришли к властям», — рассказывает Андрей.

Мой собеседник приводит пример своих коллег, которым пришла просьба прийти в офис миграционной службы, где их благополучно задержали (одному надели на ногу браслет, а второго отправили в детеншен).

— После прихода Трампа к власти вернулось ощущение тревоги, которую я постоянно испытывал в России. Понимание того, что тебя в любой момент могут посадить и ты ничего не сможешь сделать, — говорит Андрей.

— Не жалеете, что поехали именно в Штаты?

— Нет, но жалею, что не перевез жену раньше. Нужно было в январе 2024 года прыгать через забор, а не ждать полгода CBP One. Тем, кто полностью нелегально пересек границу, даже проще, да и политика тогда мягче была.

Три ареста

До прихода к власти в США Дональда Трампа депортации были точечные — людей (в основном за то, что они нарушили закон) сажали на коммерческие рейсы. Сейчас такое тоже бывает, но появилось «нововведение» — чартерные рейсы. И только через Египет.

В отличие от Евросоюза, откуда сейчас депортируют в третьи страны, американские суды выписывают постановление высылать человека в страну, чей он гражданин. «Гуманитарный аспект они опускают», — комментирует Валуев.

— Я предполагаю, что с Египтом достигнуто соглашение, потому что депортированных под конвоем и в сопровождении египетских спецслужб ведут на рейс до Москвы, — говорит Валуев. Он считает, что египтяне всерьез относятся к соглашению с США, чьи власти настаивают, что эти люди — преступники. Возможно, и Москва убеждает Египет в том же самом, но подтверждений этой версии пока нет.

По словам Валуева, на коммерческих рейсах сопровождающие часто соглашаются выдать документы и разрешают купить билет в третью страну. «Я бы не сказал, что во всех случаях, но в большом их числе это работает. Миграционные офицеры в принципе не настроены специально депортировать людей до России, — рассуждает Валуев. — Но на чартерных рейсах такой возможности нет. Людей, которые упирались, насильно отправили в Россию».

В частности, это произошло с Артемом Вовченко, против которого в России было возбуждено уголовное дело о самовольном оставлении части в период боевых действий (ч. 5 ст. 337 УК РФ). По словам одного из депортированных изданию «Вот так»*, Вовченко до последнего сопротивлялся и пытался закрыться в туалете, но его силой усадили в самолет и привязали к креслу.

Вовченко служил на 102-й российской военной базе в армянском Гюмри, в октябре 2022 года сбежал из части, опасаясь, что окажется на *** в Украине.

Первым же, кого арестовали (в июле 2025 года) в России после депортации из США, стал Леонид Мелехин. Он уехал из России в конце 2023 года, и по данным «Медиазоны»*, перед переходом границы с США попросил своего приятеля опубликовать фотографию плаката против Путина, сделанную Мелехиным перед отъездом из России. Видимо, так Мелехин хотел увеличить свои шансы на получение убежища.

Этот плакат, как сообщил «Медиазоне» адвокат по назначению, и стал поводом для возбуждения уголовного дела против Мелехина. С июня 2024 года Леонид находился в розыске в РФ по обвинению в «оправдании терроризма» (по статье УК 205.2 ч. 1 ему грозит до пяти лет лишения свободы), а в октябре того же года мужчину внесли в перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга. А вот в Штатах эта фотография Мелехину никак не помогла.

Его отправили в иммиграционную тюрьму в Калифорнии, а потом — в тюрьму «Сан-Луис» в Аризоне. 19 декабря 2024 года суд отказал Мелехину в убежище. «Тому, что вы предоставили, я верю, но этого недостаточно», — цитировал судью приятель Мелехина Юрий Бобров. 11 июня 2025 года Леониду отказали в апелляции и через месяц депортировали его.

Счастливый случай

Был еще и третий задержанный в России после депортации — 28-летний активист Евгений Машинин. На свой первый митинг он пришел, когда ему было 20 лет. Это был «Он вам не Димон» в 2017 году, и Машинина там задержали. Хотя, по его словам, он ходил на все митинги в Москве, задерживали его еще трижды. Последний раз — 6 марта 2022 года на акции против военных действий.

— А почему вы вообще ходили на митинги?

— Ну, такая позиция просто, мне нравится, я всегда ходил. Я сейчас и во Францию уехал, потому что здесь постоянно митинги проводятся, — отвечает Машинин, немного забегая вперед.

— Это какой-то то слишком краткий ответ.

— Выражаю свою политическую позицию, — говорит активист, из которого приходится вытягивать каждое лишнее слово.

— Была, наверное, надежда что-то изменить?

— В 2017-м году — да. А после обнуления Путина надежда вся пропала.

Машинин отучился на юриста в Российском государственном университете правосудия. Это дало ему возможность обходиться без адвоката на судах по административным делам в России.

Когда начались боевые действия, Машинин решил перебраться в Америку, а не в Европу. Тогда в Штаты не нужна была виза, достаточно было использовать приложение CBP One. В сентябре 2023 года он улетел в Мексику.

— Почему не уехали в сентябре 22-го года? Не боялись, что ли, [частичной] мобилизации?

— Ну как не боялся? Я хотел уехать. Но на тот момент у меня просто не было денег на билет. Потом уже окончательно решился, да и деньги появились. Но надо было, конечно, раньше уезжать, да, — признает Машинин.

Сначала все складывалось неплохо, и уже в ноябре Евгений перешел границу. На этом везение кончилось.

— Меня сразу посадили в обезьянник, а потом перевезли в детеншен. Первый месяц я просидел в хорошем, а на оставшиеся 12 месяцев меня определили в ужасный детеншен, где было 100 человек в камере, — рассказывает мой собеседник.

Как он утверждает, выйти оттуда почти нереально. «Моего сокамерника выпустили под залог в 15 000 долларов, но у него был дорогой адвокат. Хотя бывало, что и адвокат не помогал», — говорит Машинин.

По его словам, контингент тюрьмы на 90% состоял из латиноамериканцев, которых обычно через два месяца выпускали на свободу. «Под конец я уже дольше всех в нашей камере сидел. Так как там постоянно люди меняются, никаких тюремных порядков особо нет. Но и дисциплины нет, поэтому постоянно кричали, даже по ночам, и спать было очень сложно», — жалуется активист.

Их он тратил на звонки в Россию (5 долларов за 10 минут), на дополнительную еду и фильмы, которые можно было купить для местного планшета (выдавали примерно 10 штук на всю камеру). «Постоянно в камере были драки, но я не дрался, потому что я работал, а за драку отправляют в одиночку и увольняют с работы», — говорит он.

На суде Евгений обходился без адвоката, но считает, что тот бы ему и не помог, потому что оба судьи, к которым попадали дела из его детеншена в Техасе, были «ужасные».

— Все хорошие судьи в основном в Калифорнии и в Нью-Йорке. Даже мой сокамерник, у которого уголовное дело в России и адвокат за 10 тысяч долларов, проиграл суд. Ему судья сказал: «Ну посадят вас в России, но не убьют же», — рассказывает Машинин.

У Евгения с его несколькими административками и решением о выплате компенсации от ЕСПЧ никаких шансов не было. «Моему судье Кевину Териллу нужно было доказать именно, что в России убьют, а это же очень сложно», — говорит Евгений. — Он мне сказал: «Тебя даже ни разу не пытали». По его словам, если бы пытали, то он мог бы еще дать [убежище].

— А если бы вы сказали, что пытали?

— Тогда это надо было бы доказывать. Вот в соседней камере чеченец сидел, и ему одобрили, потому что его пытали в Чечне.

Евгений специально выделил для судьи в большом отчете HRW*** самое главное о ситуации в России, но тот читать не стал: мол, ему интересно только то, что с конкретным человеком произошло.

— Многие даже просили самодепортацию, потому что видели, что нет смысла ждать суда. В Штатах такое, что все зависит от конкретного судьи. На них управы нет никакой, — говорит мой собеседник.

— А вы не просили?

— Нет, я все-таки думал, что у меня есть маленький шанс на то, что меня оставят в Америке.

На апелляцию Евгений подавать не стал, потому что не готов был сидеть в тюрьме еще несколько месяцев. Один из его сокамерников, впрочем, апелляцию выиграл, но перед этим отсидел в общей сложности год и девять месяцев. «Было такое, что направили к тому же судье, и этот же судья второй раз отказал. Но чаще всего в апелляции соглашаются с решением первого судьи», — говорит Машинин.

В убежище Евгению отказали в июне 2024 года, а депортировали его только в декабре — на обычном коммерческом рейсе через Катар.

— Стюардесса знала, что меня депортируют, потому что у нее был мой паспорт. Я просил ее отдать паспорт мне, но она отказалась, — говорит Евгений. На пересадке в Катаре за Машининым наблюдали спецслужбы, хотя формально он был свободен.

Впрочем, кажется, Евгений не слишком активно пытался избежать возвращения в Россию: «Я думал, обойдется, да и денег на новый билет у меня не было, а просить убежища в Катаре, мне кажется, точно не стоит».

В Москве его встречали сотрудники ФСБ. Они потребовали разблокировать телефон и нашли там фото с украинским флагом и пацифистский плакат. «И это, — говорит Евгений, — я еще удалил все, за что могли дать уголовку».

— На допросе спрашивали, зачем я ходил на митинги, что я делал в Америке. Я рассказал все как есть: что год просидел в ужасной тюрьме. Спросили, как я отношусь к СВО, я сказал: отрицательно, — вспоминает Машинин. В ФСБ записали его данные и отпустили.

Он поехал по прописке в Ковров к родителям, куда через две недели к нему из Владимира приехали пять сотрудников ФСБ.

— Тут уже целый день меня допрашивали. Они считали, что мне в Америке задание дали, что я должен тут что-то сделать, что я шпион. Говорили: «Давай признавайся». Спрашивали, зачем я ходил на митинги и как отношусь к ***. Пытались уговорить меня, чтобы я сам пошел на ***, — вспоминает Евгений.

По его словам, фээсбэшники сначала угрожали завести на него уголовку, но когда он сказал, что хочет уехать из России во Францию, «вроде как передумали и ограничились двумя административными делами».

— Звучит немного странно, согласитесь. Вы же новости читаете о том, что происходит. На всех подряд заводят уголовные дела.

— Да еще и пытают, я читал. Но мне просто попались нормальные фээсбэшники, — отвечает Машинин. — Они были не идейные. Они мне сами сказали, что им просто приказали меня допросить.

В суде ему дали 35 тысяч рублей штрафа за «дискредитацию армии», а еще двое суток за «мелкое хулиганство».

— Как только я вышел, то сразу уехал, чтобы они не приехали ко мне еще раз и не выложили еще какую-нибудь картинку, — объясняет Евгений.

Он без проблем улетел в Марокко, а оттуда на деньги друга купил билет до Стамбула с пересадкой в Париже, где попросил убежища. «Три дня посидел в детеншене, и меня выпустили. Скоро будет интервью», — говорит Машинин. Он рассчитывает «получить позитив» и остаться жить во Франции — «куда-нибудь» работать или учиться.

Активист не жалеет, что оказался во Франции, а не в США, потому что здесь ему предоставляют жилье и еду и платят пособие, а его знакомые, получившие убежище в Штатах, всего этого не имеют.

***

Из примерно 200 депортированных в последнее время из США (на каждом из четырех чартерных рейсов было примерно по 40–60 человек) в России проблемы с законом возникли только у троих.

— Тех, кто, как я предполагаю, есть в каких-то базах, кого задерживали на митингах, приглашают на беседы уже в местные отделения ФСБ и задают вопросы, — говорит Валуев, который старается держать связь с депортированными.

— Но кажется, учитывая ситуацию в России, арестов могло быть и больше, — замечаю я.

— Мы слышали от самих депортированных и их родных, что фээсбэшники знают про их активности некоторых людей, то есть их могли притянуть за оппозиционную деятельность. Но им говорят: «Пока гуляй, мы за тобой будем строго присматривать», — говорит Валуев.

По его словам, у одного из депортированных на последнем рейсе в компьютере нашли заявку на убежище, которую он готовил, еще находясь в Мексике.

— Он отбился, сказав, что в Мексике просто не смог оставаться, надо было ехать в США и подать он смог только это. Я думаю, что в ФСБ вполне могли бы что-то из этого состряпать, но почему-то не этого делают. Может, они просто откладывают [депортации] до момента, когда у них совсем никого не останется», — предполагает Валуев.

Андрей, муж депортированной Людмилы, уверен, что его жену не арестовали сразу из-за договоренности Трампа и Путина о том, чтобы никого не задерживали сразу, потому что это плохо влияет на репутацию.

Трамп пришел, порядок навел

Проблемы с получением убежища в США возникли не сразу: долгое время это был самый надежный вариант для тех, кто готов начинать жить с нуля. Сразу после февраля 22-го Байден полностью приостановил депортации в Россию. До середины 2024 года люди переходили границу, запрашивали убежище, их отпускали с требованием явиться в суд по первому требованию, после чего они спокойно жили в США. У многих моих знакомых было именно так — и суды впоследствии предоставили им убежище.

В мае-июне 2024 года, рассказывает Валуев, все начало резко меняться. «Россиян начали массово и без разбора помещать в иммиграционные тюрьмы. Детей разъединяли с родителями и отправляли в шелтеры, в приемные семьи», — говорит правозащитник. По его словам, позже выяснилось, что произошло это «из соображений национальной безопасности», потому что на границе выявили «людей с российскими паспортами, связанными либо с российскими спецслужбами, либо с террористическими организациями вроде ИГИЛ****». Депортации в этот период проходили только точечные — коммерческими рейсами, как в случае Машинина.

По словам Валуева, вместо 10 000 день человек в день границу проходит несколько десятков человек в месяц. «Вторая мера — это процедура ускоренной депортации. Тем, кто все-таки прошел границу, нужно пройти еще и «интервью на страх» с пограничником. Тот может решить, что человеку ничего не угрожает в стране рождения, и сразу депортировать, даже без суда», — говорит Валуев. По словам правозащитника, многих россиян после инаугурации Трампа на границе арестовывали и очень-очень быстро депортировали.

Чуть позже при Трампе начали арестовывать иммигрантов, которые на свободе ждали рассмотрения их кейсов судом. «Таких людей начали арестовывать по всей стране и сажать их в иммиграционные тюрьмы. К нам много обращалось таких людей, особенно жен, у которых мужья дальнобойщики. Это легкая цель для иммиграционных властей.

В судах же многим россиянам, как показывает пример Машинина, не везет. Но дело не только в судьях (Валуев приводил примеры их странных решений: «Вот вы поддерживали Навального, но Навальный уже умер — значит, вам не грозит никакая опасность» или «Да, вы вели оппозиционную деятельность онлайн, но вы делали это ради пиара, и поэтому я вас лишаю возможности убежища»).

— Играет роль и необходимость подготовки к иммиграционным судам из тюрьмы. Если раньше россияне готовились к ним, находясь на свободе, то есть могли заработать денег, найти адвоката получше, переслать какие-то документы, собрать справки, то сейчас люди идут на суды как есть: вот я такой человек, примите меня, — говорит Валуев.

Третий фактор — это адвокат. «Мы знаем, что иногда, видя, что кейсы оформлены неправильно или небрежно, адвокаты начинают сразу раздражаться. Они часто поступают совершенно непрофессионально по отношению к беженцам — бросают их на середине, пропускают дедлайны или оформляют кейс по шаблону», — говорит Валуев.

По данным TRAC при Сиракузском университете, в 2024 году Штаты одобрили 85% заявлений на убежище от россиян. В странах ЕС средний уровень одобрения заявлений от россиян, по данным Евростата на 2022 год, был около 33%.

Организация Валуева, по его словам, оказывает адресную поддержку людям в миграционных тюрьмах и старается вести дипломатическую работу с Конгрессом и исполнительными инстанциями. «Мы видим, что со стороны американских властей режима закрытых дверей нет. Нас слушают, нас воспринимают, пытаются найти решение. Это сложная ситуация и для самих американцев — как начать разделять демократических россиян, которым грозит опасность, от потенциальных шпионов и агентов. В этом состоит наша самая основная большая задача — убедить разделять», — говорит он.

Но пока ничего не помогает. О Вовченко, например, писала даже New York Times, но массовой высылки россиян на родину это не остановило. Тем не менее Валуев не считает, что ситуация критическая.

— Кардинального сдвига парадигмы мы не видим. Однозначно, что институт убежища в США не работает так, как раньше, он серьезно ограничен, но все-таки он работает. Раньше это был очень понятный путь: какое-то время до получения убежища, через год — грин-карта (их лотерею только что приостановили. — И. А.), через четыре года — паспорт. Человек перешел границу — и через пять лет он уже американский гражданин, — говорит Валуев.

Сейчас все стало сложнее, особенно если не подготовиться заранее.

— Люди мало понимают, что выпадет на их долю, а иммиграционные власти как раз подготовлены, какие вопросы задавать, как сделать так, чтобы не допустить человека даже до суда. Без адвоката шансов нет, поэтому тем, кто решил выбрать этот путь, нужно проконсультироваться заранее и иметь адвоката на быстром доступе в телефоне, — советует правозащитник.

А вот бояться просидеть несколько лет в тюрьме, по словам Валуева, уже не надо. «Иммиграционные власти сейчас не настроены на то, чтобы людей держать долго. При Трампе хотят со всеми что-то быстро решить и в идеале депортировать, — завершает Валуев. — Но адвокаты говорят, что если кейс сильный, то с должной подготовкой и с должной поддержкой иммиграционных юристов шансы все-таки есть».

* Минюст РФ внес в реестр «иностранных агентов».

** В России признаны экстремистской организацией, чья деятельность на территории страны запрещена.

** В России признана нежелательной организацией.

**** Признана террористической организацией, ее деятельность запрещена.