Один из самых узнаваемых музыкантов мира, чье имя связано с полетом мысли, свободой и любовью. Активист, гуманист, провидец. В день, когда Леннон родился, Англию бомбил вермахт, но над Ливерпулем в ту ночь было спокойно, а утром 9 октября 1940 года крик младенца Джона Уильяма Леннона встречало яркое приветливое солнце, совсем как в последний день его жизни 8 декабря 1980 года.

В тот день Джон и Йоко провели большую часть дня у себя в квартире дома «Дакота», расположенного в Нижнем Манхэттене Нью-Йорка. Их кровать так и оставалась не заправленной весь день. На ней же знаменитая пара в 10 утра встречала журналистов с музыкального шоу радиостанции RKO Radio Network. Джон и Йоко не хотели менять свое уютное гнездышко на кожаные диваны переговорных офисов. К тому же в два часа дня их должна была фотографировать Энни Лейбовиц для обложки журнала Rolling Stone.

Изначально RS не хотели, чтобы вместе с Джоном на фото была и Йоко Оно, но Леннон настоял. Властная и твердая Лейбовиц видела их в своих планах полностью обнаженными. Йоко отказалась раздеваться, и от этого образ, запечатленный на последнем совместном снимке пары, стал еще сильнее. Голый, беззащитный Леннон в позе эмбриона, будто завершающий свой цикл на Земле, обхватывает всем телом Оно, оставшуюся в одежде. Она — мир земной, а он уже на пути в духовный. На изначальном некадрированном снимке видна часть их ложе, опустевшее, как вскоре оказалось, навсегда.

Съемка продлилась полтора часа, а в пять вечера Джон, Йоко и репортеры покинули здание. У ступенек, как обычно, толпились фанаты. Леннон всегда был доброжелателен к поклонникам и с удовольствием уделял им немного своего времени. В интервью он говорил, что Нью-Йорк нравится ему именно потому, что фанаты здесь не досаждают, просят автографы или говорят «привет», но при этом не пристают и не надоедают. Среди толпящейся кучки людей был и Марк Чепмен. Он молча протянул Джону копию Double Fantasy и ручку. Леннон улыбнулся и написал на экземпляре: «John Lennon, December 1980». Джон спросил: «Этого достаточно?» — Чепмен утвердительно кивнул.

Из последнего интервью Джона Леннона автору RS Джонатану Котту 5 декабря 1980 года

— Double Fantasy — первый альбом, который ты записал за последние пять лет, и, как поется в твоей песне The Ballad Of John And Yoko, «приятно снова вас обоих видеть».

— Распространенная идея, что я все это время был отрезан от общества, не имеет никакого отношения к реальности. Я просто был таким же человеком, как и все вы. Я работал с девяти до пяти: пек хлеб, менял пеленки, ухаживал за ребенком. Люди все время спрашивают: «Почему ты ушел в подполье, почему ты прятался?» Но я не прятался. Я съездил в Сингапур, Южную Африку, Гонконг; на Бермуды. Я был повсюду в этом гребаном мире. Я делал самые обычные вещи — например, ходил в кино.

До 22.30 Джон и Йоко пробыли в студии звукозаписи Record Plant для сведения песни Walking on Thin Ice. По дороге домой они хотели заехать перекусить в Stage Deli, но передумали, поскольку Джон хотел вернуться в «Дакоту», чтобы пожелать Шону спокойной ночи. Мальчик родился 9 октября 1975 года, в день 35-летия своего отца. Долгожданный ребенок после череды неудачных попыток вынашивания, среди которых был даже мертворожденный. После рождения Шона, Джон стал примерным семьянином, души не чаявшим в своем сыне.

— Ты пел, что смотришь на колеса (имеется в виду песня Леннона Watching The Wheels. — RS). Что это за колеса?

— Вся Вселенная — это колесо, так ведь? Мы снова и снова идем по кругу. На самом деле это колеса внутри меня самого, но знаешь, наблюдать за самим собой — почти то же самое, что наблюдать за кем угодно другим. И я наблюдаю за собой, наблюдая за своим сыном.

Что касается нашего ребенка… Это все еще очень тяжело. Я не лучший в мире папа. Я стараюсь как могу. Но я очень раздражительный, у меня бывают депрессии. Мое настроение поднимается и опускается, поднимается и опускается, и Шону приходится с этим как-то справляться — когда я отдаляюсь от него, а потом снова посвящаю себя ему, а потом опять. Я не знаю, как это скажется на нем в будущем, но фи­зи-чес-ки я всегда был рядом.

22.50. Йоко зашла в дом, Джон чуть отстал, неся кассеты с записями. У ступенек стоял один из тех поклонников. Леннон кивнул ему, дав понять, что узнал, и прошел мимо. Сделав несколько шагов под арку, Джон услышал окрик: «Мистер Леннон!» Почти сразу же тишина взорвалась пятью выстрелами. Марк Чепмен стрелял из револьвера Charter Arms 38, стоя в боевой позиции.

Одна пуля прошла над головой Леннона, две попали в левую часть спины, две — в левое плечо; по крайней мере одна из пуль перебила аорту. Леннон упал, но почти сразу встал и, шатаясь, поднялся по ступеням в вестибюль «Дакоты», где неразборчиво сказал: «В меня стреляли. В меня стреляли» (I’m shot. I’m shot). Это были последние слова Джона Леннона.

Консьерж Джей Гастингс сперва хотел оказать первую помощь, но количество крови повергало в шок и не оставляло надежд. Сняв с музыканта окровавленные очки, мужчина вызвал полицию. Фотографию тех самых очков Йоко Оно позже использовала для иллюстрации на обложке музыкального альбома в память о Ленноне.

Марк Чепмен все это время оставался хладнокровно спокойным. Со словами «Я только что застрелил Джона Леннона» (I just shot John Lennon) он сел на ступеньки, достал книгу «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и стал ее читать в ожидании полицейских. Позже, на допросе, он сказал следователям: «Я убил себя. Я и есть Джон Леннон».

Первая патрульная машина занялась Чепменом, полицейские из второй машины, прибывшие на несколько минут позже, решили не ждать медиков, а доставить Леннона в больницу на служебной машине. Йоко Оно все это время не переставала кричать, впадая в полубезсознательное состояние. Уже через 10 минут после ранения Джон практически не подавал признаков жизни. В госпитале ни прямой массаж сердца, ни переливание крови не смогли вернуть музыканта к жизни. В этот момент в больнице по радио зазвучала песня All My Loving.

Йоко Оно о смерти мужа сообщили в 23.15. Она попросила персонал больницы задержать сообщение о смерти Леннона на 20–25 минут, объясняя это тем, что ее сын Шон, возможно, все еще не спит и смотрит телевизор, и она не хотела бы, чтобы он узнал о смерти отца по телевидению.