«Марксистско-ленинская политическая экономия является мощным идейным оружием в руках рабочего класса и всего трудящегося человечества в их борьбе за освобождение от капиталистического гнета».

Политическая экономия. Учебник. М., 1954

В логократических, то есть управляемых не только страхом и принуждением, но и словом, режимах история — царица всех наук. Упрощенная, мифологизированная и, главное, единая история составляет основу навязываемого государством представления об особой мессианской роли нации.

Начинать следует как минимум со школы, и потому усилия по тотальной унификации школьных учебников по истории трудно переоценить. С этого, впрочем, государство и начало, едва перейдя от фазы авторитаризма к стадии гибридного тоталитаризма. Далее последовал мировоззренческий учебник со своего рода квазифилософскими обоснованиями автократии и национал-империализма «Основы российской государственности» для вузов. Курс «научного путинизма» занял место, которое прежде занимал «научный коммунизм».

По слухам, которые ходят в навеки ошарашенной происходящими событиями академической и университетской среде, в инстанциях возникла идея создания целого комплекса единых учебников по гуманитарным дисциплинам:

Самый интересный слух в этом ряду: начнется работа над единым учебником «Политэкономии» якобы под руководством Валерия Фадеева, ныне возглавляющего президентский Совет по правам человека, но по базовой профессии экономиста. Сочетание профессиональных знаний, лояльности и близости к трону — хорошая характеристика для нового «примкнувшего к ним Шепилова». Историческая аналогия безукоризненная: именно Дмитрий Трофимович вместе с приданной ему рабочей группой в сталинские годы доводил до ума многострадальный единый учебник сталинской же политэкономии, увидевший свет уже после смерти тирана.

Новый проект, как многое в нынешнем режиме, спустя десятилетия следует по сталинским стопам. Не только сам общий замысел, но и содержательные отправные точки наверняка во многом сойдутся: нет никаких сомнений, что в единой путинской политэкономии будут разгромлены «деструктивные» либеральные концепции и отмечена определяющая роль государства и государственных расходов в экономических процессах. И уж наверняка один раздел в новом экономическом катехизисе будет повторять сталинский учебник, а именно — его 41-ю главу: «Экономический строй Китайской Народной Республики».

«Ближняя» дача — дальнее плавание

Думается, работа над учебником, вышедшим в коленкоровой обложке цвета navy blue в конце 1954-го тиражом 3 миллиона экземпляров, закончилась лишь потому, что Сталин умер. Его совершенствовали и обсуждали до бесконечности. Вождю нравился сам процесс. Удивительным образом костяк рабочей группы уцелел, ведь не слишком комфортно было ее представителям слушать многочасовые разглагольствования Сталина о том, что правильно написано, что неправильно, в каком направлении дозволено думать, как трактовать те или иные положения Маркса–Энгельса–Ленина и какой практический вывод для того или иного участника группы следует: жизнь или смерть.

Поскольку к середине 1930-х, согласно официальной концепции, в СССР произошла полная победа социалистической системы хозяйства и была принята сталинская Конституция 1936 года, экономическая доктрина тоже должна была быть зафиксирована в каноническом тексте. Лев Абрамович Леонтьев (он же Леон Закс) был ключевой фигурой в деле отливания в граните политэкономии возникшего социализма. Еще в 1935-м появился его «Начальный курс политической экономии». 11 мая в 1937-м на уровне Политбюро тому же автору было поручено «составить к 15 июля 1937 г. «Начальный курс политической экономии в вопросах и ответах» (10–12 печ. листов). Освободить т. Леонтьева на 3 месяца от всякой другой работы для написания этого учебника».

Собственно, как раз тогда высший партийный ареопаг, как и сегодняшние «социальные архитекторы», созрел до подготовки целой серии единых учебников для преподавания на организуемых партийных курсах по истории СССР, истории ВКП(б), политической экономии, географии и партстроительству: просто бери в 2025 году практически те же предметы с поправкой на конкретно-исторические обстоятельства и работай по этим азимутам.

Да, Сталин вписал в решение Политбюро еще один важный предмет в назидание далеким потомкам-политтехнологам «Наставление о мерах борьбы с иностранным шпионажем и диверсией».

Характерно, что историю СССР предполагалось преподавать с 3-го класса средней школы. Историю ВКП(б) должны были написать товарищи Вильгельм Корин (через месяц (!) его арестуют, и через год он будет расстрелян в «Коммунарке») и Емельян Ярославский. Наставление по Конституции поручалось написать старому большевику Вячеславу Карпинскому. Это он упоминается в одном из писем Ленина: «Узнайте у Карпинского, как настоящая фамилия Кобы. Я знал, да забыл».

Других экономистов у нас для вас нет

Леонтьев остался жив. И продолжал работу над все более и более фундаментальными краткими курсами политэкономии. Это ремесло напоминало работу скульптора, ваяющего множество почти одинаковых бюстов Сталина и Ленина («Краткая политическая экономия» его авторства для системы партучебы выходила даже в 1960-е). Наступил период коллективного творчества, который прервала война. Затем рабочие группы вернулись к сочинительству. Однако более продуктивным оказался председатель Госплана Николай Вознесенский (в 1948-м вышла его «Военная экономика СССР в период Отечественной войны»). «Периоду военной экономики СССР соответствует особая глава науки политической экономии, — писал зампред Совмина. — Теория военной экономики социализма создана трудами нашего вождя Великого Сталина».

Наверное, Леонтьев с коллегами завидовал Вознесенскому. До той поры, пока его не арестовали в 1949-м и не расстреляли в 1950-м. Товарищ Леонтьев с другими товарищами, например, директором Института экономики и тогда без пяти минут академиком Константином Островитяновым и Иваном Лаптевым, видным аграрником и «лысенковцем», продолжил работу, которая так и не удовлетворила Сталина. Других экономистов, впрочем, у него для нас не было, но нужен был новый научный и организационный руководитель.

Выбор пал на сравнительно молодого, но уже сильно битого жизнью и разными карьерными взлетами и падениями ученого, редактора и чиновника Дмитрия Шепилова, большого поклонника музыкальных жанров. Звонок с «ближней» дачи застал будущего «примкнувшего к ним» в Театре оперетты. «Хозяин» поинтересовался, не будет ли театралу Шепилову обидно, если он не досмотрит спектакль. Дмитрий Трофимович, естественно, между опереттой и жизнью выбрал жизнь наряду со свободой. Спустя короткое время на кунцевской даче вождя Шепилов уже выслушивал поучительные размышления об экономике и учебнике, получив задание возглавить переписывание написанного: «Вот я прочитал, что сделала группа Леонтьева. Сколько болтовни! Сколько чепухи всякой!»

И этот процесс не был легкомысленной опереткой: Сталин часто выступал перед авторами-экономистами с критическими замечаниями, а в 1951 году даже затеял большую экономическую дискуссию, притом что уже существовало несколько вариантов макета учебника. «А разве наши люди знают экономическую теорию? Ни черта они не знают! — возмущался Сталин, выступая с ночным ревю перед Шепиловым. — Старики знают — старые большевики. Мы «Капитал» штудировали. Ленина зубрили. Записывали, конспектировали. Нам в этом тюрьмы, ссылки помогли; хорошими учителями были. А молодые кадры? Они же Маркса и Ленина не знают. Они по шпаргалкам и цитатам учатся». Вот этого, по мысли вождя, надо было бы избежать.

Но реплика в сторону с этой исторической сцены: удастся ли этого избежать читателям нового учебника политэкономии? В случае с «Основами российской государственности», кажется, иной раз удается. Некоторые школьники и учителя даже игнорируют труды Мединского–Чубарьяна–Торкунова.

Не сказать, что стремление вождя вовлечь в дискуссию сотни людей (из письма Маленкова Сталину 6 декабря 1951 года: «…на сегодня выступило 116 человек, желают выступить еще 37 человек») и значительное число участников рабочей группы радовало Шепилова: он жаловался на сложности сведения несводимых фрагментов и стилистический разнобой. В 1952-м Сталин обобщил свои мысли о политэкономии социализма и выводы по итогам дискуссии об учебнике в своей последней, весьма назидательной («Некоторые товарищи утверждают…») работе «Экономические проблемы социализма в СССР», где договорился до того, что надо переходить от товарообмена к продуктообмену.

Догнать и перегнать

В августе 1954-го рабочая группа с облегчением завершила работу над учебником. Счастливым образом основа авторского коллектива, включая Ивана Кузьминова (отца основателя ВШЭ Ярослава Кузьминова), философа Павла Юдина, десятилетиями бегавшего между кровавых струй, статистика Владимира Старовского, мастера изготовления «социалистической цифры», почти 20 лет возглавлявшего потом ЦСУ СССР, самого Шепилова, сохранилась, пережив все возможные дискуссии и наставления.

Классики политэкономии, надышавшиеся «Герцеговины флор» в одном помещении со Сталиным, оставили своим наследникам по единым учебникам готовые формулы, например такую: «В мирном соревновании с капитализмом социалистическая система хозяйства с каждым годом все нагляднее доказывает свое превосходство над капиталистической системой хозяйства. В то же время капиталистическая система хозяйства, раздираемая внутренними противоречиями, с каждым годом становится все слабее и неустойчивее».

Ровно это мы и слышим сегодня из уст дорогих руководителей партии и правительства. Правда,

В том числе и в экономике. Как заканчивал свою книгу Николай Вознесенский, у которого репрессировали всю семью, «мы делаем значительный шаг вперед… в осуществлении генеральной хозяйственной задачи догнать и перегнать в экономическом отношении главные капиталистические страны».

Прошли десятилетия, а задачи, в том числе и в подготовке оболванивающих единых учебников, все те же.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов»