Дискуссия вокруг войны между Израилем и ХАМАС, блокады Газы и применения норм международного гуманитарного права стала одной из самых поляризованных и эмоционально насыщенных тем современного мирового общественного пространства. На фоне резкого роста антисемитизма и параллельного усиления обвинений Израиля в систематическом нарушении международного права возникает опасное явление, выходящее далеко за рамки допустимой критики действий государства: всё чаще политические аргументы переходят в прямые призывы к ликвидации самого государства Израиль. Этот поворот превращает политическую полемику в прямое посягательство на основы международной системы, созданной после 1945 года.

Эта опасная траектория проявилась особенно ярко после публикации статьи профессора права Университета Кентукки Рамси Вудкока We Need an International Coalition to Declare War on Israel Right Now, появившейся 10 декабря 2024 года на сайте Antizionist.net. В ней Вудкок утверждает, что «единственный способ остановить геноцид» — это международная военная интервенция, которая должна «лишить Израиль признания», «покончить с сионистским колониальным государством» и передать всю территорию между Иорданом и Средиземным морем единому палестинскому государству.

Подобные призывы не просто радикальная политическая позиция, но прямое подстрекательство к нарушению основополагающих норм международного права, включая принцип суверенного равенства государств, запрет применения силы и уважение территориальной целостности, закрепленные в Уставе ООН.

Ситуация обострилась, когда Вудкок подал в суд на университет, утверждая, что его отстранение было незаконным, а определение антисемитизма, сформулированное Международным альянсом памяти жертв Холокоста (IHRA), является неконституционным.

Университет сослался именно на IHRA, где отрицание права еврейского народа на самоопределение, включая утверждение, что государство Израиль является «расистским проектом», рассматривается как проявление антисемитизма. Одновременно Вудкок начал сбор средств на конференцию под названием End Israel!, намеченную на май 2026 года. Это создало рискованный и принципиально новый прецедент: академический статус и свобода преподавания используются не для продвижения критического анализа, а для легализации призывов к уничтожению единственного еврейского государства. Это полностью соответствует определению антисемитизма, принятому IHRA и признанному многими государствами.

Тем не менее присутствие радикальных призывов не отменяет того факта, что необходима серьезная и трезвая оценка действий Израиля во время войны в Газе. Критика, основанная на международном праве, не только допустима, но и необходима. Образцом такого анализа является текст Менахема З. Розензафта The blockade of Gaza was legal; withholding humanitarian aid, not so much, опубликованный в блоге The Times of Israel и адаптированный автором из доклада, представленного на конференции Interreligious Convening on Upholding Human Dignity in Turbulent Times в Еврейской теологической семинарии Америки 19 ноября 2025 года.

В этой статье Розензафт делает важнейшее и принципиальное различие: блокада Газы как военная тактика сама по себе не запрещена международным гуманитарным правом. Исторически и юридически блокада является признанным инструментом ведения войны. Она не нарушает Женевские конвенции при условии, что ее цели легитимны, она не превращается в коллективное наказание и не становится способом умышленного голодания гражданского населения.

Розензафт подчеркивает, что сам факт блокады нельзя автоматически трактовать как военное преступление. Международное гуманитарное право, и прежде всего Четвертая Женевская конвенция 1949 года, ясно определяет, что блокада как таковая возможна, но гражданскому населению должен обеспечиваться доступ к гуманитарной помощи. Статья 23 требует обеспечения «свободного прохода» медицинских товаров и жизненно важных продуктов питания, если нет серьезного риска их военного использования. Статья 55 возлагает на оккупирующую сторону обязанность обеспечивать население продовольствием и медикаментами в пределах имеющихся возможностей. А дополняющие нормы, закрепленные в Протоколах 1977 года (ставших частью обычного международного права), прямо запрещают использование голода как метода ведения войны. Таким образом, Израиль имел как право, так и обязанность не допустить попадания гуманитарной помощи в руки ХАМАС, одновременно обеспечивая доступ гражданского населения к необходимым ресурсам.

Как отмечает Розензафт, именно практическая реализация стала сложной: усилия Израиля по контролю за гуманитарными потоками в определенные периоды приводили к серьезным задержкам и ограничениям, которые могли нарушать обязательства по статье 55. Но он также подчеркивает важный факт, который часто выпадает из политизированных рассуждений: десятки тысяч грузов гуманитарной помощи действительно вошли в Газу в период боевых действий.

Именно такой подход должен служить ориентиром для международных дискуссий, а не идеологические манифесты, подобные тексту Вудкока.

Чтобы четко провести границу между легитимной критикой и антисемитским подстрекательством, достаточно обратиться к ключевым резолюциям Организации Объединенных Наций. Резолюция 181 (II) 1947 года создала правовую основу для образования двух государств в подмандатной Палестине: еврейского и арабского. Возникновение Израиля было результатом санкционированного международного решения, а не нарушением международного права. Резолюции 242 (1967) и 338 (1973) вновь подтвердили принцип недопустимости приобретения территорий путем войны и призвали к мирным переговорам, обеспечивающим безопасные и признанные границы для каждого государства региона, включая Израиль. Резолюция 3379 (1975), объявившая сионизм формой расизма, была политической аномалией, впоследствии отмененной Резолюцией 46/86 (1991), официально признавшей прежнее решение противоречащим принципам Устава ООН. Резолюция 2625 (1970) закрепила фундаментальные принципы международного права, включая запрет угрозы силой против территориальной целостности любого государства, равенство государств и право народов на самоопределение. Именно эти принципы полностью нарушаются в призывах Вудкока.

Поэтому различие между критикой Израиля и антисемитизмом вопрос не политических предпочтений, а юридической точности. Критика политики правительства Израиля, даже резкая, абсолютно легитимна. Но утверждения, что Израиль не имеет права на существование, что сионизм не является законной формой самоопределения или что еврейский народ должен быть лишен государственности, являются проявлениями антисемитизма независимо от их риторической оболочки. Главная проблема аргументации Вудкока заключается не в его гуманитарной обеспокоенности, а в превращении правового и морального дискурса в политическую программу, предлагающую уничтожение государства — члена ООН.

При этом вопросы, которые Розензафт поднимает в конце своего анализа, действительно критически важны: почему правительство Израиля не корректировало свою гуманитарную политику, когда стало очевидно, что существующие механизмы недостаточны? Почему требовалось внешнее давление, чтобы предотвратить угрозу массового голода?

Ответы на эти вопросы может дать только независимая профессиональная и беспристрастная следственная комиссия с широкими полномочиями, способная установить, кто отдавал незаконные распоряжения, проходили ли они правовую экспертизу, как принимались гуманитарные решения в условиях войны и не усугубляли ли ситуацию безответственные заявления отдельных политиков. Если нарушения действительно имели место, виновные должны быть привлечены к полной ответственности. Именно таков законный путь решения проблем, а не призывы к уничтожению государства.

Рассматриваемые нами сюжеты не частный академический дискурс. Это точка, в которой антисионизм, как мировоззрение и идеология, перетекает в политическую программу, направленную на уничтожение государства — члена ООН. Здесь и проходит граница, где антисионизм становится антисемитизмом.