Попасть сюда — тот еще квест. От Владивостока до большого села Рощино километров 500, в основном по трассе. Потом еще полторы сотни километров по тайге — грунтовка в основном приличная, ее для себя содержит крупнейшая лесодобывающая компания «Тернейлес», ну и жители пользуются. Местами большие дожди смывают деревянные мостики. Если повезет (или не очень, как пойдет), есть шанс встретить тигра. Он ведь не только по заповеднику гуляет, но и на дорогу заглядывает, и в селах хулиганит. Нам дикая кошка не показалась, зато в пути сопровождали большие хищные птицы, с десяток раз перебегали дорогу бурундуки. Местные шутят, что это — личинка тигра: тоже полосатый, тоже с хвостом…

Иногда плотная стена деревьев расступается, и сквозь нее проглядывает юркая светлая речка Колумбе. Это основная водная артерия Сихотэ-Алинского заповедника, которая впадает в Большую Уссурку, которую у нас чаще принято называть Иман. Если золото на границе заповедника начнут добывать, Колумбе примет удар на себя одной из первых.

Не край, а золото!

Вообще-то геологи в советские времена много чего разведали. И то, что в Приморье есть золото (а еще серебро, сапфиры и множество других полезных ископаемых), — давно и широко известный факт. Как и то, что месторождение золото-сульфидного типа «Глухое», расположенное в бассейне реки Грозной в центральном Сихотэ-Алине — самое мощное в крае по запасам. Его прогнозные ресурсы, по разным данным, оцениваются в 70–100 тысяч тонн металла.

Судя по информации из государственного доклада «О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов Российской Федерации в 2022 году», разрабатывают в стране рудники и поменьше.

Площадь участка, по оценкам советского геолога, доктора наук Виталия Степанова, составляет 27,39 кв. км. Также в докладе «Металлогения золота Приморья» ученый пишет, что на этом участке «среднее содержание золота по пересечениям — от 1,56 до 3,8 г/т. В одном из раздувов на интервал 83,9 м содержание золота составляет 3,15 г/т». В сравнении с другими золото-сульфидными месторождениями России, это хороший уровень.

Фактически сейчас геологи идут по стопам своих советских коллег и более тщательно повторяют то, что сделано 60 лет назад.

Добывающие компании интерес к участку проявляют не впервые. Так, до нынешних пользователей здесь работало АО «Приморзолото», у которого лицензию на разведку отозвали и которое сейчас находится в процессе банкротства. Оно произвело поисково-оценочные работы, подготовило отчет, в котором оценивало запасы рудного золота на конец 2015 года — но этот документ отклонила территориальная комиссия по запасам «в связи с несоответствием по полноте, достоверности и содержанию материалов».

Тем не менее, как отмечается в постановлении Арбитражного суда Московского округа, где «Приморзолото» пыталось доказать, что лицензию отобрали незаконно, предприятие с 2016 по 2018 год провело электроразведочные и магниторазведочные работы, геофизические исследования скважин; механическое колонковое бурение, поверхностные горные работы. В общем, развернулось знатно. И это, кстати, видно по невывезенным спиленным деревьям.

Из судебных материалов по «Приморзолоту» мы узнаем, что, согласно протоколу «Приморнедр» от 2010 года, «прогнозные ресурсы рудного золота месторождения Глухое по состоянию на 1 января 2011 года составляют по центральной части — 27,5 т., на флангах — 11,8 т. и 29,3 т.». Даже так немало.

Хабаровский филиал Госкомиссии по запасам полезных ископаемых в своем заключении пишет, что «перспективы прироста запасов на месторождении и расширения сырьевой базы на лицензионной площади значительны. При грамотном проведении геологоразведочных работ вероятность обнаружения крупного золоторудного месторождения высока».

И вот пришел новый пользователь, золоторудная компания «Глухое». Помимо уже затронутых «Приморзолотом» площадей, она планирует развернуться и дальше — в верховьях реки Грозной и ручья Буйный, которые впадают в Колумбе, и реки Левая Микула, которая протекает и по национальному парку «Удэгейская легенда». И уже начала работы.

Грязное дело

Охранная зона не очень широка, чуть больше километра. Это своеобразный буфер, призванный защитить заповедник от любого негативного воздействия человека. От взрывов при разработке карьера, например, или от загаживания рек. Пропустить ее сложно — вдоль трассы стоят желтые таблички.

Узнаем нужный участок по координатам — кстати, разведывательные работы хорошо видно на космических снимках, канавы «оголились» за последние несколько месяцев. И по массивным следам тяжелой гусеничной техники, которая прошла тут, очевидно, не так давно. Это само по себе не нарушение охранной зоны. Другое дело, что сравнительно мелких бед золотоискатели уже успели натворить.

Осматриваем территорию, где недавно начались работы, вместе с координатором программ по ООПТ природоохранного проекта «Земля касается каждого», членом Экспертного совета по заповедному делу Михаилом Крейндлиным.

Чтобы найти нарушения, далеко ходить не приходится — метрах в 50 от поворота — свежая геологическая канава. Еще осенью прошлого года, рассказывает Крейндлин, канава эта стояла заросшая — сейчас «голая». Шурф глубиной 220 см заполнен грязной водой после недавних дождей. Как его, кстати, в свое время вырыли, не вырубив деревья? А разрешений на сплошные вырубки ни у кого нет и быть не может.

Как запрещено, например, разливать бензин и бросать пустые бутылки и обертки, оставлять любые коммунальные отходы. И это только разведка, не добыча, которая куда как более грязное дело.

По дороге на участок то и дело заезжает грузовик с надписью «Уралгеология» на борту — Свердловская компания, предположительно, подтянула к работам свои же кадры. На дорогах оборудованы разъезды, уже начали бурить скважины — грунт сваливают тут же, и ручейки разносят его вместе с топливом в малые реки, которые потом впадают в Колумбе. А она, в свою очередь, впадает в Иман, так что при самом неблагоприятном прогнозе, загрязнения могут дойти и до национального парка «Удэгейская легенда», который расположен неподалеку от заповедника.

оценивает Михаил Крейндлин. — Мы видели поврежденный слой почвы глубиной 150 см в шурфе. На месте работ оставлены коммунальные отходы — а это, по моему мнению, тоже нарушение правил. Вода стекает через поврежденную почву вниз по склону, собирая по дороге частицы грунта. Скорее всего, стечет в несколько притоков Колумбе и в конце концов попадет в саму речку. Таким образом, природному комплексу Сихотэ-Алинского биосферного заповедника уже сейчас почти наверняка будет причинен ущерб. Кроме этого, мы обнаружили свежие повреждения коры как минимум одного кедра — шириной более 10% окружности дерева. Это считается повреждением «до степени прекращения роста». Рядом с дорогой, по которой ходит тяжелая техника и около которой ведутся работы, обнаружены растения, входящие в Красную книгу России. Краснокнижные животные здесь, конечно, тоже есть — эта территория как минимум является средой обитания амурского тигра. Так что помимо общего, как мы считаем, нарушения законодательства, есть и конкретные примеры.

Крейндлин с коллегами из Ассоциации «Охрана природы» и Экспертного совета по заповедному делу подготовили обращения — генпрокурору Игорю Краснову и депутату Госдумы Алексею Корниенко. В документах перечисляется, почему на этом месте не то что добычу золота — даже разведку и ту вести нельзя. Например, потому, что проходка разведочных горных выработок и подъездных путей к ним бульдозерами с рыхлителем приведет к тому, что масса грунта неминуемо попадет в водотоки и по ним в реку Колумбе. Или потому, что «для проходки канав понадобится проведение сплошных рубок леса, что отражено в проектной документации». Или, например, потому, что на территории участка обнаружены краснокнижные растения, и такие работы точно ухудшат среду их обитания. Или потому, что разведка ведется на месте, где живет амурский тигр, и нарушает функционирование экологического коридора между заповедником и национальным парком. Или по другим многочисленным «или»…

Можно или нельзя?

Директор Сихотэ-Алинского заповедника Светлана Сутырина о разведке и золотодобыче в охранной зоне высказывается однозначно — против. Но признает: в данный момент нарушений Положения об охранной зоне нет. По крайней мере, пока.

— Оперативная группа нашего заповедника регулярно бывает на месте проведения работ и проверяет, все ли проходит в рамках разрешенной деятельности. Пока нарушений мы там не выявили, — констатирует Светлана Сутырина. — Мы, конечно, крайне негативно относимся к данному процессу и излагали свою позицию в письмах в Минприроды. Ведь несмотря на то, что Положением об охранной зоне Сихотэ-Алинского заповедника эта деятельность разрешена, все же основная задача охранной зоны — предотвращение и минимизация негативного воздействия на экосистемы заповедника. Мы ожидаем и переживаем, что такая деятельность в охранной зоне может впоследствии, если будет принято решение о проведении работ по добыче золота, нанести урон экосистемам заповедника. Дело в том, что добыча будет проводиться в верховьях водотоков, впадающих в реку, протекающую по территории заповедника, — Колумбе. Пока работы проводятся максимально аккуратно и в рамках уже существующей инфраструктуры, так как там ранее работало «Приморзолото». И пока они там не прокладывают новых дорог, а лагерь стоит за пределами охранной зоны. Если же в дальнейшем будет принято решение о том, что добыча золота рентабельна, мы будем активно выступать против.

— Я общалась с генеральным директором «Глухого» в августе на предмет дальнейших планов предприятия. Пока — работы по разведке. Бурят шурфы, смотрят объем запасов. К концу года будут готовы результаты исследований проб, которые они отобрали, именно с тем, чтобы оценить запасы. А после этого будет приниматься решение, целесообразно ли проводить работы по добыче. У нас, к сожалению, в Положении об охранной зоне прописано, что конкретно в этих кварталах и выделах разрешается работа по разведке и добыче полезных ископаемых — именно в связи с тем, что это месторождение «Глухое» известно давно. Положение утверждено в 1997 году постановлением губернатора, и там сразу прописана эта деятельность, — отмечает Светлана Сутырина.

Это правда. Положением по пункту 2.2 разрешается «разведка и добыча руды, строительство и эксплуатация дорог и других коммуникаций для разработки месторождений полезных ископаемых в кварталах 12–15 и 19–22 (Мельничного участкового лесничества Рощинского лесничества) и 7, 8, 18, 27, 28, 427 (Пластунского участкового лесничества Тернейского лесничества)». Но есть нюанс: в то же самое время, согласно пункту 2.3, на территории охранной зоны запрещается «…строительство промышленных и сельскохозяйственных предприятий, туристских баз, домов отдыха, разработка карьеров». Сплошные рубки леса тоже, кстати, запрещены.

Минприроды в метаниях

С краевыми властями ЗРК «Глухое» встречалось — и те, по данным наших источников, ожидаемо встали на сторону промышленников. Хотя, казалось бы, все так много говорят о защите амурских тигров, что было бы логично хотя бы задуматься об их судьбе в связи с разработкой карьера. Не говоря уже о сотнях и тысячах других животных, растений, и не только краснокнижных… Но важнее, конечно, не позиция региона, а мнение федеральных чиновников. А те, как выяснилось, находятся в творческом поиске.

«Экспертный совет по заповедному делу» обращался в Генпрокуратуру еще до того, как на участке начались работы. Письмо переслали в Минприроды. Там подтверждают: да, согласно ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях», в охранных зонах действуют особые условия использования территорий. И напоминают, помимо прочего, что ООО «Восток Инвест» получил лицензию на поиски и оценку золота, но не на его добычу.

«Восточная и южная часть рудного поля рудопроявления «Глухое» находится в охранной зоне Заповедника. Проведение добычных работ на участке недр лицензией ВЛВ 006112 БП и соответствующей проектной документацией не предусмотрено», — говорится в прошлогоднем ответе за подписью и.о. директора департамента государственной политики и регулирования в сфере развития ООПТ Алексея Тихненко.

Благостно.

Совсем другой разговор, когда «Восток Инвест» обращается в Минприроды РФ за разъяснениями по вопросу предоставления этого самого участка недр «Глухое» — внимание! — «для возведения капитальных построек в связи с взрывными работами в целях разведки и добычи полезных ископаемых открытыми горными работами (карьер)». Ну то есть никто ничего не скрывает.

Директор департамента ООПТ Ирина Маканова так же прямо отвечает: да, зона охранная, кратчайшее расстояние до границы самого заповедника — 125 метров. И, приводя все те же выдержки из Положения, делает диаметрально противоположный вывод: «Учитывая изложенное, проведение на участке недр «Глухое» разведочных работ, работ по добыче руды и размещение линейных объектов инфраструктуры не противоречит Положению об охранной зоне».

На самом деле, противоречит.

— Пункт 2.3 Положения запрещает определенные виды деятельности — в том числе строительство карьеров. Возвращаемся к пункту 2.2. Там указано, что на определенных участках разрешена конкретная деятельность по разведке и добыче. Но способ добычи не указан. А в части строительства указано прямо: разрешены дороги и инфраструктура к ним, — объясняет юрист Евгений Антипов.

Правда, добывать рудное золото можно еще в шахтах, если жила залегает глубоко, но это не наш случай. Так что вопрос только в том, как (и кем) будет прочитано Положение и принятые позже документы. Например, ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» и Земельный кодекс РФ. В них, если вкратце, говорится, что охранные зоны нужны, чтобы защищать государственные заповедники от любого неблагоприятного воздействия. А как их защищать, если даже разведка несет потенциальный вред — а добыча и подавно?

Тут, правда, есть два «но». Во-первых, чтение таких документов, как выясняется, сильно зависит от угла зрения. А во-вторых, если будет нужно, то Положение об охранной зоне изменят легким движением руки.

Охранная зона — не стена, подвинется

В целом история с добычей полезных ископаемых вблизи ООПТ — не уникальная. Так было, отмечает Михаил Крейндлин, в охранной зоне Вишерского заповедника, что в Пермском крае. В 2024 году Минприроды изменило положение об охранной зоне и разрешило в ней добычу полезных ископаемых по ранее выданным лицензиям.

Или случай в нацпарке «Югыд ва» в Коми — кстати, в первом российском природном объекте, что пополнил список всемирного наследия ЮНЕСКО. Там Роснедра выдали лицензию на разработку месторождения золота «Чудное». Экологи долго судились, дважды выиграли спор — Верховный суд запретил менять границы «Югыд ва» и исключать участок.

Но экологи сообщали, что в процессе разведки грязь текла в чистые водоемы нацпарка. В частности, было загрязнено озеро Грубепендиты.

Для добычи угля и строительства угольного порта менялись границы охранной зоны кластера «Бухта Медуза» Большого Арктического заповедника.

Были планы начать разработку и в охранной зоне заповедника «Убсунурская котловина» в Республике Тыва, но там от них отказались.

Темные воды Имана

О том, что району несет золотодобыча, пусть даже не масштабная и не в границах заповедной зоны, народ знает не понаслышке — ничего хорошего.

В 2018 году стали замечать: вода в Имане потемнела и словно бы загустела. Весь сезон туристы и местные жаловались, что рыбалка не идет. Рыба, выловленная на среднем течении, выше нацпарка «Удэгейская легенда» и в самом парке, опухшая и словно бы «разваливается». Готовить ее невозможно. Для района, где многие буквально живут рыбалкой (не говоря уж об удэгейцах, для которых это традиционный вид промысла), это — без преувеличения катастрофа.

Росприроднадзор ответил тогда, что артель на ключе Чистом действительно моет золото, но построила для очистки воды отбойники, отстойники для ила, осветлители воды и т.д., использованную в технологическом процессе воду никуда не сбрасывает и ничего не загрязняет. А Иман помутнел якобы потому, что в августе вода медленно спадала (а вовсе не от глинистой пульпы!). С проверкой геологоразведки и масштабных вырубок леса близ Мельничного, на ручье Безымянном, ведомство и вовсе не успело.

— Была выездная проверка. Но тогда уже установился снежный покров, — вспоминает заместитель директора нацпарка «Удэгейская легенда» по эколого-просветительской и туристической деятельности Ирина Мерзлякова.

Но отписки отписками, а жалоб стало критически много, и после так называемых проверок Росприроднадзора они не прекращались. В 2019-м «парковцы» забили тревогу. Издали целый спецвыпуск районной газеты, отправили обращение президенту. Под ним подписалось больше тысячи недовольных жителей Рощино, Вострецово, Мельничного, Дальнего Кута и других сел района. Неравнодушные граждане и сами распространяли подписные листы — кто на почту отнесет, кто в сельский магазин.

«На протяжении последних трех лет на небольших притоках реки, в районе села Мельничное, т.е. на сопредельной с парком «Удэгейская легенда» территории, активизировалась добыча мелких по запасам россыпей золота с привлечением китайских рабочих организациями ООО «Бухта Южная», АО «Артель Старателей Приисковая», ООО «Рубикон», ООО «Артель-ДВ». Как поясняют ранее работавшие в нашем районе геологи, запасов золота на этих ключах недостаточно для покрытия затрат на соблюдение технологии, исключающей попадания грязных вод в нерестовую реку. Поэтому ранее, когда был действенный контроль, эти россыпи никто не отрабатывал. Из этого мы можем сделать вывод, что золотодобывающие компании эту проблему с успехом решили, качественно оформив все разрешительные документы, и этим сэкономили на реальной очистке сбрасываемой в нерестовую реку грязной воды», — говорилось в обращении тысячи сельчан к Путину.

Хватит ли запасов золота на «Глухом» и щедрости у его новых хозяев, чтобы на карьере, если он все же будет, оборудовали мало-мальски приличную очистку?

Нужно больше золота

С началом СВО на экспорт российского золота через Лондонскую биржу наложены санкции. До этого золотодобытчики продавали товар банкам, а те уже его продавали за рубеж. Теперь так не получится, банки под санкциями, но золотодобытчики могут сторговаться сами — например, с азиатскими или арабскими компаниями (западные покупатели предпочитают во избежание проблем с россиянами пока дел не иметь). А Федеральная пробирная палата зарубает «белые» сделки, совершенные с большим дисконтом. Без дисконта же наше золото не покупают. Зачем в таких условиях вообще его добывать? Кому это сейчас выгодно?

Такая деятельность лицензируется, ее регулируют таможенные нормы и правила, там масса надзирающих органов, предусмотрен специальный порядок декларирования, — объясняет юрист Евгений Антипов. — Под это дело внесли поправки в Налоговый кодекс — отменили НДС для физлиц на приобретение золота. Об этом сразу кинулись говорить банки, основные интересанты изменений: они являются легальным инструментом по продаже монетарного золота в слитках внутри страны. И его действительно активно покупали. Встает вопрос: что с ним делать? Так как легальный экспорт запрещен, многие вывозили его по черным каналам, проще говоря — контрабандой.

Золото в данном случае — это просто конвертация рублей в ценные активы, которые можно легко использовать в любой стране. На этой теме целый бизнес развился у Турции, ОАЭ. Они активно скупали золото не на бирже, а по обычным сделкам купли-продажи у физлиц из России. Естественно, с дисконтом, зато никто не интересовался его происхождением. Так что основной интерес здесь, я думаю, у тех, кому нужен в текущих условиях условно «белый кэш» за рубежом. Из Турции и ОАЭ вывести валюту в страну проживания несложно, тогда как из России это напрямую невозможно.

Как это связано с производством и добычей золота? Непосредственно. Уровень добычи сохраняют, несмотря ни на что, спрос стимулируют. Внутреннее потребление золота выросло неимоверно, буквально тоннами продавали. И даже, по сути, никто не использовал при сделках ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». То есть государство предпочитало глубоко не копать происхождение денег по сделкам на продажу золота. Кто-то будет, понятно, вывозить драгметалл, а кто-то — ждать окончания СВО, ведь это все равно огромный актив.