«Как я могу сбежать из города просто потому, что какой-то мэр решил, что мне здесь не место!» — твердо заявляет владелец «зубастого» телеграм-канала и коренная жительница Находки Анна Шарипова. Войне независимой журналистки с мэром уже не один год. За критические материалы о работе местных властей ее сначала уволили с местного телеканала и потом «почему-то» никуда не брали. Она завела блог. И вот уже несколько месяцев Приморье теперь уже в публичной плоскости наблюдает за тем, как ее пытаются всеми путями выжить из города.

Сначала просто грязью в карманных медиа поливали — но это в крае не редкость, неугодных часто «мочат» в сетке прикормленных телеграм-каналов, которые никто особо не читает. Но в последнее время и информационные заказы на нее стали серьезнее, да и война вышла из мира проплаченных постов в реальный. Теперь ей то шины порежут, то в суд на нее подадут, не гнушаясь использовать даже ветерана Великой Отечественной. Недавно Анне присудили выплатить ему моральную компенсацию, хотя фактически она защищала его в своих постах и добилась ремонта в ветхой хибаре, где он живет (тогда как власти предпочитают снимать парадные сюжеты в квартире).

Сейчас в «Анонимном канале Шариповой» больше 7000 подписчиков — неплохо для небольшого города. Там поднимаются острые темы, но все они — местного значения, в основном бытовые. Анна, так сказать, — дежурная по Находке. Посты о разбитых дорогах, неубранных свалках, нескошенной траве, грязной питьевой воде уж очень нервируют местную власть.

Мэр с тонкой душевной организацией

Анне Шариповой 38 лет, она уроженка Находки и профессиональный журналист — окончила ДВФУ. Работала на местных телеканалах с 2004 года. Умеет снимать, монтировать, искать информацию в разных источниках, пишет приличные тексты. В общем — нормальный профессионал с опытом. Такие кадры, честно говоря, даже во Владивостоке нарасхват, а уж в крае ими СМИ тем более не разбрасываются.

— Я работала на кабельном канале «Восток-ТВ», на «ТВ-Находка». И у всех был контракт с администрацией города. Снимали какие-то и хорошие, и плохие сюжеты — было адекватное понимание у других глав относительно повестки в новостных блоках.

Я на какое-то время уехала из города и жила в Волгограде в 2017–2019 годах. И увидела, что деньги национального проекта по благоустройству можно тратить вообще по-другому, не как в Приморье. Там, в центральной части России, Москва близко, за этим следят. И рабочие не позволят себе оставить после стройки в парках и скверах камни или не засеять газон травой. Я была шокирована тем, как у нас местные власти используют федеральные деньги. Когда ты живешь в этой обстановке — думаешь, что везде так, а когда съездил в другую часть России и увидел, что чиновники стесняются… Меня это поразило. Когда есть медицина нормальная, можно записаться к врачу, образование нормальное. Живешь и чувствуешь себя человеком.

Вернувшись, устроилась на кабельный канал «Город Н», это мое последнее место работы в официальном СМИ. А в 2020 году на место мэра пришел Тимур Магинский (ставленник бывшего сахалинского, а ныне приморского губернатора Олега Кожемяко, экс-мэр сахалинского города Корсакова. — В. Ф.). И тогда же начались истории с закрытием детских поликлиник, пытались закрыть и взрослую поликлинику в рыбном порту. Я в «Городе Н» начала про это рассказывать. Про помойки мы тоже делали сюжеты… Мы работали так же, как всегда с 2004 года.

Магинский, человек с тонкой душевной организацией, этого не понимал. Был у него заместитель Сапрыкин, отвечавший за СМИ, тоже с Сахалина. Начали звонить [владельцу телеканала] Козицкому (бывший депутат Заксобрания от «Справедливой России», владелец провайдера «Подряд». — В. Ф.), искать мне замену. Я тогда была уже редактором. Начались регулярные конфликты, жалобы от городской власти в адрес учредителя. Я поняла, что надо уходить, невозможно работать в обстановке, когда ты не можешь говорить ничего, кроме как «Магинский молодец».

А уходить-то Анне было некуда. Оставшиеся немногочисленные СМИ решили с администрацией не ссориться (у одних контракты, другие вечно в ожидании контрактов). Тогда, в 2020 году, Анна начала вести канал «Находка ТВ» в Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской) и размещать там критические материалы в адрес городских властей. А вот устроиться официально, например, пресс-секретарем, не получалось.

— Я не знаю, как это получается. Я знаю, что висит объявление, что в порт требуется пресс-секретарь, предлагаю свою кандидатуру, а мне в ответ: «Ой, Аня, извини, а нам не надо. Ты же понимаешь, почему»? А уж какой механизм там был, не могу сказать. Бывает, людям и звонить не нужно, они улавливают всё носом и заранее страхуются. Доходило до того, что я в поисках работы пыталась устроиться в цветочный магазин, проработала там неделю, пока не зашел замглавы. В этот же вечер меня попросили. Вот настолько! Я понимала, что не найду работу нигде в принципе, потому что все боятся. «Ой, у нас земля там спорная, нам не надо с администрацией лишних проблем. Давай ты там свои решай вопросики за пределами нашего цветочного киоска».

Какое-то время Анна бралась буквально за любую работу. Пыталась устроиться в агентство недвижимости, курьером. Вспоминает, что даже готовила и разносила обеды, лишь бы прокормить двоих детей.

— Было тяжело. И отсутствие денег на макароны я Магинскому никогда не прощу. Это очень личное, меня даже в этом обвиняют. Ну, извините. Если бы у вас забрали вашу работу и возможность кормить детей, я бы посмотрела на ваше личное. Все, кто просил меня остановиться, прекратить, — я всем говорила: понимаю, что его дети никогда без макарон не останутся, но я ему никогда не прощу того момента, когда я сидела, у меня не было денег, и друзья привозили мне продукты.

«Мне объяснили последствия моей работы»

Шарипова выкрутилась, выжила. Все, что у нее есть, — комната в малосемейке, купленная за материнский капитал, да машина, на которой она таксует. Паблик в Инстаграме пришлось закрыть, в том числе и из-за того, что программа такси плохо сочетается с VPN. А вот растущему телеграм-каналу, можно сказать, такая работа даже помогает — постоянно колесишь по городу, видишь разные вещи. Много контента теперь присылают сами граждане. А кроме того, Анна мониторит сайты Думы, администрации на предмет правовых актов и постановлений, «Госзакупки» (забавно, но далеко не все приморские журналисты умеют пользоваться этим порталом). И это тоже бесит. На «Госзакупках» она, например, осенью прошлого года нашла аукцион администрации города на приобретение за 1,5 миллиона двух снегоходов. Для развития лыжного спорта в Находке. Это очень странно с учетом того, что город вообще не снежный, да и никакой лыжной базы или школы в муниципалитете нет.

Но и врагами пришлых чиновников Анна не считает. Ведь они, рассуждает журналистка, просто плохо исполняют работу за деньги налогоплательщиков. Многие из героев публикаций сами читают канал. Но основные читатели — простые люди, многим из которых «Анонимный канал Шариповой» помог.

— Мы сегодня достигли неприятного и непонятного уровня, когда решить проблему можно, только заявив о ней публично. Только этого чиновники боятся. И то не всегда, это печалит. Хочется, чтобы человек написал куда-то жалобу и ее решили. А сейчас

«Телега» стала расти не сразу. Большой наплыв подписчиков случился в последние пару лет. Немудрено — никто же больше не пишет про растраты бюджета, про то, как депутаты сами себя грамотами награждают или как председатель Думы, по внешнему виду похожий на пьяного, на Дне города выступает (медиаблок потом будет оправдываться: мол, он просто устал).

— В 2022 году меня попытались обвинить в дискредитации. Совет ветеранов писал на меня какие-то доносы, которые не увенчались успехом. Параллельно с этим наши депутаты готовились к выборам в местную Думу. Им, видимо, нужна была медийная тишина. Со мной по-дружески поговорили, объяснили последствия моей работы. И поставили условие ничего не говорить про Магинского. Я не могу распространяться, кто и о чем конкретно был разговор.

Я два года молчала, потому что мне пригрозили серьезными последствиями. Смотрела на это… Но потом поняла: а почему я, человек с высшим образованием, должна как-то ходить, как будто пэтэушница какая-то? В прошлом году я, проанализировав два прошедших года, поняла, что, наверное, родилась не для того, чтобы молчать. Людей, говорящих, очень мало. Людей, которые хотят нести риски, — еще меньше. И если так уж вышло, что я оказалась в профессии журналиста, то я ей, наверное, что-то должна…

«Мы рядом с твоей машиной парковаться не будем»

В последнее время Шарипова достала местные власти настолько, что гнобить ее стали уже не звоночками потенциальным работодателям, а открыто. «Особо лояльные» общественные организации типа совета ветеранов, например, позволяют себе выпускать публикации, где обвиняют журналистку в дискредитации СВО, разжигании межнациональной розни и едва ли не пособничестве террористическим организациям. Хотя в ее канале никакие «федеральные» темы не обсуждаются. Но обидчивость уже, очевидно, льется через край.

И если чиновники не понимают, на кого и для кого они работают, то задача моя как журналиста — им об этом напомнить. Людям это не нравится, когда их тыкают в их же плохую работу. Есть в Приморье главы, которые на критику просто не обращают внимания. Ну наш просто такой вот…

В начале июня Анне порезали шины — на новую резину читатели скинулись за пару часов. В полицию она, конечно, обратилась. И на одной из камер «Безопасного города», а ими весь район усыпан, даже видно злодея (чтобы получить видео, Шарипова неделю пороги обивала и жалобы строчила вплоть до Генпрокуратуры). Вот если бы он на асфальте написал фразу из трех и пяти букв — нашли бы его доблестные стражи порядка в минуту. А если жизнь испортил независимому журналисту — это другой вопрос. Дней через десять возбудили уголовное дело, потерпевшую еще даже не известили.

— Это точно не личная история. Я здесь живу уже тридцать лет в этом районе, никогда не было подобных инцидентов, ссор с соседями. Они тоже все понимают и ржут: мы рядом с твоей машиной парковаться не будем. Я не знаю, как полиция будет искать и найдет ли вообще…

Ветеран, которого возили в квартиру посниматься

А эта история — просто за гранью. Анна Шарипова написала пост про ветерана Великой Отечественной Петра Коробкина, который живет в аварийном доме, а чиновники вместе с председателем Совета ветеранов перевезли дедушку ради красивой картинки в квартиру, чтобы наградить знаком «Почетный гражданин Приморского края». На видео — гадкий момент. Довольно молодой в сравнении с Петром Коробкиным полковник дергает дедушку, прикрепляя медаль, и обращается к нему на «ты».

— Ты когда пацаном был, в Сейсинской операции участвовал, думал, что в 80 лет тебя медалью будут награждать? — бодро спрашивает полковник и подает дедушке руку, снова его дергая. Скорее всего, он имеет в виду не 80-летие ветерана, а 80-летие Победы.

— Никаких, говорит, мыслей у него в голове не было! — продолжает полковник, уже обращаясь ко всем (хотя вообще-то дедушка ему явно ничего такого не отвечал).

Но и это не самое поганое во всей этой истории. В чате мэра (который, к слову, периодически отключают) народ уличил чиновников во вранье. Многие же в курсе были, что живет Петр Петрович со своей гражданской женой в избушке, которая на ладан дышит — крыша течет, забор покосился.

Тут, надо признать, есть скользкий момент. Своя нормальная квартира у ветерана Петра Коробкина все-таки есть, он ее давно получил от государства, как положено. Так что в этом смысле все, кто писал, что его просто перевезли в чужое жилье пофоткаться, неправы. Правда, в этой квартире поселился его сын, инвалид II группы. Вместе жить они не могут по определенным причинам. Но фактически награждали ветерана в собственной квартире, а в аварийном доме с текущей крышей он, это тоже правда, живет по своей воле. Другой вопрос, будь у него реальная возможность жить в квартире, вряд ли бы он отказался.

— В июле ветерану исполнится 94 года, ему требуется постоянный уход. Дочь его постоянно работает и не может такой уход обеспечить. Поэтому всем удобно, что он живет в этом доме со своей бабулей. Давно, лет 12 уже, наверное. Жена у Петра Петровича умерла, и вот он сошелся с женщиной с соседней улицы. Гражданская жена фактически. Живут они у нее дома — к дочери вдвоем не могут пойти, к сыну тоже. Это личная история людей, я ее не буду озвучивать, хотя в суде и рассказала. Мои доводы учтены не были.

Все соседи прекрасно знают, что ветеран живет в доме на Лазо, 21, это может проверить любой человек, который приедет и постучится. Именно живет, а не в гости ходит. Полине Ивановне тоже 86 лет, она пожилая и не может содержать дом в нормальном состоянии. Властям стыдно признаться, что это так — они много лет знают о состоянии дома и говорят, как они ценят ветеранов… По факту там денег-то много не надо было. Напрягите кого-нибудь из портовиков! Они с удовольствием помогут, я думаю. То, что я там увидела, я не могла показать.

Иск от пьющих СВОшников

А с иском и компенсацией смешно вышло. Если в этой истории вообще есть что-то еще смешное, кроме обидчивого мэра, конечно. Сперва дочка Петра Коробкина подала иск на Анну Шарипову за то, что та якобы выставила его в неприглядном виде, — просила моральную компенсацию 30 тысяч рублей. Но вот как любопытно вышло. В момент подачи заявления дамы даже и в Приморье-то не было, ее как врача отправили на учебу. И живет она не в Находке, а в селе в составе городского округа. А иск пришел с почтового отделения (что на центральной площади), которое в двух шагах от местной Думы и мэрии. Иск от дочери, правда, не приняли, потому что она его не подписала и доверенность не оформила — но вот от самого ветерана (якобы) уже приняли. Подан он был с того же места. В суде, конечно, ветерана не было.

Оттуда же, с того же отделения, на Анну Шарипову подали в суд два эсвэошника, живущие в других районах города. Там тоже целая история. Когда Совет ветеранов выпустил про журналистку очень странный пост с явной чернухой, она ответила: мол, складывается впечатление, что выпад председателя организации, старого армейца Лебедева, — это заказ от мэра Магинского. Вобщем-то больше Лебедева никто и пальцем не трогал. Но тут же мелкий Z-канал на 150 подписчиков выложил видеообращение, где люди в камуфляже с нашивками читают по бумажке однотипный текст о том, какой Лебедев хороший, как его несчастного оскорбили, — и поливают грязью «маргинальную» Шарипову и ее «информационную помойку». А через несколько дней она случайно встретила, сняла на видео и выложила двоих из этих участников СВО, которые еле на ногах держались и даже не узнали ее в лицо.

Удивительно, но после этого Анна опять увидела, как они распивают на детской площадке. На это нарушение общественного порядка, конечно, никакая полиция внимания не обратила.

— Подписаны иски и ветерана, и двух участников спецоперации фактически одной рукой, просто скопированы и распечатаны на одном принтере. Даже скриншоты публикаций сделаны с одного телефона во всех трех исках. Смешно, но они даже не пытаются скрываться, — говорит Анна. — По факту я судилась не с участниками СВО и не с ветераном Великой Отечественной войны. Юрист у них у всех одна. Она работает в адвокатской конторе вместе с братом председателя находкинской Думы. У нас юридических фирм много, чуть ли не на каждой улице, но все истцы вдруг решили обслуживаться в одной!

Кстати, иск на председателя Совета ветеранов и сотрудника военкомата, публично обвинявших ее в оправдании терроризма и других очень плохих вещах, Анна Шарипова подала. Уголовное дело пока «почему-то» не возбуждают, ждут результатов экспертизы. Это с зимы-то! Но уже ясно, что защищает интересы ответчиков юристка той же конторы.

Свои шансы в этой борьбе Анна не переоценивает. Понятно, что чиновники от нее не отстанут и что история будет усугубляться. Но журналистка намерена стоять до конца, ведь ей доверяют люди — нельзя их из страха или слабости оставить без площадки, где с ними могут говорить. И из Находки она тоже не уедет.

— Я не тот человек, который сбегает от проблем. Я здесь родилась. И считаю, что не может варяг вот так прийти и меня выкинуть за борт. Для меня он здесь никто, я его не выбирала, жители его не выбирали. На мой взгляд, он не справляется со своими обязанностями, и это не одна я так считаю. Он останется, наверное, еще на пять лет. Но как я могу сбежать из города просто потому, что какой-то мэр решил, что мне здесь не место?

Приморье