***

Комната заполнена детьми. Одни девочки за большим столом раскрашивают картинки, другие рисуют на зеркалах и фотографируются.

— Даша нам не да-е-ет! Нам Даша зеркало не дает!

— Я вам сейчас дам еще одно зеркало. Нате, вот вам, рисуйте.

Это не продленка и не кружок рисования, а офис соцработника Валерия Гончарова. Его рабочий стол здесь же. Дети постоянно просят что-то распечатать, спрашивают про чай и печенья. На полке настольные игры, карандаши и картинки для раскрашивания, магнитная доска с буквами, а еще здесь можно готовить чай с печеньями и бутербродами.

«Растем!»

История микрорайона началась больше 13 назад. Тогда в Беловском стали строить дома и выдавать по несколько штук в год детям-сиротам из Белгородского района. Была многолетняя очередь, которую стремительно сократили: три года назад здесь было 83 дома, а сейчас 198. По заверениям чиновников, дети-сироты теперь получают положенное им по закону жилье ровно в 18 лет.

— Это и губернатору спасибо, и всем главам, и ЖБК-1 огромное спасибо, потому что это (жилье)] ЖБК-1 строит. У нас нет очереди на жилье, во всяком случае, в Белгородском районе, — говорит Валерий Гончаров.

Последние 16 новоселов получили ключи в декабре 2024 года. Сейчас на подходе к сдаче две квартиры, и до конца года прибавится еще 24.

— Растем! — радостно продолжает Валерий Валентинович, зачитывая статистику. — В этом году у нас родилось четыре ребенка, ожидаем еще троих. Итого семеро «приплода», а так каждый год по пять-шесть деток. В декрете шестеро, в разводе две девочки с детьми, до 23 лет три мамаши, а старше 23 — 15. Многодетных семей шесть и одна «пятизвездочная мамаша» Светка.

Гончаров будто всю жизнь готовился к работе с «контингентом», у него несколько образований: учитель истории и обществознания, психолог, кадровый военный — отслужил 30 лет в космических войсках, а потом работал в военкомате. На стене над столом несколько почетных грамот: от министра обороны, от ДОСААФ, от главы района, от военкома. Кстати, на работу сюда он и перешел из военкомата.

Сначала, как и остальные соцработники, сидел в кабинете в управлении соцзащиты, а потом в микрорайоне в Беловском построили тренировочную квартиру, где и открыли его кабинет. Здесь он проводит беседы с подопечными, а еще занимается с детьми: огород посадили, клип сняли, писали письма солдатам.

— Когда я сюда пришел, была настороженность: какой-то (неизвестный) мужчина начал приходить в дома. Я познакомился с ребятами, начал беседовать, изучать информацию, присматриваться. Настороженность понятна — никогда никого не было, делали, что хотели, а тут вот я. Но я начал общаться, помогать. Пошли разговоры, что ко мне можно обратиться за помощью.

Женя и Максим

Заходят два парня.

— О, отработали? — спрашивает Валентиныч. — Ну хорошо, посидите там, кофе сделайте нам, пожалуйста. Максим, гостье с молочком. Открой шкаф наверху, там чашки найдешь.

Пришли поболтать, время скоротать. Женя живет здесь четыре года, говорит, что все нравится. Квартиру свою он увидел, когда вернулся из армии, а первыми покупками стали стиральная машина и холодильник.

Его друг Максим говорит, что особо ничем не занимается и не хочет. У него инвалидность, получает пенсию, ее хватает, потому что «много не надо — пары дошиков хватит». Максим хвалился Валентинычу новой кухней, как раз закончили с Женей собирать. На вопрос о том, за что купил кухню, отвечает, что два года не выплачивали пенсию, а потом дали все разом — 400 тысяч. Он купил кухню, а заодно и ремонт обновил.

Парни обсуждают возможную приватизацию жилья. Сироты получают его в социальную аренду на пять лет и не могут сами им распоряжаться. Валентиныч рассказывает, как все проходит, что нужно оплатить все долги, и в первую очередь — соцнайм по 500 рублей в месяц. У ребят все платежи сливаются в один большой и неясный вопрос.

— Соцнайм — это долг, который ты имеешь перед районом. А газ, свет — это ты имеешь перед поставщиками. Понимаешь? — объясняет Валентиныч.

Ребята продолжают сравнивать дом и квартиру. Максим говорит, что приватизирует дом, продаст и купит квартиру, а Жене, наоборот, нравится дом.

Соседка тренировочной квартиры сейчас проходит процесс приватизации и хочет продавать. Она переехала в Минск, поэтому в Белгороде жилье ей не нужно. Неподалеку такую же половину дома недавно продали за 3 миллиона, а в прошлом году дом с участком ушел за 2,6 миллиона.

«Валентиныч, я беременна»

— С чем к вам обращались поначалу? — возвращаемся с нашим собеседником к разговору о трудностях первых месяцев работы.

— Смотрите, в 18 лет ребенок вышел из детского дома — он не приспособлен, по сути, ни к чему. Он ноль. Вот и возникает проблема социализации, то есть введения его в общество. Даже картошку не может почистить, потому что в детском доме им такое запрещено. Бывает, дети не понимают, как пол вымыть, посуду, и приходится учить всему. А есть абсолютно идеальные дети, и их большинство. Но есть и те, которым надо хлопнуть по голове или заставить что-то делать, — по-другому не получится.

— Наверное, хорошо.

— Я тоже думаю, что это не самый плохой вариант.

Наставник учит, как составить рацион питания на 15 тысяч в месяц. Дети-сироты, кто получает образование, имеют повышенную стипендию. Хороший пример у Вани. В свои 22 года он учится и железнодорожником работает, получает стипендию около 30 тысяч. Плюс раз в квартал дети-сироты получают 13 тысяч на обеды. Многие работают, и есть те, кто по протекции Валентиныча. Например, по осени он устроил Данила к своему знакомому на производство. Поначалу взяли на 45 тысяч, а через полгода подняли зарплату до 80. Сейчас девять человек на СВО. Один без вести пропал, один ранен был, но не сильно, остальные живы, здоровы, «воюют, защищают», все с Валентинычем на связи, присылают фотографии со службы.

Научиться быть взрослым

В дверь заглядывает девушка в кепке — Аня, жена одного из тех, кто сейчас на СВО. Свадьбу сыграли как раз перед его уходом. Ане 18, но на вид не больше 15: худенькая, почти прозрачная, в тонкой руке сжимает пакет с кормом для кошки. В больших карих глазах испуг и неясная печаль.

— Заходи, заходи, Анюта. Привет. Как дела? Нормально? Он где сейчас, там же, в учебке, или в другую часть перевели? Значит, смотри, он деньги получил?

Аня тихо говорит, что мужу перевели первые 400 тысяч, добавляет, что не знает, где ее муж и что связи с ним нет. Последний раз сообщил, что отправляют на позиции, и больше ничего. Успела ли эта девочка хотя бы немного почувствовать себя счастливой?.. Ее семейная жизнь началась не со свадебного путешествия, а с решения проблем, о которых раньше она даже не подозревала. В их доме отключили газ и опечатали счетчик, вот она и пришла к Валентинычу.

— Так, Анюта, иди сюда, зая, объясняю. Чтобы восстановить подачу в дом, ты должна взять документы на дом, свидетельство о браке, документы о том, что он подписал контракт и в армию ушел. Вот смотри, сколько долг? 21 тысяча. Необходимо поехать в Разумное, знаешь, как ехать в Разумное? Ты должна поехать туда — оплатить эту сумму и написать заявление на восстановление подачи газа. Тебе скажут, в какой день.

Аня спрашивает, почему нет горячей воды и что с этим делать.

— Горячей воды не будет, потому что котел не работает без газа. Уловила мысль? Сегодня я занят, и завтра не получился. А если в четверг-пятницу будешь готова, могу тебя взять, и мы съездим и все решим.

Второй вопрос касается выплат. Ане нужно понять, как сделать так, чтобы выплаты пришли на ее карту «в случае чего». Гончаров снова погружается в бумаги.

Аня, кстати, девочка из обычной семьи. Но, по наблюдениям Гончарова, принципиальной разницы в восприятии мира у 18-летних нет.

— Первая беседа у меня начинается с вопроса: «Тебе сейчас 18, а скажи, пожалуйста, с тех пор, как тебе было 17 лет, 11 месяцев и 25 дней, что в твоей голове изменилось?» Тишина в ответ. Ну что изменилось? Да ничего! Единственное, теперь законно позволено покупать алкоголь и сигареты, а он считает себя взрослым. Но чтобы стать взрослым, надо научиться. Этот переломный момент длится порядка трех лет. В детском доме ограничения, в семье ограничения, а тут свобода: «Я сам!» Как быть сам, он еще не знает, но уже во все тяжкие.

— По вашему наблюдению, сколько времени нужно человеку, который в 18 лет не умеет картошку чистить, для полной адаптации в более-менее самостоятельное плавание?

— Если человек идет на контакт, то это может занять от шести месяцев до года, и есть дети, которые блестяще адаптировались.

***

Мы делаем на машине круг по микрорайону. От старых улиц к новым видна вся эволюция в госпрограммы обеспечения жильем детей-сирот. Самые первые дома — на одного хозяина и с участком, дальше на два хозяина, и у каждого достаточно большой участок, на котором поместится пристройка. Многие поселенцы того периода так и расширились. Дома последних лет и возводимые по улице Новоселов уже на четыре хозяина и без участков — только лужайка вокруг и место для парковки. До приватизации нельзя даже поставить забор, а сажать растения особо негде. Оттого улица Новоселов выглядит неуютно пустой с любого ракурса по сравнению с раскидистой зеленью на старых улицах.

Власти уплотнили застройку, поскольку дети все равно не приспособлены к возделыванию земли, и стали больше вкладываться в отделку. Если раньше сироты получали голые стены, то за последние несколько лет жилье подняли до уровня «заходи и живи»: автономное отопление, теплые полы, натяжные потолки, ванная в плитке, есть кухня, шкаф, диван, стол со стульями.

Герои с улицы Новоселов

Навстречу идут мальчики. Валентиныч просит остановить машину.

— Привет, герой! Как дела? Вот этот мальчишка — герой Российской Федерации, он имеет две государственные награды, между прочим. Он закрыл своим телом сестричку, когда у нас был обстрел очень сильный. Его все знают и любят.

Героя зовут Женя Лагутин, ему 10 лет. В марте 2024 года в их дом прилетел снаряд, и Женя закрыл собой 9-месячную сестренку.

— А чего ко мне в гости не заходишь?

Мы едем дальше — в гости к Никите, но он пока не знает об этом.

— Бездельник, привет! Мы к тебе в гости. Можно?

— Заходите, — отвечает Никита.

Он заехал в декабре, и в доме все еще пахнет свежим ремонтом и новой мебелью. У Никиты чистота и порядок, будто и не живет тут. Он студент первого курса колледжа, учится на автомеханика. Раньше жил с бабушкой и дедушкой, у них тоже частный дом. А недавно Никита завел собаку, на улице подобрал и сам построил ей будку у входа

— В первые дни как-то было непривычно, трудно одному. Потом привык. Сейчас уже нормально, собака есть, готовить умею, работаю, — отвечает он о том, какими были его первые полгода самостоятельной жизни. — Когда живешь сам, уже понимаешь, что тебе нужно. Вот ковра у меня не было, я его купил, а в остальном меня все устраивает, все прекрасно, все отлично.

К концу года у Никиты точно появятся соседи — по двум квартирам уже планируют вручать ключи, остальные в процессе стройки. Пока в дома заехали еще не все, поэтому с соседями он толком не познакомился.

Не в традиции русской обижать сирот

Едем дальше, людей на улицах немного. Жилые дома можно определить по машинам рядом и по шторкам на окнах.

Мы двигаемся по улицам, разговаривая о жизни микрорайона. Валентиныч знает про каждого. Вот дом с опечатанной дверью — жилец оказался наркоманом, все разгромил и спустил. Неподалеку семейная пара — девушка вышла выгуливать собаку — ее муж служил в десанте, при обстреле получил тяжелейшее ранение, лежал в Москве в клинике, вернулся. Пытается встроиться в мирную жизнь.

Вот дом с флагом — здесь живет мужчина, который один воспитывает пятерых детей. Еще один опечатанный дом — это участник СВО, который пропал без вести. Есть еще несколько таких опечатанных домов. Один числится за девушкой с наркозависимостью. Валентиныч пытался ее спасти — дважды клал в наркодиспансеры, но она сбегала, а теперь и вовсе пропала. Известно только, что жива.

— Сирот обижать нельзя, не в традиции это русской, поэтому это является больше воспитательной мерой. У нас уже год стоит это жилье опечатанное. Может, появится когда-то человек, куда же он денется? Один дом так стоял, пока парень в тюрьме [наказание] отбывал. Понятно, что за восемь лет жилье ветшает, да и до этого там развал был. Но сейчас собрался приватизировать, погасил долги за жилье, — рассказывает он.

Сейчас в тюрьме находятся трое.

Вот дом, где зимой случилось ЧП, едва не стоившее жизни младенцу. Девочка — инвалид первой группы, она жила с бабушкой, несколько раз лежала в психдиспансере. Там же познакомилась с молодым человеком, а через время родился ребенок, и они с бабушкой приехали сюда. Мама к ребенку совершенно не готова была. Потом нашелся папа и случился скандал, когда он взял ребенка десяти дней от роду и об пол стукнул.

После этого обоих родителей отправили на принудительное лечение. Дом с тех пор закрыт и опечатан, а малыша забрали в приемную семью, с ним все хорошо.

Наконец, мы подъезжаем к дому Светланы.

«Пятизвездочная мама»

— Вот она — наша пятизвездочная мама Светлана, — представляет Валентиныч одну из девушек. Она явно не готовилась стать звездой интернета или хотя бы «Фонаря», поэтому поначалу опешила, но потом смягчилась и разрешила зайти в дом.

Все их большое семейство размещается на 33 квадратных метрах. Свете 28 лет, ее старшей дочери — десять, а младшим близняшкам всего по пять месяцев. Все дети родились уже в этом доме, который Света получила в 2015 году. За время жизни успели поставить опоры для забора и разбить небольшой огород. Большая часть участка в восемь соток не задействована.

Вторая девушка — сестра Светы Марина, ей 27, и у нее тоже трое детей. Она также живет неподалеку, дом получила через год после Светы. О том, что они будут соседями, сестры узнали случайно.

Света разрешает фотографировать скромное жилище с одним условием: не снимать лица малышек, потому что они еще некрещеные. Всех остальных детей можно фотографировать.

В комнате душно, спертый воздух пропитан детскими смесями и памперсами. На небольшой площади по периметру стоят диван, детская кроватка, за ней родительская и рядом двухэтажная кровать. Близнецы спали в коляске, и как раз захныкали перед нашим приходом. Света хватается за малышек, кажется, пора менять им подгузники и кормить. У стены с окном стол с монитором, на нем же бутылки для смесей: девочки — искусственницы.

Стены в кухне и ванной выкрашены краской в пожарно-оранжевый, в комнате одна стена зеленая — «дизайнерские решения нынешнего года», до этого были обои. Говорит, понравился оранжевый, вот и решили закрасить. На кухне он уже начал облупляться, выдавая ошибки неумелых ремонтников в подготовке стен. В комнате начали было красить стены, но потом решили, что лучше все же обои. На этом ремонт остановился.

— Дом я как сирота получила по социальному найму. Мы здесь все прописаны: я, муж и наши пятеро детей. Сейчас мы подаем документы как многодетная семья по расширению, чтобы нам дали дом побольше. Там будет дом метров сто, — уверенно говорит Света.

Света и Марина сами из многодетной семьи, их было шестеро, жили в Мясоедове. В родной семье девочки жили до пяти лет, а потом родители начали выпивать, и детей забрали по детским домам. Началась их кочевая жизнь. Света сначала была в Белгороде, потом оказалась в Новом Осколе.

Марину трижды забирали в семьи, но в первой и второй ее били, а из третьей она сама ушла, потому что нашлась родная тетя. Она собрала документы и забрала девочку к себе. Сестры не виделись несколько лет и встретились только после окончания школы.

— Я окончила девятый класс, выпустилась из детского дома и пошла учиться на повара в училище, там я с ней встретилась, — рассказывает Света.

По профессии она еще не успела поработать, но в училище познакомилась со своим мужем Павлом. Оба знали друг друга еще по детском дому в Новом Осколе, но там не общались, потому что Паша был на год старше, и начали встречаться только в училище.

— Вы всегда хотели много детей? — интересуюсь у девушки.

В училище мы начали встречаться, в 17 лет я забеременела, мы сыграли свадьбу, и я родила дочку в 18 лет. И тогда мы сюда переехали — я как раз окончила училище.

По воспоминаниям Светы тогда тут были дома в поле — ни фонарей, ни детской площадки — ничего.

— Вы тут жили и до появления Валерия Валентиновича, получается. А что изменилось, когда он пришел сюда?

— Все изменилось. Стало чище, поставили наконец-то фонари! Валерий Валентинович всегда для детей устраивает праздники. Да и вне праздников нас приглашает, детям вещи новые и игрушки дарит. Дети у него рисуют. Он проводит мероприятия для родителей, как общаться с детьми, как ребенка воспитывать, чтобы у него не было такой агрессивности в детстве, и все подобное. Валентиныч всегда помогает с документами. Если какие-то документы, допустим, нам нужны и где-то мы не дозваниваемся, мы ему звоним, он сам дозванивается, потом перезванивает, — перечисляют сестры.

Оказавшись соседками, они помогают друг дружке с детьми. Больше помощи ждать неоткуда. Их старший брат живет в родительском доме, но с ними не общается. Еще один брат в Белгороде, а младшая сестра со сложным диагнозом с детства живет в приемной семье в Санкт-Петербурге. Родители их давно умерли «по пьяни».

Лена — старшая дочка Светы — любит музыку. На день рождения родители подарили ей гитару, хотят записать в музыкальную школу. Средняя дочка Алина очень любит рисовать, сыну Паше только четыре, он ходит в садик. А вот двойня Таня и Снежана стали настоящим сюрпризом.

— На УЗИ мне врач говорит: «У вас трое детей? А будет теперь пятеро», — и показала мне на монитор. Для меня это был шок, потому что я не ожидала, что прям вот двойня там. Позвонила мужу, он был в командировке, сообщила. Он сказал — справимся.

После этого сюрприза Света с мужем приняли решение перекрыть маточные трубы.

В доме настойчиво просится не только ремонт, но и порядок — на хозяйстве и на кухне явная нехватка рабочих рук. Муж постоянно на работе, свою поварскую профессию ему пришлось отодвинуть и пойти разнорабочим. Семья хоть и живет более чем скромно, на учетах не состоит, и, говоря языком соцзащиты, «все в пределах нормы».

Нужно найти второго Валентиныча

Барахтаются эти люди с искалеченным детством, и может быть, даже не подозревают, что можно как-то иначе — тепло, чисто, сыто, красиво. И на все беды и житейские трудности есть только один Валентиныч, для которого все они дети и внуки. И как любимого дедушку, дети встречают его криками «Валентиныч приехал! Что привез?»

— Валерий Валентинович, вы уже сказали о том, что за три года удалось стабилизировать социальную ситуацию. А почему этот опыт не распространить хотя бы на другие районы нашей области?

— Мы говорили об этом со многими, кто работает с детьми-сиротами, но как вам сказать… Я же не могу принять такое решение. Ну кто может распространить такой опыт? Во-первых, нужна ставка для человека, финансовый вопрос. Во-вторых, нужно найти человека, который будет заниматься этим. Ведь это не так все легко и просто, как может показаться на первый взгляд.

В общем, второго Валентиныча пока нет.

Ирина Дудка