Место для концерта БГ* и его группы в Израиле было выбрано немного экзотическое — красивый, выступающий над Тель-Авивом холм в парке Ариэля Шарона, соседствующий с гигантской свалкой. В силу удаленности от городской инфраструктуры именно она и служила ориентиром для прибывающих на личном и общественном транспорте — и приветствовала зрителей соответствующими запахами. Желающим попасть на концерт приходилось совершать восхождение на насыпной холм. Последний этап восхождения был озвучен тибетскими поющими чашами, запись которых раздавалась из колонок, что придавало этому «камино» сходство со сценой из фильма «Шапито-шоу» — той, кульминационной, в которой герои бредут к шатру.

В нашем случае в конце пути зрителей ждала большая веранда, похожая на двор столичного института «Стрелка» на Берсеневской набережной — с видом на весь город и пролетом прямо над сценой пассажирских самолетов, каждые три минуты заходящих на посадку в близрасположенном аэропорту Бен-Гуриона. Повсюду слышалась только русская речь — концерт БГ стал одним из самых ожидаемых событий для русскоговорящей общины Израиля.

С наступлением темноты на сцене появились виновники торжества — в несколько усеченном составе по сравнению, скажем, с мартовским концертом в Хельсинки — без перкуссиониста Глеба Гребенщикова и флейтиста Брайана Финнегана. Как ни странно, это не повредило — в результате у группы проявился разреженный, легкий звук, в котором все песни звучали свежо и интересно.

В нынешнем туре БГ и его команды довольно интересно выстроена драматургия и подбор песен, благо корпус из примерно 500 композиций дает Гребенщикову такую возможность. Концерт начался с «Поговорим о мертвых» (см. эссе священника Сергея Рыбакова об этой композиции в «Новой»), написанной в прошлом году, и в нескольких местах оказался прошит недавними сочинениями — мрачноватым регги «Духовный лидер», румба «Бог зимогоров», парковым вальсом «На берегу пруда». Однако основу сет-листа в нынешнем турне составляют песни с альбомов 80-х и в меньшей степени 90-х. В частности, «Электричества» и «Акустики» — альбомов, записанных «Аквариумом» в 1980-м и 1981-м соответственно и ставших первыми и любимым записями группы у многих его бывших и нынешних поклонников: оттуда прозвучали редко исполняемые «25 к 10», романтичная «Почему не падает небо», свинговый «Чай», «Когда ты уйдешь» — на ней БГ надел на шею хомут с губной гармоникой и стал подыгрывать себе на этом инструменте.

Были и сочинения периода резкого взлета группы в середине 80-х — «Для тех, кто влюблен», у которой появились черты босса-новы, и «Серебро Господа моего», на котором БГ неожиданно тонко и трогательно подпевал хор зрительских голосов — почему-то в основном женских. 90-е были представлены хитом «Голубой огонек», а также «Навигатором». Причем в последнем — к удовольствию знающих язык — Гребенщиков заменил в припеве изначально присутствовавшие там еврейские слова «шалом-леитраот» (ивр. «здравствуй, до свидания») на не вполне цензурное выражение на иврите. Оно недвусмысленно указывает, куда надлежит отправиться «тем, кто с мечом». БГ играл, против рок-н-ролльного обыкновения, сидя на стуле (рядом стоял столик, на котором красовались череп и фигурка мастера Йоды). Это позволило соблюдать некоторую камерность (например, в «Городе золотом», который очень поэтично прозвучал под гул приземляющегося самолета), но не пожертвовать драйвом (например, в заводных «Партизанах полной Луны»).

«Интересно петь старые песни — написаны они давно, но понимаешь, что про сегодня», — произнес обычно немногословный на сцене БГ перед тем, как заиграть одну из старых песен. Что ж, это нормальное свойство любой классики. Однако, кажется, в случае с данным концертом его заслуга немного больше. Критик Борис Барабанов как-то точно заметил, что БГ придумал язык поколения.

Подбирая одну к другой композиции для нынешнего тура, он как будто выстроил для каждого зрителя свой личный конструктор из песен, связывающих окружающий мир в нынешнем моменте — с тем временем, когда эти песни были впервые услышаны. Психологи советуют жалующимся на ощущение социальной или личной дезориентированности людям стараться вернуться — хотя бы в мыслях, песнях, запахах — к тому моменту, когда они чувствовали себя целостными и счастливыми.

Именно эту возможность и дает коллектив БГ — вместо ностальгического пойла, какое подается на концертах некоторых других рок-героев, слушателю предлагается личное путешествие внутрь себя, тонкая парчовая нитка для связи себя нынешнего с собой прошлым. И вместо эмоционального похмелья от уносящего в прошлое напитка — с концерта БГ выходишь с ощущением если не примирения с происходящим, то понимания его.

Для Гребенщикова и его коллектива, возможно, этот концерт был еще одним в ряду между Лимассолом, где он выступал накануне, и Ригой, куда он отправится через месяц. Для публики, кажется, немного иначе — да и русскоязычный зритель в Израиле имеет свои отличия от, скажем, собрата в Хельсинки или Берлине. Там русские и русскоязычные, не смущаясь, называют себя эмигрантами — в то время как русскоязычные израильтяне никогда так о себе не скажут. Они — репатрианты, а этот статус предполагает немного другие отношения со страной постоянного проживания: в частности, ощущения принадлежности себя как минимум к двум культурам. Раздираемая противоречиями между несколькими поколениями переселенцев, русская улица Израиля внезапно объединилась в желании увидеть того, чьи песни их, собственно, и объединяют. В соцсетях зрители спрашивали друг у друга лишний билетик, объединялись по городам для «тремпа» — то есть взаимного подвоза, назначали встречи знакомым, с которыми не виделись еще со времен жизни в России.

Самый большой терапевтический эффект, кажется, этот концерт произвел на переселенцев 2022–2023 годов — представителей волны так называемой «военной алии», которую живущие израильтяне по ряду причин прозвали «тыквенной». Немного выучившие иврит и начавшие работать в новой стране, они еще не до конца примирились с тем, что прежние планы по реализации своих амбиций им пришлось пустить под нож, а новые — начинать с нулевой отметки. Сбежавшие от одной *** — и попавшие на другую: каждый из них уже много раз слышал звуки воздушной тревоги и знает, как вести себя, если во время исполнения, например, «Города золотого» завоет сирена из-за ежедневного обстрела центра страны йеменскими хуситами.

Встречей, которая в России для них была бы — и в ближайшее время будет — оставаться невозможной. Для которой стоило подняться от гигантской помойки, чтобы постоять или посидеть на красивом холме.

Алексей Крижевский

* Власти РФ внесли в реестр «иноагентов».