Споры о разделении властей не утихают по обе стороны Атлантики, и в пылу дебатов многие уже позабыли, что на заре формирования этой доктрины идейным вдохновителем североамериканских колонистов в восемнадцатом столетии стал англичанин Джон Локк.

По Локку, существуют власти: законодательная, воплощением которой является парламент; исполнительная, которую олицетворяет правительство; союзная (федеральная), которой предоставляются все внешнеполитические полномочия. Что же до судебной власти, то она как самостоятельная ветвь не выделялась и, по мысли Локка, входила в состав исполнительной.

Таким образом, даже такой классик доктрины разделения властей еще не придавал значения судебному контролю, какое ему придается нынче. К моменту принятия Конституции США политическая мысль штатов уже разочаровалась в локковской модели разделения властей, место Локка в сердцах и умах североамериканских политических мыслителей уверенно занял Монтескье.

С самого рождения США суды были объектом критики экспертов и нападок со стороны политиков, а на рубеже XVIII–XIX вв. республиканцы, возглавляемые Томасом Джефферсоном (1801–1809), предприняли попытку очистить федеральные суды от избранных судей. Несколько лет спустя победившие на выборах их политические оппоненты, в свою очередь, попытались установить контроль над судами. Были попытки подчинить судебную систему политической целесообразности и позже, особенно в годы после Гражданской войны между Севером и Югом.

Вновь под серьезной угрозой независимость Верховного суда США, а вместе с нею и всей судебной системы в целом, оказалась в годы правления любимого американцами президента Франклина Рузвельта (1933–1945). Особенно после того, как он начал второй президентский срок в результате триумфальной победы на выборах 1936 года. И хотя Верховный суд никак не фигурировал в программе его избирательной кампании, тем не менее очевидно являлся предметом размышлений президента, недовольного тем, как Верховный суд рассмотрел ряд важнейших для страны дел.

В частности, Верховный суд США признал неконституционными Национальный план восстановления промышленности, Акт о регулировании сельского хозяйства и так называемый «Hot Oil Act» — ключевые части программы Нового курса, направленного на вывод страны из Великой депрессии. В тот же период Верховный суд принял и ряд других решений не в пользу федерального правительства, правда, по менее масштабным делам.

Столкнувшись с чередой юридических поражений, президент Ф. Рузвельт стал воспринимать Верховный суд как помеху на пути прогрессивных реформ, столь необходимых американской нации, и решил использовать свой политический ресурс для того, чтобы заставить высшую судебную инстанцию страны идти в ногу с президентом и Конгрессом.

В феврале 1937 года Ф. Рузвельт ознакомил членов кабинета и лидеров Демократической партии в обеих палатах Конгресса с текстом послания Конгрессу, содержавшим рекомендации о реорганизации судебной ветви власти, которое он намеревался отправить в Конгресс в тот же день. В послании также предлагалось наделить президента полномочиями назначать дополнительного судью в придачу к каждому члену Верховного суда, достигшему семидесятилетнего возраста и не собирающемуся отправляться на пенсию (а в таком положении на тот момент находились шесть из девяти членов Верховного суда).

Но Рузвельт допустил ошибку, назвав судей Верховного суда «старцами, блокирующими его экономические реформы» и заявив о необходимости избавиться от геронтократии в высшей судебной инстанции страны. При этом он ссылался на то, что «вошедшие в возраст» судьи не в состоянии в полной мере обеспечивать весь объем деятельности Верховного суда и что это начинает сказываться на качестве его работы. Казалось, что президент получит искомое: четыре пятых депутатов палаты представителей были демократами, а из девяноста шести сенаторов только шестнадцать — республиканцами.

Ситуацию спас председатель Верховного суда Ч.Э. Хьюз. Его письмо, изобиловавшее весьма красноречивой статистикой, показывающей, что Верховный суд полностью справляется со своей работой и не имеет реальной возможности разрешать дела быстрее, было представлено в судебный комитет Сената и разрушило изначальную мотивацию президентского законопроекта. Президент был вынужден, сменив мотивацию, заявить, что Верховный суд в его нынешнем виде не оправдывает ожиданий народа (знакомая нам мотивировка), ибо признает недействительным столь необходимое стране социальное законодательство.

Битва в Сенате длилась с марта по июль 1937 года. Весной Верховный суд вынес два решения, в которых пятью голосами против четырех поддержал существенные части социального законодательства Рузвельта. Эти решения вошли в историю под названием «the switch in time that save nine» — «своевременное изменение направления, спасшее девятерых». Затем один из старейших и наиболее консервативных судей Уиллис Ван Девантер ушел в отставку, что позволило президенту назначить нового судью, не прибегая к «плану переупаковки суда».

Постепенно общественное мнение в отношении предложения президента становилось негативным. В итоге Рузвельт осознал, что для того, чтобы провести законопроект через Сенат, ему не хватает голосов, и, дабы сохранить лицо, согласился на то, чтобы законопроект был возвращен на вторичное рассмотрение, при этом положения, касающиеся Верховного суда, подлежали изъятию.

Не самые приятные моменты переживала судебная система США и позже, когда в 1950–60-е годы политическая враждебность по отношению к судебной власти возросла до такой степени, что начали появляться прямые угрозы не исполнять решения Верховного суда и освободить от должности входящих в его состав судей.

В то время председателем Верховного суда США был Эрл Уоррен, назначенный на эту должность президентом Дуайтом Эйзенхауэром (1953–1961). Именно при Уоррене были приняты такие знаменитые решения, как «Браун против Совета по образованию» и «Миранда против штата Аризона». Однако и в тот раз судебная власть устояла.

Так что были в жизни американских судов весьма непростые минуты.

…Отношения Дональда Трампа с судами сразу как-то не задались. Начиная с середины 1970-х гг. и до первого избрания президентом Трамп и его компании были задействованы более чем в 4 тысячах дел в судах федерального уровня и уровня штатов. Юрист Трампа Алан Гартен в свое время назвал юридические приключения Трампа «естественной частью бизнеса». И хотя в допрезидентский период Трамп выигрывал более чем в 90% случаев, каждое проигранное дело он воспринимал как проявление предвзятости либо антипатии к нему лично.

Когда же Трамп вступил в должность президента и тем самым стал частью системы разделения властей, понимания данного конституционного принципа и, в частности, роли судебной власти ему это не прибавило. Скорее наоборот: Трамп упорно не видел и по-прежнему не видит разницы между президентом и хозяином крупного бизнеса, приказам которого подчиняются все вокруг. А тут эти суды, фу… И реакции на недружелюбные решения судов, включая Верховный суд, порой получались какие-то детские. «У вас не возникает ощущения, что Верховный суд меня недолюбливает?» — горько жаловался Трамп в 2020 году в твиттере после того, как Верховный суд сначала заблокировал прекращение действия программы DACA («Отложенные действия в отношении прибывших детей»), а потом вынес прецедентное решение в пользу ЛГБТК+* работников.

В конце 2020 — начале 2021 года суды, с точки зрения Трампа, совсем оскандалились, ибо один за другим отказывали в рассмотрении иска команды Трампа в связи с приснопамятными «украденными выборами». В итоге образовалось более 60 судебных дел, где судьи, включая судей, назначенных Трампом и другими республиканскими президентами, изучив представленные доказательства, приходили к выводу об отсутствии масштабного мошенничества.

И это было только начало — количество разнообразных судебных дел росло одновременно с неприязнью Трампа к судам, а когда он стал президентом во второй раз, у него уже было совсем другое окружение.

Еще в начале февраля вице-президент Вэнс заявил, что судьям не позволено контролировать легитимную власть президента. Сильно сказано, в особенности с учетом того, что Вэнс закончил одну из лучших школ права в стране.

Идея пришлась ко двору, начала стремительно развиваться, и вот президент уже всерьез начинает решать ключевой вопрос, кто тут главный — он или суды.

В начале марта Трамп сообщил репортерам, что федеральный судья в Калифорнии, издавший приказ вновь нанять тысячи уволенных временных работников, «поставил себя тем самым на место президента Соединенных Штатов, избранного почти 80 миллионами голосов». 17 марта федеральный судья потребовал, чтобы администрация Трампа представила до конца рабочего дня доказательства, показывающие, нарушил ли Белый дом судебный приказ при депортации мигрантов, в ходе которой надлежащая правовая процедура либо практически, либо вообще не соблюдалась. Прозванный СМИ «царем государственных границ» Том Хоман заявил, что полеты будут продолжаться, и ему плевать, что думают судьи.

Очень быстро стало очевидно, что точку зрения Хомана по поводу американских судов разделяет министерство юстиции, юристы которого обратились в суд и в обращении указали, что администрация не будет предоставлять какую-либо информацию в отношении депортационных полетов, а суду следует слушания прекратить. Кстати, в обращении этом на странице 4 есть показательнейшая фраза: «Данные установленные ст. II (Конституции США. — Е. М.) полномочия, в особенности если они осуществляются за пределами Соединенных Штатов, не подлежат судебному контролю или же вмешательству». А вечером того же дня, выступая на Fox News, генеральный атторней Пэм Бонди раскритиковала судью, заявив: «То, что он сделал, есть вмешательство в президентские полномочия». Разделение властей, мисюсь, где ты?

21 марта ответчик по громкому делу Perkins Coie LLP v. U.S. Department of Justice ходатайствовал о дисквалификации федерального судьи Берил Хоуэлл. Она нам, кстати, известна: именно судья Берил Хoуэлл не признала право РФ на суверенный иммунитет в США, когда в ноябре 2023 года Окружной суд США по округу Колумбия отклонил ходатайство России о признании неподсудным спора с экс-акционерами ЮКОСа на $50 млрд. А 27 марта судья Хоуэлл жестко пресекла попытку снять ее с дела знаменитой юридической фирмы и обвинила департамент юстиции в том, что нападки на нее — это часть масштабной кампании, направленной против судебной ветви власти.

Каждое новое дело с участием администрации Трампа — это продолжение борьбы американских судов за свою независимость и за сохранение положенного им места в системе разделения властей по версии Монтескье. А для администрации Трампа (хотя многие там и слыхали о «Двух трактатах о правлении») это попытка вернуть систему разделения властей по версии Локка, призрак которого с интересом следит за происходящим и, как и все мы, ждет, замкнется ли круг и удастся ли исполнительной власти слопать власть судебную.

При подготовке статьи были использованы материалы книги М.А. Краснова и Е.А. Мишиной «Открытые глаза российской Фемиды».

* «Международное общественное движение ЛГБТ» признано в РФ экстремистской организацией. Реакция