Кто верит в ангелов? Кто, черт возьми, еще верит в ангелов в нашем извращенном, безбожном, беспрерывно поминающем Бога всуе мире? Название альбома Who Believes In Angels? снабжено вопросительным знаком, но на самом деле вопроса здесь нет. Элтон Джон верит.

Может быть, девочка, играющая в пинбол в одном из клипов нового альбома, и есть ангел, видимый ангел? А есть еще невидимые, они скользят по воздуху вокруг нас, и один из них одолжил свои большие голубые крылья Бренди Карлайл на одну песню. Рослая американка из лесной глухомани прицепила их к гитаре и на пять минут стала ангелом, с наслаждением поющим под аккомпанемент тапëра Элтона, однажды с ложной скромностью и юмором назвавшего свой альбом «Не стреляйте в меня, я всего лишь пианист».

Души светятся во тьме ночи, часы с разбитым стеклом отмеряют время длинными черными стрелками, стальной шарик мечется по раскрашенному полю настольной игры, утренний крепкий кофе пробуждает к жизни, и звучит рок-н-ролл Элтона Джона.

Он делает, врубает, забацивает рок-н-ролл памяти Чака Берри, Маленького Ричарда и маркизы де Помпадур так, что гитарист, не в силах стоять на месте, танцует с гитарой в руках, и люстры крутятся, как волчки, все быстрее и быстрее.

Как давно мы не слышали этого четкого фоно, стремительного, как руки виртуозного пианиста на клавишах, как давно ножки стола не пускались в пляс, сбрасывая на пол листки ненужных рукописей, банки из-под кофе, наполненные сердоликовыми камешками и воспоминаниями о счастье, и пробки от бутылок портвейна, выпитого в скверике в Козицком переулке.

Как давно мы не видели этого маленького пианиста с глазами стрекозы, любящего наивно-яркие цвета и демонстративно высокие каблуки, как давно он не давал нам глотнуть драйвовый звук своих мелодий!

Альбом наполнен намеками на то, что понятно всем, кто знает Элтона со времен пустых небес и желтой кирпичной дороги. Мигают цветные лампочки памяти и детского игрового зала, в котором невидимые ангелы играют в лото и домино и пьют вино, Капитан Фантастик на пару с грязным коричневым ковбоем заступают на вахту, и с небес звучит не гром, а Крокодил-рок — таков раскрашенный всеми цветами радуги мир Элтона, созданный его фантазией и энергией.

Элтон никогда не боялся быть ярким, ярким до аляповатости в своих серебристых комбинезонах, красных пиджаках, желтых туфлях, зеленых пальто и прочее по всей палитре. Красная рубашка под черным пиджаком, золотая серьга в ухе, расшитые кометами и звездами рукава, голубые пиджаки в блестках, фиолетовые пиджаки с огромными черными лацканами, обшитыми серебряной тесьмой, — красавчик! Яркими коллажами были обложки его альбомов, где из-под пианино вылезали осьминоги с ушами и невиданные птицы размером с кролика висели в воздухе фантазий. И ярким всегда был его звук, в котором поднимались волны органа, с восхитительной точностью пели гитары, и дорогое пианино под его руками вдруг вспоминало свои бурные молодые годы в салунах и ночных барах.

Когда-то, вступая на желтую кирпичную дорогу, Элтон думал о том, какую музыку хотел бы услышать на своих похоронах. Так возникли «Поминки по другу» — выдающийся рок-реквием, величественный и торжественный, как растущий сталактитами вверх собор. Ему тогда было 26 лет. Сейчас, когда ему 78, в заглавной вещи альбома он вернулся к торжественной готике мелодий — и возложил розу на могилу Лоры Ниро, незабвенной пианистки, давшей соулу прозрачность и нежность.

Человек, записавший несколько десятков выдающихся альбомов, артист, собиравший стадионы, композитор, чья взлохмаченная крашеная голова десятилетиями фонтанировала мелодиями, — с нервным напряжением и неуверенностью в себе вступал в работу над новым альбомом. Из студии на бульваре Сансет, Лос-Анджелес, Калифорния, где когда-то записывали свои альбомы The Doors и The Beach Boys и сводили в первый посмертный альбом вещи Дженис Джоплин, доносились его возбужденные крики и угрозы прикрыть лавочку, когда он не мог получить звук, который хотел. В поисках нужного звука он укутал рояль зеленым стеганым одеялом и для лучшей формы надел спортивный костюм. Там, в этой легендарной студии, где записана чуть ли не половина мирового рок-н-ролла, все переругались в бесчисленных дублях звукозаписи и, в конце концов, преодолев все трудности, сделали сильный, исполненный энергии и чувств альбом.

Альбом, сияющий, как безукоризненный золотой фрак Элтона с бабочками из цветных стекляшек на плечах, исполненный чистых и наивных чувств, с любовью, нежностью, тоской и памятью в каждой ноте — этот альбом ярким колесом катится по туману и дурману жизни, разбрызгивая вокруг себя радость и огонь.