Все когда-нибудь кончается, даже великие погони. Овечкинская не могла закончиться неудачей, что стало окончательно ясно этой весной. Разговоры о том, что лучше было бы превзойти «вечный» рекорд великого Уэйна Гретцки в следующем сезоне, были абсолютно бессмысленны. Равно как и разговоры про якобы желание преследователя побить рекорд непременно в Вашингтоне, то есть дома, при своей публике, основу которой составляют люди эпохи восьмого номера «Кэпитэлз».

Ничего в спорте нельзя откладывать на потом, высчитывая наиболее удачный для пиара и празднования момент. Есть чего опасаться — трещинки во льду, неудачного падения, случайного прилета шайбы, да что угодно может случиться, разрушив прекраснодушные планы в один момент. Поэтому в завершающей фазе большой «догонялки» ничего искусственного Александр Овечкин не предпринимал — кроме разве что решительно выраженного нежелания забрасывать «ту самую шайбу» в пустые ворота на последних секундах домашней встречи с «Чикаго». В остальном все шло своим чередом.

Великий его предшественник (теперь уже предшественник), человек с не хоккейной, скорее кинематографической внешностью и славянскими корнями, очень точно прочувствовал момент, когда надо появиться непосредственно в пределах ожидаемого спортивным миром события. То есть в Вашингтоне на матче «Вашингтона» с «Чикаго», а следом и в Нью-Йорке на игре «Вашингтона» с «Айлендерс».

Впрочем, в том, что Уэйн Гретцки остается самым-самым даже после падения его рекорда (может быть, главного в череде достижений канадского феномена), нет никаких сомнений. У него много еще чего за плечами, на то же бомбардирское его достижение с голами и результативными передачами даже замахиваться не стоит. Кстати, что касается рекорда снайперского, мы же принимаем именно североамериканский его вариант с учетом заброшенных шайб только в регулярном чемпионате, а если учитывать и плей-офф (мы так на домашнем уровне и делаем), то посягнуть на общий итог Уэйна Гретцки и Овечкин при всей его неуемности и заряженности вряд ли сможет.

Все это касается статистики не просто в отдельном виде спорта, а еще и в отдельно взятой лиге — то есть история, в сущности, локальная, на фоне происходящего с человечеством, в том числе прямо сейчас, вовсе далекая от глобальных проблем и вызовов. Но было бы опрометчиво судить, что всемирной ее сделал исключительно пиар — нет, этому самому человечеству в его борьбе за существование и с самим собой нужны, даже жизненно необходимы отдушины, зоны спасения как от экзистенции, так и от конкретных напастей. Спорт — одна из таких зон, хоккей — существенная их часть, а Североамериканская хоккейная лига — достаточно знаковая, чтобы о ее героях хотя бы слышала та часть человечества, которой до большого спорта нет никакого дела.

Саша Овечкин, попавший в мясорубочный североамериканский хоккейный рай 20 лет назад, не был, да и сейчас не является «самым талантливым русским», если брать сумму главных профессиональных качеств. Были и есть форварды куда более гармоничные, начиная с Александра Могильного и Сергея Федорова, продолжая Павлом Дацюком и Евгением Малкиным, заканчивая Артемом Панариным и Никитой Кучеровым — слово «заканчивая» тут не совсем уместно, будут и другие. А Александр наш Великий со своей восхитительной стилевой однообразностью превзошел всех, потому что только он реализовал главное свое умение со всей потрясающей воображение полнотой, держа уровень на протяжении 20 лет. Конечно, Овечкин 19-летний и Овечкин 39-летний отличаются друг от друга не в пользу последнего, но это один и тот же человек-гол.

На заре его заокеанских подвигов никто и предполагать не мог, что молодой брутальный русский с его фирменной щербатостью и неуемным желанием поражать ворота и врезаться во все, что шевелится, посягнет на почти священные рекорды. В обыденном сознании рекорды Великого (тут можно без имени и фамилии) постепенно превратились в нечто незыблемое и настолько же далекое, как звезда за пределами нашей галактики. И когда хоккейный мир лет пять назад осознал, что есть человек, который теоретически может выйти за пределы, тогда и началось это сумасшествие по имени «а вдруг?». Каждый, кто даже по касательной заинтересовался этой историей, вольно или невольно ощутил себя частью воплощаемой в реальном проекте мечты.

Правда, Александру Овечкину было уже далеко за тридцать. Правда, он при всем своем здоровье и «несломаемости» был не железный. Правда, его настигали спады. Но он все так же, стреляя в основном из своего «офиса», то есть из левого круга вбрасывания, снимал скальпы с очередных жертв, и число пострадавших стражей ворот все увеличивалось.

У заштатной в свое время столичной команды после взятия в 2018-м вожделенного Кубка Стэнли, казалось, не осталось больше иной цели, чем вознести на пьедестал «рекорд всех времен и народов». И ничего, что рекорд личный — сама гонка за ним делала процесс сколь занимательным, столь и прибыльным как для клуба, так и для всей лиги. Владелец «Вашингтона» Тед Леонсис как главный оформитель процесса на публике мог говорить что угодно, но на деле все понимали, что им движет. Мечту можно упаковать красиво, что клуб и партнеры всеми силами помогали делать капитану и главной своей звезде. Но соперники не собирались выстилать ковровую дорожку Овечкину, а отношение к Великой погоне в США, а тем более в Канаде не было таким уж единодушным, как это у нас пытаются представить, да и не та это фигура, чтобы делать из нее прижизненный памятник. Тем не менее все ждали развязки.

Сомнения — оставались. Вплоть до последнего времени, когда осенью Овечкин временно выбыл из гонки из-за травмы. Особенно это было обидно в тот момент, когда «Вашингтон», словно очнувшись от гипноза, вдруг заиграл свежо и весело, а сам фигурант выбросил из головы ненужные мысли, как правило, мешавшие самым великим бомбардирам делать последние шаги. Было опасение, что после восстановления Овечкин уже не вернет ту легкость, которая так поразила всех в начале сезона. Но оказалось, он ее сохранил.

Остальное было делом техники.

То, что в России это несомненно выдающееся достижение подается с превышением градуса, вполне объяснимо — страны в общемировом спортивном пространстве, по сути, три года нет, и рекорд Овечкина иначе как «прорыв века» не оценивается. На нем все сходится, и заголовки «Америка без ума от Овечкина» не являются чем-то экстраординарным. Конечно, ничего принципиально рекорд не изменит, никто под него России двери в большой спортивный мир, и даже в хоккейный мир, не откроет.

Для остального мира это событие прежде всего общечеловеческое, и в этом его основная и непреходящая ценность. Разве этого мало?

Кому будет трудно пережить происходящее, так это «Вашингтону», который вроде как уже вошел в историю. На носу розыгрыш Кубка Стэнли, а плей-офф требует абсолютной концентрации, которой в суматохе вокруг рекордсмена достичь крайне сложно. Как справится с этим сам Александр Михайлович, скоро узнаем. Свое самое звездное мгновение он уже пережил, забросив во втором периоде матча с «Айлендерс» самую главную шайбу. Конечно, забросил из «офиса». Ну, почти из него.