Радио сопровождало жизнь советского и постсоветского (и несоветского, как следует из «Дней Радио» Вуди Аллена) человека всегда. «Здравствуйте, ребята! В эфире «Пионерская зорька»!» Так начинался день школьника 1970-х, причем (вероятно, ввиду диверсии тайных сионистов) в семь сорок утра. «В Петропавловске-Камчатском» полночь» — значит, в Москве 15 часов, возникало к тому же ощущение большой и единой страны. «Начинаем нашу воскресную радиопередачу «С добрым утром!» — это, естественно, воскресенье. Завтрак под передачу, и — лыжня зовет. Если только дальше не была запланирована тройка нападения Литвинов — Лившиц — Левенбук с «Радионяней» («…конечно, если дома вы, а не ушли куда-то» — лыжня откладывается). И разумеется, «в шорохе мышином, в скрипе половиц…» — «Клуб знаменитых капитанов». Позывные «Маяка», растекающиеся с дачных участков. Не умолкавшие на московских кухнях трехпрограммники, «Спидола» с ее желтоватой пластмассой…

Наконец, силуэт папы надо заметить, правоверного коммуниста), склонявшегося к приемнику VEF (с двумя красивыми серебряными колесиками — побольше и поменьше) и пробивавшегося сквозь хрипы и обрывки звуков к «Голосу Америки»**, «Би-би-си» («Есть обычай на Руси — с утра слушать «Би-би-си», вариант — «выпить «Хеннесси»), «Радио «Свобода»*.

Для круга ныне уходящей советской и отчасти постсоветской интеллигенции «Радио «Свобода», как и «Би-би-си», и «Голос Америки», были понятиями легендарными. В силу запретности — стоящими рядом с самиздатом и тамиздатом.

Для старших поколений западные радиостанции были символами свободы и даже в некотором роде культовыми институтами. Институтами писательскими — «Свобода» была писательским радио. Институтами культуры и истории. Человеческого общения: пусть оно и было одноканальным, но у некоторых голосов есть такое свойство — как будто обращаются персонально к тебе. Особенно если голос произносит содержательные тексты или даже поет. «У микрофона Александр Галич» — густой, обволакивающий, со следами уроков сценической речи баритон. Сергей Довлатов — «не очень звонкий баритон», по его собственному определению. На самом деле — настоящий «радийный» голос, такой, какой нужен для нормальной аудитории, в меру задушевный, не мешающий вдумываться в смысл сказанного.

«Свобода» (в повести «Филиал» Довлатова — радио «Третья волна») приближалась к слушателю чуть медленнее разоблачительных или просто некогда запрещенных текстов, к которым уже был допущен советский читатель: «В России ускорение и перестройка. Там печатают Набокова и Ходасевича. Там открывают частные кафе. Там выступает рок-группа «Динозавры». Однако нас продолжают глушить. В том числе и мой не очень звонкий баритон. Говорят, на это расходуются большие деньги.

У меня есть идея — глушить нас с помощью все тех же «Динозавров». Как говорится, волки сыты и овцы целы».

Словом, пришло время прийти в новую Россию.

Приход в Россию «Радио «Свобода» означал начало новой эры, во всяком случае для старой шестидесятнической и перестроечной интеллигенции. Ну, как открытие «Макдоналдса» для широких масс, менявшее все. Продолжение действия иных сигнальных ракет освобождения (так поначалу — «Освобождение» — и называлось «Радио «Свобода») — «Покаяния» Тенгиза Абуладзе, «Детей Арбата» Анатолия Рыбакова, толстых журналов и тонких «Московских новостей» с «Огоньком». «Радио «Свобода» — это и был голос свободы, здесь нет пафоса, только констатация. И следующий шаг к свободе как раз и должен был сделать уже не Горбачев, а Ельцин. В августе 1991 года — вполне символичный период — Борис Ельцин подписал указ об открытии в Москве представительства «Радио «Свобода».

Когда я сам пришел в первой половине 1990-х работать фрилансером на «Радио «Свобода», все вокруг было легендарным — от позывных радиостанции и слов «Вы слушаете «Радио «Свобода», у микрофона…» до мягкого серого покрытия студийного стола (чтобы лишних звуков не было). Тогда я несколько лет работал для программ ведущей Молли Гордин (псевдоним — Инна Светлова), в 1997 году ее убили в Праге при загадочных обстоятельствах. (Она, кстати, была по происхождению своему рижанкой, и в Ригу в результате после начала военного конфликта переехало Московское бюро «Радио «Свобода» — так закольцовываются отдельные элементы истории.) Это был огромный профессиональный опыт, школа дисциплины и контактов (одна из программ и называлась «Контакты»). Было важно и то, что на эфиры, в которых я участвовал, откликались важные для меня люди из поколения родителей, для многих из которых эта радиостанция со времен «исторического материализма» была главной. Что-то немыслимое: вот фото обожаемого Сергея Довлатова в студии «Радио «Свобода» в Нью-Йорке. А вот я — в московской студии-клоне, за таким же серым студийным столом и с такими же нависающими микрофонами.

Довлатов в «Филиале»: «В брошюрах нашу радиостанцию именуют зловещим тайным учреждением. Чем-то вроде неприступной крепости. Расположены мы якобы в подземном бункере. Охраняемся чуть ли не баллистическими ракетами.

В действительности нас охраняет мисс Филлипс. Если появляется незнакомый человек, мисс Филлипс спрашивает:

— Чем я могу вам помочь?

Как будто дело происходит в ресторане.

Если же незнакомый человек уверенно проходит мимо, охранница восклицает:

— Добро пожаловать!..»

Пафос постепенно сбивался — работа как работа. Охрана в старом особняке «Радио «Свобода» в Москве все-таки была. Но лояльная к посетителям. Иначе почему нас с моим другом, спортивным обозревателем, в тот вечер пустили на работу после пары поллитр на двоих в ресторане «Баку» на Тверской. Я его провожал — у него должен был быть эфир со спортивными новостями (вот до чего тогда дошла бывшая вражеская радиостанция!). Я аккуратно усадил его в мягкое редакционное темно-оранжевое кресло. На следующий день узнал, что его уволили с «Радио «Свобода». Потому что не смогли разбудить к эфиру. Да и что бы он мог сказать в таком состоянии? Довлатовщина проникла и в Москву…

Для новых поколений с приходом интернета «Свобода» стала еще одним веб-сайтом с альтернативной информацией. Для сегодняшних YouTube-watchers, особой категории людей, когда-то прикованных к «Эху Москвы», а теперь к разным стримам ютьюба (за что его и «замедлили») — это один из самых важных источников новостей и мнений (в этом смысле назвать зрителей и слушателей «левыми радикалами», как это сделал Илон Маск, — значит не понимать аудиторию радио). Характерна эволюция «Радио «Свобода» в России, если измерять ее… помещением: сначала — целый особняк в Старопименовском переулке, потом — гораздо меньшего размера офис в том же переулке, потом снова переезд в хорошее, но не самое масштабное пространство в бизнес-центре на углу Садового кольца и Малой Дмитровки. А потом… переезд Московского бюро в Ригу, куда были вынуждены уехать многие блестящие журналисты.

Если «Радио «Свобода» такое малозначащее, такое левое и маргинальное, такое устаревшее, как считает американская администрация, то почему российские власти сразу заблокировали и изгнали из России радиостанцию? Почему назвали ее «иностранным агентом» и дали ей статус «нежелательной организации»? Конечно, этот голос был и есть крайне важен. И конечно, возможное исчезновение «Радио «Свобода» — это разрушение большого и значимого исторического института русской культуры, накапливавшего огромный культурный слой десятилетиями.

Это ровно то, что нужно сегодняшним российским властям, — убрать еще один культурный слой, заменив его «культуркой». Как убрали радиостанцию «Эхо Москвы» из исторически легендарного, «намоленного» помещения, откуда теперь вещает пропагандистский рупор, никому, в сущности, всерьез и не нужный.

«Радио «Свобода», как и «Голос Америки», не в первый раз пытаются закрыть. Чуть не закрыли в 1972-м, когда выяснилось, что «Свобода» финансировалась ЦРУ, — тогда-то и возник шанс избавиться от имиджа всего лишь одного из инструментов борьбы с коммунизмом. Потом, после падения коммунизма, были сомнения в необходимости сохранения «пропагандистского» радио. Но в том-то и дело, что это было (точнее, стало) именно радио, институт культуры и истории, а не пропагандистская машина. Во всяком случае, Русская служба и Московское бюро были вполне успешны в своих отношениях со слушателями и зрителями ютуба именно как СМИ, новостное и интеллектуальное радио.

Трамп с Маском — интеллектуалы не самые большие, это вам не Энтони Блинкен, любитель классической музыки, получивший образование в Париже. Зачем им такое радио, которое лежало в культурном слое старого, пост-1945 года, миропорядка. Этот миропорядок сносится под корень, до фундамента. А вместе с ним уходят и все институты эпохи холодной войны и крушения коммунизма.

Пора бы Европе взять под крыло один из фундаментальных своих институтов. Европейское радио — свободной Европе…

На стене студии «Радио «Свобода» в Москве середины 1990-х, той самой, так похожей на довлатовскую, рядом с перечислением слов с правильными ударениями («одноврЕменно», «знАмение» и пр.) висел репринтный плакатик с изображением лягушки, почти проглоченной пеликаном, но храбро схватившей злую птицу за горло. Надпись: «Никогда не сдавайся!» Что ж, это слоган момента.

* В РФ СМИ признано нежелательной организацией и «иноагентом».

** Властями РФ внесен в реестр «иноагентов».