В состав Малого жюри премии вошли режиссеры и продюсеры неигрового кино — Ангелина Ашман, Ирина Васильева и Владимир Герчиков, оператор Михаил Горобчук и кинокритик Лариса Малюкова.

В категории «Лучший фильм» избраны картины: «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари, «Против ветра» Татьяны Соболевой и «У ветра нет хвоста» Ивана Власова и Никиты Сташкевича.

Среди лучших дебютов на награду претендуют «Гнездо из бумаги» Сергея Кальварского, «Последний материк» Василисы Юренковой и Григория Ярошенко, а также «Сделайте красиво» Виталия Афанасьева.

Лауреатов премии определит Большое жюри, в которое войдут все действительные члены Гильдии неигрового кино и телевидения, за исключением авторов, участвующих в конкурсе.

Рассказываем о фильмах-номинантах.

«Можно я не буду умирать» Елены Ласкари

Камерная история о взаимоотношениях матери и ее неизлечимо больной дочери-подростка Насти. Трагикомедия, снятая честно, без придыхания. Без специального киношного трагизма. Но они существуют действительно у кромки где-то в углу притаившейся смерти. Рядом с приступами боли. В их совместной жизни много эмоций, обид и примирений. И много любви. И забавного: хотя бы как они друг над другом подтрунивают. Настя обитает не столько в трудной для нее реальности, сколько в волшебном мире своих рисунков. Но когда в жизни мамы появляется мужчина, маме тоже захочется волшебства. Недостижимого — в ее положении — счастья и любви. И дочь не против, чтобы мама была счастлива. Но сильней всех желаний у мамы есть один, понятный родителям тяжелобольных детей, страх. Умереть раньше дочери. Насте без нее не выжить.

«Против ветра» Татьяны Соболевой

Драма сильной женщины Гульфиры (из народа ногайцев — потомков Золотой Орды, живущих на Южном Кавказе России), осмелившейся противостоять экологической катастрофе в Ногайской степи на севере Дагестана. Когда-то цветущая, зеленая степь превращается в бескрайнюю пустыню.

Гульфира, оставив мужа на хозяйстве, со своей разношерстной бригадой уходит в эту пустыню на несколько месяцев. Ежедневно под ледяным песчаным ветром километр за километром они сажают ветви джузгуна — кустарника с длинными корнями, который может остановить песок. Это ее первая битва. И с ней она справляется получше иных мужчин, она ругает ленивых, ее приказы не обсуждаются, она даже разнимает драки.

Вторая тема — постепенное исчезновение языка, идентичности народа.

Но еще есть третья драма: двух сыновей Гульфиры отправляют на СВО. И это испытание она также принимает безропотно, как явление стихии.

Посреди степи — одинокое деревце. Мы следим за ним на протяжении всего года — осенью, летом, зимой. Зимой кажется, что оно уже умерло, засохло. Но весной появятся зеленые побеги.

А посвящен фильм памяти… одного из сыновей Гульфиры.

«У ветра нет хвоста»

Режиссеры: Иван Власов («Дивный мир»), Никита Сташкевич («Лыжня», «Квартет»), ямальские кочевники.

Дивной красоты и глубокого погружения в жизнь ямальских кочевников — семейная история. Одна из младших дочерей скоро пойдет в школу. В течение трех дней прилетит вертолет — не голубой и без волшебника. Заберут малышку в город, в интернат. Это страшно и ответственно. Поэтому маленькой Нике помогает подготовиться кочевой учитель.

Одна из самых ужасных сцен для нашего урбанистического взгляда — когда режут молодого оленя, приговаривая: «Надо шкуру снимать, пока живой». Олень в камеру смотрит. Невыносимо. Дети и взрослые едят сырое мясо руками, руки и губы в крови, так принято. Собирают морошку. Делают уроки. А на ночь мама рассказывает Нике сказку, тихонько постукивая ее по спине, чтобы заснула. Очень красивая сказка про девочку-мышь и птицу — с повторами: похоже на старинный заговор. Нике тепло и не страшен ветер за стенами чума, укрытого шкурами оленей.

Дебюты

«Гнездо из бумаги»

Режиссер и оператор Сергей Кальварский («Волнами»), выпускника курса Александра Сокурова.

Начинается со старой хроники. Новый 2001 год, банкетный стол в учреждении, танцы.

Не сразу понимаешь, что это в Санкт-Петербургской типографии Академии наук, которая была учреждена в 1727 году. Здесь печатались первоиздания Пушкина, Ломоносова, Державина, Лихачева… Эта легендарная типография дожила до нашего века. И вот он, «наш век»: полуразрушенные цеха, обшарпанные, облезлые стены и тонны бумаги, рулонов, листов. Здесь своя атмосфера. Есть настоящее подземелье, в котором — черные станки, белые листы и движущиеся тени. Есть таинство книгопечатания. Гудящая жизнь станков. Мир бумаг.

Изысканная черно-белая светопись — и в столкновении с ними цветные бытовые кадры.

Один из героев размышляет: почему умирает книгопечатание. Почему не востребовано все ламповое, живое. Словно нет нужды в самом слове, потерявшем свою весомость.

Бесценен монолог столяра-философа о том, что в конце пребывает начало. Он вспоминает Хулио Хуренито, героя раннего романа еще свободного, безрассудного Эренбурга. В одной из сцен герой-книгочей в маленьком кабаре, когда все вокруг рушится, читает свою книгу.

«Последний материк» Василисы Юренковой

Невозможно отказаться от поездки в Антарктиду. Такой шанс представляется однажды. Поэтому фотограф Григорий Ярошенко даже не раздумывает. Говорит: «Это как полететь на Луну». Правда, его жена ждет второго ребенка. Как вы думаете, что он выберет?

Удивительный жанр — психологический видовой блокбастер (снега, неожиданно — пески, пингвины).

Что такое Антарктида? На что она похожа? На белую комнату? В которой и снять-то нечего. Или на космос? Особой просторности и безоглядности мир. Чем пахнет Антарктида и как пахнет снег. Рядом с фотографом его почти взрослый сын, который хочет снимать по-своему. В этой семье вообще непростые отношения, может быть, исток их в трагедии, о которой не принято говорить, — потеря дочери Кати.

Кино о сложных выборах, о способах сохранения семьи и осознании своей гендерной идентичности и предназначении.

«Сделайте красиво» Виталия Афанасьева

Про один любопытнейший соцэксперимент.

Русский музей предложил бесплатный годовой курс лекций и регулярное посещение музея работникам питерского ЖЭКа.

Фильм устроен как контрапункт. Тут протечка, канализация «поплыла», кровля не выдерживает натиска льда и снега, двор замело, жалобы жильцов. Там — тишина музейных залов, великолепие мрамора, древнерусское иконописное искусство… От Брюлова и Сурикова — к Малевичу, космическому квадрату, освещенному светом.

Надо сказать, что опытнейший искусствовед, просвещая свою группу, не слишком верит в успех эксперимента. Но они вновь и вновь почти все приходят в музей. И каждый из них находит свою особенную причину тяги к прекрасному.

Про дистанцию огромных размеров между искусством и реальной жизнью. Возможно ли эту дистанцию сократить? И нужно ли? Не только зрители, но и участники эксперимента сами для себя отвечают на эти вопросы.