В отделении принимают всех новорожденных, которым нужна реанимационная помощь. За год здесь могут побывать около 250 маленьких пациентов, из них 200–210 — те, кто родился раньше положенного. Малыши могут провести здесь от недели-двух до трех месяцев.

— Недоношенный ребенок — это любой ребенок с массой тела до 2,5 килограмма, — рассказывает завотделением Екатерина Артюшенко. — У нас проходит примерно 25 детей в год, которые весят меньше килограмма: по 700–800 граммов. Сейчас у нас три девочки с таким весом. А в прошлом году была самая маленькая пациентка — 490 граммов, родилась на 25-й неделе беременности.

490 граммов — комочек на ладошке, ростом чуть больше шариковой ручки. В реанимации девочка пробыла 2,5 месяца и поехала в федеральный медцентр в Москву.

Причины преждевременных родов разные. Среди наиболее частых Екатерина Артюшенко называет внутриутробные пневмонии и другие заболевания. Для малышей важны тишина, тепло и стерильность, поэтому в отделении всегда тихо, а врачи и медсестры привыкли разговаривать вполголоса.

Кристина

— Палаты трехместные. Есть еще реанимационный блок, где детки лежат по одному. Пациенты распределяются строго по эпидемиологическим показаниям и по времени рождения: в одной палате детки, рожденные плюс-минус в течение трех суток. То есть если мы открыли палату, у нас есть 72 часа, чтобы ее заполнить пациентами. Если по срокам рождения не подходят, тогда заполняется другая палата, — продолжает завотделением.

Всего в отделении 18 мест, но полным оно, к счастью мам и врачей, не бывает почти никогда. Мы разговариваем у широкого окна палаты, в которое видны кувезы: один под плотной светонепроницаемой накидкой — там лежит девочка, она родилась с весом 990 граммов, рядом с ней мальчик, он родился в срок и лежит в открытом боксе.

— объясняет заведующая.

Каждые три часа медсестра проводит малышам туалет: протирает глазки, санирует носик, обрабатывает кожу, меняет подгузник. Все биологические процессы у недоношенных детей такие же, как и у доношенных, только в гораздо меньших объемах: кормление от одного миллилитра, подгузники — меньше нулевки. На отделение закупаются специальные крохотные — в обычном магазине их не найти.

Подошло время туалета и медсестра приоткрывает покрывальце над девочкой Кристиной. Уверенными движениями двигает крохотные ручки и ножки — малышка на искусственном дыхании. Из ротика ведет прозрачная трубочка к аппарату, который дышит за нее. Раз в три часа через такой же микроскопический зондик ей в желудок попадает специальная смесь для недоношенных детей.

Рядом с малышкой вязаная игрушка-осьминожка — это не забава, а искусственная имитация пуповины, которая дает ей ощущение спокойствия и безопасности. В кувезе выставлены показатели температуры и влажности, чтобы не нарушать естественную для нее среду. Температурный режим для каждого ребенка зависит от срока рождения и веса при рождении. Сверху кувез накрыт накидкой, чтобы создать затемненность. Кристина, конечно, не понимает, где она, но ее маленький организм почти уверен, что она у мамы в животе, поэтому врачи ею довольны.

На мониторах бесконечно бегут цифры: 96-97-98 — это сатурация, она в норме. Внизу другие: 160-170-175… Это пульс и для недоношенного ребенка это тоже норма. Еще один показатель 65/34 — давление, и тоже хорошо.

— Самостоятельное дыхание у нее проявляется, но нерегулярно, поэтому проводим искусственную вентиляцию с теми параметрами, которые ей необходимы. Питание она усваивает. Смесь у нас стерильная, открывается на каждое кормление. Необходимое количество рассчитываем индивидуально для каждого пациента, — продолжает доктор.

Медсестра делает свою работу, сняв микроскопический носок с кукольной ножки. Маленькое нежное существо с чуть положенной набок головкой дышит через трубочку и только иногда вытягивает ручонки или ножку. Подгузник на малышке затянут до максимума.

— Птенчик, — медсестра уверенно берет ножку в руки.

— У них же ногти растут, вы их стрижете?!

— Если отрастает немножко, то да, стрижем.

Подготовленная неожиданность

В соседней одноместной палате начинает пищать датчик, цифры на мониторе показывают беспокойство: сатурация то падает до 75, то снова поднимается, пульс скачет то на 107, то на 156.

— Тяжелый мальчик, — тихо произносит медсестра. Мы спешим отойти, чтобы не препятствовать ее работе.

По другую сторону коридора пустая палата, которую готовят под нового пациента. Точно известно, что поступит сегодня, — мама уже в родовой. Определить некую цикличность поступления пациентов невозможно, предсказать заранее тоже. Поэтому работа построена так, что отделение готово к приему всегда: позвонили или нажали в родовом зале тревожную кнопку — в реанимации уже все готово.

— Если упростить, то каждый пациент — это подготовленная неожиданность?

— Если коротко сказать, то да. А всех деток, которые рождаются сроком меньше 34 недель (норма 38–40 недель. — И. Д.) мы лично принимаем в родзалах, чтобы сразу вместе с неонатологами оказывать необходимую помощь, — говорит Екатерина Артюшенко.

Мамы пациентов реанимации лежат в отделении на другом этаже. Выходить из больницы им нельзя, чтобы не нарушать стерильность. К малышам они приходят каждые три часа и сцеживают молоко в специальной комнате, агукают, гладят, разговаривают. Детки откликаются и, кажется, очень ждут этих встреч.

— Мы — первый этап восстановления всех функций, чтобы ребенок мог самостоятельно дышать, справлялся с удержанием давления, чтобы не было нарушения сердечного ритма. Второй этап выхаживания — отделение патологии новорожденных, куда они, соответственно, потом переводятся, — продолжает заведующая, но не успевает закончить разговор. Звонят из родовой.

— На столе? Она уже рожает? Набери, пожалуйста… Нет, предупреди, что она никуда не делась… чтобы накрыли, да, да, — отвечает она кому-то и идет в отделение, где принимают роды. Там вот-вот появится малыш, для которого готовили палату. Он доношенный, но проблемный.

В родовом светло, стерильно, пусто. Из зала № 2 разносятся истошные крики роженицы. Медсестры заходят и выходят, в какой-то момент в дверном проеме мелькает измученное лицо женщины с растрепанными волосами. Понять и прочувствовать, насколько ей там сейчас плохо, может только та, которая сама бывала в таком зале. Ах, если бы младенцев и правда находили в капусте…

В соседней комнате стоит дежурный кувез на колесах — как раз для экстренных случаев, когда маленького пациента нужно как можно аккуратнее доставить в отделение реанимации. Пока фотографировали кувез, из родзала донесся первый крик младенца.

— Вторые роды, все быстро, — отвечает на удивленный взгляд медсестра отделения. Вот так буднично и просто: пока мы ходили по коридорам, тут человек родился.

Ребенка выносят из родзала. Из приоткрытой двери снова виднеется заплаканное лицо матери — она хотела бы прижать малыша к себе. Момент, в который осознаешь, что самое болезненное позади, а впереди столько нового, впереди вся жизнь… Но малыша быстро забирают: сначала на УЗИ, затем в реанимацию. Мальчик. Сложный.

Екатерина Александровна срочно возвращается к своим обязанностям, а мы идем в послеродовое отделение.

Приятная работа

Там тоже бывают недоношенные дети, но те, которым реанимация не требуется. Сейчас в отдельной палате девочка без имени. Она появилась на свет два дня назад — на 35-й неделе беременности в результате кесарева сечения. Ее вес — 2,32 килограмма. Ее мама еще сама в реанимации, и имя дочке дать не успела.

рассказывает завотделением неонатолог Тамара Костина.

От аппарата к живому маленькому кокону, бережно закутанному в пеленки, ведет толстый синий провод — грелка. Тамара Васильевна работает в роддоме с 1986 года. Тогда начинала педиатром, и только через год, в 1987-м, появилась отдельная специальность неонатолога. Уж сколько малышей за эти годы прошло через ее руки!

— Для вас еще есть чудо рождения, или это давно рутинная работа?

— Как вам сказать… Понятно, что это наша работа, но это приятная работа, — улыбается она, и невозможно ей не верить, глядя на пять комочков, в рядок сопящих в прозрачных боксах.

Больше всего на свете мамы детей, что сейчас в реанимации, мечтали бы оказаться здесь. Болтать с соседками по палате, строить планы на выписку, рассматривать подарочные наборы для выписки, выбирать коляски на маркетплейсах. Но для них все не так просто и быстро.

После того как малыша стабилизируют в реанимации, и он научится самостоятельно дышать, удерживать давление и кушать, он с мамой переедет в отделение патологии новорожденных. Там они будут до тех пор, пока доктора не разрешат пойти домой, либо поймут, что дальнейшая дорога лежит в детскую областную больницу или федеральный центр для специализированной помощи.

За последние пару десятилетий медицина шагнула так далеко вперед, что оправдывает надежды даже в самых сложных случаях. В 2018 года уральские врачи выходили девочку весом 370 граммов, которая родилась на 23-й неделе. А в 2023 году в Петербурге врачи приняли экстренные роды, и на сроке 22 недели на свет появился мальчик весом 320 граммов. Московский рекорд нынешнего года — девочка 400 граммов, она провела в больнице несколько месяцев, набрала вес до 2740 граммов и выросла до 46 сантиметров. Цена такого спасения высока, но человеческая жизнь бесценна.

Ирина Дудка