Вопрос, вынесенный в заголовок, интересует меня давно. Казалось бы, ответ на него должна знать статистка. Но американская статистика, как оказалось, знает не все. Каких только опросов здесь не проводят — но вот электоральных опросов российских или позднесоветских иммигрантов почему-то нет. Я, во всяком случае, таких не нашел. Время от времени появляются какие-то оценки. Например, я видел такую цифру: на выборах 2020 года 75% бывших советских и российских граждан проголосовали за Д. Трампа. Но на чем основана эта оценка — неизвестно.

И тут, как раз во время моей поездки, подоспели интересные данные. Мне удалось поговорить с российскими участниками недавно завершенного, но еще не опубликованного исследования настроений и политических предпочтений русскоязычной диаспоры в США, проведенного в рамках «Российского проекта» Института европейских, российских и евразийских исследований Университета Джорджа Вашингтона. Вот краткая запись того, что я услышал:

«Это не количественное социологическое исследование. Нас интересовали не цифры, а те вопросы, на которые количественная методология отвечает хуже, чем качественная, или вообще не отвечает — такие как логика выбора, который делают люди. Наше исследование основано на более чем тридцати «глубоких интервью», длившихся от одного до четырех часов. В результате можно сделать некоторые выводы.

Считается, что русские в Америке в своей массе отдают предпочтение республиканцам. Но выяснилось, что о политических предпочтениях бывших россиян «в целом» говорить нельзя.

В своей массе они действительно голосуют за республиканцев и сейчас — за Трампа. Но волна первой половины 2000-х и последующих годов — другая. Здесь уже большой спектр предпочтений.

Кроме того, возникает поколенческий разрыв. Молодые — дети эмигрантов первой волны — получают образование в американских школах и университетах, где, как считает старшее поколение, им «промывают мозги» в духе либерализма.

Старшие этим недовольны. Почему, спрашивают они, детям уже в школе вбивают в голову, что мы, белые, должны чувствовать себя виноватыми и извиняться перед потомками чернокожих рабов, которых привезли сюда несколько столетий назад совсем другие люди, к которым мы не имеем никакого отношения?

Если первая волна по этнической принадлежности в основном еврейская, то вторая более разнообразна этнически, профессионально, по своему расселению в разных штатах, по мотивам эмиграции. После 2010 года в США приехало много молодых профессионалов.

Мы обнаружили, что многие в русской диаспоре голосуют не столько за республиканцев, сколько против демократов. Это для них главное. Эта категория пополняется и за счет прежде аполитичных людей. Им не нужны какие-либо социальные гарантии, будь то в медицине, образовании или где-то еще. Сказывается также то, что солидарной русской диаспоры, по существу, нет. Люди живут довольно изолированно, в отличие, к примеру, от китайцев, вьетнамцев, поляков или греков.

Мы приехали в Америку, говорят они, а не в какую-то другую страну. Если бы нам нужно было социальное государство, мы поехали бы в Скандинавию или в Германию. Мы не хотим делать взносы в медицинское страхование, чтобы платить за тех, кто не умеет сам позаботиться о своем здоровье. Система медицинского страхования, принятая при Обаме, — это государственное принуждение.

Что еще привлекает этих людей в Трампе? Они называют это словом «искренность». Не правда, а именно искренность. Истеблишмент, власть для них — лживая, неискренняя, а Трамп — живой, понятный, пусть и несет иногда всякое. Эта фиксация на искренности — очень важная особенность советских людей.

Еще одна особенность республиканской части русской диаспоры — резкое неприятие гендерной повестки, внимания к проблемам транссексуалов и других подобных групп. Хотя, судя по опросам, эта тема занимает одно из последних мест среди проблем, волнующих американцев, диаспору, особенно людей первой постсоветской волны, она очень раздражает.

Волна 2000-х годов более разнообразна не только по своему составу, но и по отношению к упомянутым проблемам. В этой волне больше, чем в первой, сторонников демократов, и между ними и первой волной нередко возникают напряжение, конфликты и враждебность. И хотя в интервью представители обеих групп пытаются не выходить за рамки, сохранять объективность, можно сказать, что «общее поле», которое раньше все-таки существовало, разрушено. Но сохранилась одна черта, общая для большинства русской диаспоры, — это резкое неприятие государства. Это одно из объяснений того, что русские американцы не идут в политику. Большинство людей с опытом жизни в Советском Союзе и на постсоветском пространстве относятся к политике осторожно и настороженно — или как к неизбежному злу, или без особого интереса. Для них избраться в любой орган власти — встать на сторону государства».

А теперь — разговоры с живыми людьми.

Алексей приехал в США пятнадцать лет назад. Ему за сорок, по профессии — специалист по компьютерным технологиям.

«Когда я приехал, политикой не особенно интересовался. В какой-то мере по инерции интересовался российской. Главное для меня было добиться успеха в своем деле. Специальность востребованная, я взялся за дело. Сначала было трудно, были проблемы, сказывались последствия финансового кризиса 2008–2009 года, мешало недостаточное владение английским. Но постепенно нашел себя, и через два года купил дом. Сбылась моя «американская мечта». И я стал больше интересоваться политикой.

На выборах 2012 года я еще не мог голосовать, не был гражданином США. Но когда у меня появилась такая возможность, я постарался внимательнее разобраться в проблемах и в программах кандидатов. Среди кандидатов появился Дональд Трамп. Сначала я не видел у него большой перспективы. Я знал, что у него были проблемы с построенными им казино, говорили о его отношении к женщинам.

Я сравнивал его позицию с позициями и действиями демократов. Я видел, что, например, программа медицинского страхования Барака Обамы вела к увеличению моих расходов на эти цели на десять процентов в год, за десять лет — в два раза. То есть получается, что средний класс платит за всех. А когда два года назад я впервые потерял работу (а мне и раньше приходилось уходить с работы), я увидел, что на этот раз на поиск работы у меня ушло несколько месяцев. То же самое у моих друзей. Трамп говорил о проблемах людей понятным мне языком. Я все время убеждался, что у него болит душа за страну, за людей. Для меня это важно. И я, как правило, с ним соглашаюсь.

Например, он был прав, когда критиковал слишком долгий выход из локдауна при Байдене: это стало главной причиной высокой инфляции. Я раньше цены на продукты не очень замечал, а теперь стал замечать. Причем Байден еще довольно умеренный политик среди демократов, его избрание меня не то чтобы очень испугало. Но продолжение нынешней политики еще четыре года меня пугает. Последние цифры по занятости очень слабые, поэтому нынешнюю политику надо менять. И я хочу добавить, что в моей позиции нет расизма, и вообще я голосую не столько против демократов, сколько, прежде всего, за Трампа».

Елена, приехавшая в США около десяти лет назад, как и Алексей, голосует не «против», а «за». Во всем остальном они расходятся. Она за Харрис и демократов:

«Од «Однозначно «за». Вообще чисто протестное голосование — это, по-моему, глупо. У меня есть определенные убеждения, которые сформировались не вчера и которые основаны на практических, а не на идеологических представлениях. Не знаю, что должно произойти, чтобы они изменились. Мы с мужем обустроились в США, я получила здесь образование, дети растут американцами. Когда здесь проходят какие-то российские мероприятия, концерты и тому подобное, у меня это не резонирует. «Достоевщина» и березки уже кажутся чуждыми.

Таких людей, как я, здесь уже немало. Это люди, у которых жизнь здесь сложилась благополучно, пусть не быстро и не просто. Они интегрировались в новую реальность и стали полноправными и активными членами общества. Эти люди работают в американских или международных компаниях, общаются с американцами в современном смысле этого слова (людьми самого разного происхождения, из какой угодно страны, взглядов, ЛГБТ* и т.п.). Они прошли определенную школу. У них, как правило, либеральные, продемократические взгляды, и они против Трампа. Они понимают, что политкорректность, которую так часто ругают, это не так уж плохо. Они знают, что иммигранты не едят их кошек (намек на утверждение Трампа, что иммигранты из Гаити поедают домашних животных. — П. П.). Понимают, что опасность не в государстве, не в «социализме», а в стремлении больших корпораций к максимальной прибыли и власти. В том числе в таких областях, как страхование, образование, медицина, недвижимость, продукты питания — все то, что тянет расходы людей. Экономика построена таким образом, что корпорации и сверхбогатые люди получают и отжимают все большую прибыль, лоббируют свои интересы и спонсируют политиков. Опасность не в том, что кто-то получит бесплатные обеды или медстраховку, а в том, что крупный бизнес вытворяет чудеса бухгалтерии и юриспруденции, чтобы платить меньше налогов, выдавливать малый бизнес и находить способы обогащения самым хищным образом. Именно здесь неравенство и несправедливость, а не в «социализме», иммигрантах, меньшинствах, которыми изо всех сил пугают республиканцы.

С другой стороны,

Эту партию также предпочитают некоторые люди с большими доходами, которые пробились, например, в Гугл — в основном потому, что хотят платить более низкие налоги и поменьше делиться заработанным.

У демократов есть вполне вменяемая экономическая программа. У Трампа конкретного ничего нет, кроме снижения налогов, дерегуляции крупного бизнеса и резкого повышения тарифов, которое ничем хорошим не обернется. Конечно, в экономической политике демократов есть перекосы, но она последовательна в том смысле, что ориентирована на что-то позитивное — решение проблем регионов, обеспечение социальной защищенности, обновление инфраструктуры, строительство мостов, дорог, школ и так далее. Республиканцы в этом, по сути, не заинтересованы, потому что если будут решаться проблемы, то будет меньше обозленных, возмущенных людей, готовых за них голосовать. Я этих людей вообще-то понимаю — их мир ушел, в цифровой экономике они не находят места, но идти за популистом, который не имеет с ними ничего общего, — это не решение. Это эмоции, этот человек не изменит их жизнь к лучшему.

В общем, получается, что те выходцы из России, кто «встроился», интегрировался и, как правило, живет лучше, тяготеют к демократам. А республиканцы создают замкнутый круг, раздувая страхи среди людей, чьи проблемы они не решают».

Я долго думал, чем закончить эту статью. Каким-то своим комментарием, попыткой рассудить, кто прав? Но решил этого не делать. Читателям это скорее всего не нужно.

* В РФ признано экстремистским движением, деятельность которого запрещена.