В ВС РФ и ВСУ почти параллельно, хотя и с разной интенсивностью, идут процессы, отражающие проблемы в выбранных правительствами моделях пополнения войск и комплектации. Они отражаются в СМИ, но больше всего в блогосфере — самом близком к фронтам источнике. Все чаще появляются сообщения «военкоров» о якобы имеющем место сокращении (против нормативных) сроков обучения новобранцев и будто бы распространенной среди командиров среднего звена практике перевода военных специалистов (механиков-водителей, операторов БПЛА, связистов и так далее) в штурмовые подразделения. Один из скандалов по этому поводу дошел даже до министра Белоусова, который резко высказался по этому поводу, потребовав провести проверку. А в ВСУ, согласно недавнему решению главнокомандующего Сырского, в окопы отправляются 20% военных медиков и аэродромной обслуги.

Известная Z-блогерша Кашеварова привела в своем канале в Telegram примеры, вызвавшие шквал комментариев, когда с подписания контракта до гибели военнослужащего якобы проходило не более месяца. Напомню, что призывник по закону имеет право подписать контракт не ранее, чем после четырех месяцев профильного обучения. В случаях, описанных Кашеваровой, ситуация будто бы в ряде случаев выгдядит иначе.

Одновременно в СМИ обсуждается запись разговора годичной давности Александра Бородая о статусе попадающих в штурмовые подразделения контрактников.

Такой циничный взгляд, по мнению Бородая (он сам командир бригады из таких добровольцев), компенсируется честной выплатой по ранению и смерти, а также наградами.

Согласно мнению экспертов и заявлениям официальных лиц, ежемесячное выбытие военных с поля боя по гибели, ранениям и болезням покрывается примерно равным притоком заключивших контракт граждан, но без создания значимых резервов.

Поступление мобилизованных новобранцев в ВСУ с августа сопровождается даже нарастающим разрывом — их каждый раз несколько меньше, чем выбывших.

С самой большой скоростью в любых армиях любых вооруженных конфликтов «худеют» подразделения непосредственно участвующие в боях на линии фронта — 7–10% от общей численности соединений.

Так же, как и в последние месяцы, мобилизованные в ВСУ, поступающие на службу по контракту в ВС РФ, в значительной мере не молоды, с характерным цветом лица (иногда и с переломанным носом) и не производят впечатление людей, занимающихся своим здоровьем. Это люди не избалованные и в большей части не имевшие до прихода в армию дохода выше среднего (скорее наоборот). Именно к ним Александр Бородай относит выражение «добровольцы за деньги».

Многие из них не имели возможности откупиться от мобилизации на Украине или устоять перед соблазном денег в России. Это социальная группа в мирной жизни на грани социальной безответственности, которую в обществе обычно не жалеют.

Именно таких, не умея организовать передачу опыта и учебу, фронтовые сборы и контроль над исполнением грамотных приказов, некоторые командиры младшего и среднего звена без раздумий записывают в штурмовики. А если все равно не хватает, ищут штурмовые пополнения среди других военно-учетных специальностей. Этим они неизбежно провоцируют конфликты, выливающиеся в «телеграм-скандалы» военных блогеров.

Реакция людей в противоборствующих армиях не одинаковая. В ВСУ бойцы предпочитают бежать с фронта. Как пишет Economist: «Источник в генеральном штабе утверждает, что почти пятая часть солдат ушла в самоволку со своих позиций».

Правительство Украины не имеет возможности платить мобилизованным, как в России. Поэтому в Киеве стремятся утвердить социальную справедливость по-своему —

Но эта попытка доказать, что для мобилизации нет бедных и богатых, пока не очень впечатляет граждан. Украинские медиа передают слова военного психолога 67-й бригады Андрея Козинчука о том, что теперь военные часто оставляют части уже группами. Причем часто это происходит именно из-за конфликтов с командирами — такие мобилизованные не считают себя никому обязанными.

В ВС РФ категория бедных и возрастных, подписавших контракты, сталкивается с высоким риском. Боец штурмового подразделения — очень сложная специальность, требующая постоянного роста квалификации. Первыми прошли эту дорогу в группе «Вагнер» — переподготовку на полигоне там проходили даже опытные штурмовики после отпусков или реабилитации. Но эта практика во многом утрачена.

В целом создавшееся положение — это зона ответственности министерств обороны обеих стран. Выход — в выстроенной кадровой политике, которая заставит младший и средний командный состав относиться к столь специальному контингенту, как ко всем людям. Но это очень сложная задача, и неизвестно, найдутся ли у Москвы и Киева варианты решения проблемы. Да и есть ли желание и возможности?