Как говорил культовый герой не менее культового советского фильма, вечер в Европе перестает быть томным. Тема, которую надо было бы раскрыть давно, но которая пугала своей необъятностью, после амстердамского погрома переместилась из раздела социально-философских в раздел криминальной хроники, требуя к себе пристального и срочного внимания, пусть и в ущерб глубине и всесторонности охвата смыслов.

И речь здесь вовсе не об одержимых идеей уничтожения евреев эмигрантах с Ближнего и Среднего Востока. Как это ни парадоксально, они в этой истории — лишь орудие. Они — нож гильотины, но не палач. В роли палача на этот раз выступили другие силы.

Анатомия погрома

«Погром» — слово русское. По мере того как Путин обрастал малофеевыми и дугиными, все ждали, что он (погром) снова пышно расцветет в каком-нибудь русском Нечерноземье, как упругий, не сдающийся никаким историческим превратностям судьбы сорняк. Но судьба распорядилась иначе, и погром растолкал тюльпаны на тучных полях Нидерландов. И если он и придет теперь в Россию, то, скорее всего, будет завозной, заморский, как те же тюльпаны к празднику, доставляемые в Москву самолетами из Амстердама. Ну а дальше, конечно, заработает импортозамещение. Чай, не микрочипы, с этой-то задачей Россия справится легко и быстро.

Но вернемся в Европу, где в Амстердаме случился, пожалуй, первый после окончания Второй мировой войны полноценный погром. Первое, что надо сказать, причем громко и уверенно, — это не случайность и не эксцесс. Напротив, я не знаю, что должно было произойти в Европе такого, чтобы при наблюдаемых все последние годы и особенно после 7 октября 2023-го тенденциях этого погрома не произошло. Чудо, наверное, но его не случилось, а случился идеальный шторм, который собрал в одной точке все три необходимых компонента погрома:

В этой связи я не стал бы переоценивать фактор европейского антисемитизма. Он, конечно, в Европе есть, и он оттуда никогда и не уходил. Но его там не стало намного больше, чем обычно. Никогда не забуду одну из первых своих служебных поездок в Европу, в цитадель либерального капитализма — Копенгаген. Приятный ужин в небольшой буржуазной коммуне в престижном пригороде, милая жена одного из топ-менеджеров чего-то вроде нашего «Газпрома» с шокирующим тогда ноутбуком на столике (не оторвать взгляд). Историк-любитель, домохозяйка, концептуальные рассуждения о судьбах Европы в контексте перестройки: «Немцы оставили нам в наследство нерешенную задачу — они не смогли окончательно решить еврейский вопрос. И теперь эта задача лежит тяжким бременем на новых поколениях европейцев». В общем, меня не впечатляют разговоры о возрождении антисемитизма. Не потому, что его нет, а потому что он здесь — не главный герой. Он был всегда, а вот погромов долгое время не было.

Главный герой здесь из другого театра. Он — приглашенная звезда на провинциальном помосте, где дурновкусно разыгрывают сценки из давно забытого балаганного репертуара. В этом смысле события на Ближнем Востоке — ужас террора и драма Газы — есть всего лишь триггер процесса, который напрямую с антисемитизмом никак не связан. Они просто удачно легли на хорошо вспаханную почву левацкого максимализма, требующего немедленного и повсеместного установления «Царствия Божьего» на земле.

Парадоксальным образом эти левацкие максимы о мире без насилия очень удачно легли на экстремистские максимы о насилии как главном и единственном методе восстановления «справедливости». Таким образом, массовая антиеврейская кампания многочисленных ближневосточных диаспор Европы мощно триггернула (став всего лишь поводом) очередную вспышку левоанархистской движухи. И пожалуй, даже растворилось в ней, оставив в качестве привета поверхностный антисемитский след. Но надо понимать, «кто есть who» здесь.

Буйные, убежденные антисемиты в этой истории — небольшое, но очень активное меньшинство. А вот абсолютно индифферентные в реальной жизни к семитам левоокрашенные обыватели стали как раз тем питательным бульоном, который всосал в себя антисемитизм так, как раньше всасывал по случаю борьбу, например, с загрязнением атмосферы, — и зацвели пышным цветом погромы.

Вот и выстраивается цепочка. Эмигранты из арабских стран разбудили дремавшую после недавних климатических бурь (со штурмами заводов и обливанием супом картин) левацкую движуху. Движуха взяла на вооружение их антисемитские лозунги и пошла дальше своей проторенной дорогой, требуя устранить капитализм и империализм (на этот раз — с еврейским лицом), а растерявшееся государство, увидев масштаб движухи, решило самоустраниться. Вот и весь погром. Точнее, его анатомия. Началось с Амстердама, но могло случиться в любом месте. Да и вполне возможно, что еще и случится.

Правнуки Бакунина

И снова русский след. Мы часто всуе упоминаем «левых» как новую угрозу для европейской демократии и европейских ценностей, готовую выпорхнуть из-под пены «правой волны». Это отдельная и большая тема для дискуссии, но применительно к обсуждаемой ситуации термин «левые» не совсем корректен. Более подходящим представляется другое обозначение начавшейся в Европе движухи — «левацкий». Между «левым» и «левацким», как говорят в Одессе, две большие разницы.

Вирус, который поразил современную европейскую интеллигенцию, особенно университетскую и медийную среды, не левый (это было бы еще полбеды), а именно левацкий. По своей глубинной политической природе он не просто антикапиталистический, а еще и анархистский. Именно эта анархистская шиза у значительной части европейского культурного класса играет существенную роль в том, что она (эта часть) является сейчас массовой платформой для погромов.

И кстати, левацкая идеология глубоко чужда идеологии левой. Достаточно вспомнить, что никто не вызывал у Маркса такого раздражения, как последыши русских анархистов Бакунина и Кропоткина. Я думаю, что к самим капиталистам он относился гораздо более толерантно.

На мой взгляд, всплеск этого левацкого движения в Европе есть во многом объективное следствие переживаемого ею сложного переходного периода. Многочисленные вызовы, прежде всего связанные с взрывным развитием информационного общества и ассоциируемых с ним технологий, привели к ослаблению, дроблению и в конечном счете деградации западных элит.

Это можно эмпирически наблюдать, глядя на то, как разваливаются политические институты и мельчает политическое лидерство (Джонсон, Трамп, Шольц, Макрон на месте Тетчер, Рейгана, Брандта, Миттерана). Даже Берлускони выглядит гигантом.

Осмелюсь предположить, что элиты в нормальной ситуации выполняют для этой массы роль положительного протона, вокруг которого вращается отрицательный электрон. Вместе они представляют сбалансированную систему. Сейчас же, когда элиты просели, система разбалансировалась, и левацкие электроны потекли бурным потоком по им одним ведомым анархистским траекториям.

Наличие в современном европейском обществе довольно мощного антисемитского консолидированного эмигрантского течения лишь создало для этого потока условия сверхпроводимости, в вихре которой и возник погром.

Путин и анархисты

Одной из необъяснимых для меня странностей кремлевской внешней политики является та тщательно подчеркиваемая симпатия к правым, которую Путин непрерывно демонстрирует на протяжении всего времени своего правления. В действительности его естественными союзниками в Европе и в целом главными симпатизантами являются не правые, а левые элементы, и прежде всего именно левацкие.

Это сродство не случайно, а основано на общности целей. Политика Путина давно оформилась как антикапиталистическая и антиамериканская по своей сути. Но именно эти две цели являются главными для европейских леваков. И публично, и в частных разговорах они оправдывают действия Путина (даже не разделяя его взглядов и подходов) двумя аргументами:

Интересно, как эта ситуация экстраполируется и на Украину, и на Ближний Восток. Левакам, конечно, не хочется признавать, что *** [военная операция] против Украины — это хорошо. Но они готовы сначала ее оправдать (виновата Америка), а потом и поддержать (кто-то же должен показать Америке средний палец). Аналогично — никто прямо не поддерживает теракт 7 октября. Все «осуждают, НО» — Израиль «сам во всем виноват», так как создал длящуюся несправедливость (оправдание), и кто-то же должен, ну хотя бы террористы, добиться «справедливости» (поддержка).

Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что эта среда, которая стала питательным бульоном для погромов, станет в будущем такой же питательной средой для предательства Украины.

* Властями РФ внесен в реестр «иноагентов».