It’s the economy, stupid! («Дурачок, всё сводится к экономике!») — сказал в 1992 году знаменитый политтехнолог-демократ Джеймс Карвил. Тогда так и оказалось: Билл Клинтон победил на выборах, потому что большинство американцев были недовольны состоянием экономики при президенте Джордже Буше-старшем.

Конечно, экономика, как и Восток, — дело тонкое. При желании можно подобрать цифры, подкрепляющие любую оценку ее состояния. Но общее настроение людей в Америке определяется двумя показателями — безработицы и инфляции.

Полтора года назад я приехал на неделю в Нью-Йорк после довольно большого перерыва. Помню, как шокировали меня цены. Такси из аэропорта до города обошлось почти в 100 долларов (сейчас, кстати, столько же — инфляция в последнее время замедлилась). Подорожали гостиницы, еда, бензин, обувь, метро и все остальное. Умом легко понять, что после пандемии иначе и быть не могло. Но на повышение цен американцы, да и вообще люди, реагируют не умом, а эмоциями. За годы президентства Байдена цены в среднем выросли примерно на 20%. Как и у нас, и, наверное, в любой стране, «по ощущениям» — больше.

С другой стороны, рецессия, о неизбежности которой все время говорили профессиональные экономисты, не состоялась. Экономика быстро «отскочила» после катастрофического падения в 2020 году.

Избирателю приходится выбирать, что для него важнее. Вполне возможно, что важнее — болезненнее — окажется инфляция. Ведь в отличие от других показателей она бьет по каждому. Это козырь Трампа — Вэнса. Поэтому советники — и многочисленные добровольные советчики — Трампа не устают призывать его: поменьше развлекательных монологов «для своих» обо всем и ни о чем, побольше критики демократической администрации за инфляцию, которая бесит всех.

В целом у значительной части избирателей сложилось устойчивое представление, что экономика в плохом состоянии, и вполне естественно возник запрос на рецепты ее оздоровления. Кандидатам надо откликаться на этот запрос. Что же они обещают, что предлагают? Предлагают то, что, мягко говоря, не нравится большинству профессионалов-экономистов.

«Одним из последствий высокой инфляции, — пишут Райан Бурн и София Бегли, — является появление никуда не годных экономических рецептов». Именно так оценили главные экономические идеи Трампа и Харрис опрошенные ими 44 авторитетных экономиста.

Трамп предлагает расширить полномочия президента в определении кредитно-денежной политики (сейчас главные решения принимает американский центробанк — Федеральная резервная система) и ударить по импорту из Китая и других стран высокими тарифами. Харрис предлагает принять меры государственного контроля против взвинчивания цен на еду и жилье. Оказалось, что найти серьезного экономиста, который поддержал бы эти идеи, довольно трудно.

Трамп утверждает, что высокие тарифы не приведут к росту цен для потребителя. Более того, они наполнят бюджет баснословными деньгами, которые можно пустить на всевозможные благие цели, и заодно позволят снизить налоги. Экономисты, в том числе правоконсервативные, обычно поддерживающие республиканцев, единодушно утверждают, что все будет наоборот. И предупреждают, что торговые партнеры ответят той же монетой. «Только двухлетний ребенок думает, что можно ударить кого-то в зубы и не получить в ответ», — говорит ведущий стратег инвестиционного подразделения «Джей Пи Морган» Дэвид Келли. Столь же единодушны экономисты и в оценке идеи дать президенту больше возможностей влиять на Федеральный резерв: это лишь ухудшит качество его решений.

Не менее строги профессиональные экономисты к Камале Харрис. Ее предложения о борьбе с повышением цен и платы за жилье при помощи государственного вмешательства не находят поддержки. Подавляющее большинство американских экономистов — сторонники свободного рынка и рыночных цен. Последняя попытка ограничить рост цен в США, напоминают они, была предпринята при президенте Никсоне, республиканце, который даже создал Совет по стоимости жизни. Сначала это немного сдержало инфляцию, но эффект был недолгим. Я пять лет жил в Нью-Йорке в 1970-е годы и могу это подтвердить: цены скакали галопом.

Я, конечно, сильно упрощаю аргументацию экспертов, но если очистить ее от сложной экономической фразеологии, то все сводится к довольно простым истинам.

О долгосрочных тенденциях — вернусь к своему разговору с четырехкратным губернатором Калифорнии Джерри Брауном.

Когда в стране идут «культурные войны», когда она поляризована и разделена и люди не хотят слушать друг друга, им трудно объективно судить об экономике. Хорошие новости они воспринимают как должное, а вину за любые экономические трудности возлагают на политических противников.

Политики же совсем не обязательно поступают так, как рекомендуют эксперты. Иногда это оборачивается провалом для политиков, но не всегда. Все американские администрации последних нескольких десятилетий соглашались с экономическими экспертами: надо сокращать дефицит бюджета и ограничивать рост государственного долга. И ни у кого это не получалось. Но экономика США не рухнула, она крепко стоит на ногах, несмотря на долг, достигший 34 триллионов долларов (он примерно равен годовому ВВП).

Почему это так? Видимо, потому, что инвесторы продолжают покупать американские долговые бумаги. Их покупает федеральная резервная система, покупают пенсионные и паевые фонды, правительства отдельных штатов, государства — Япония, Китай, Великобритания, еще десятки стран. Россия тоже до недавнего времени покупала, потом перестала, часть продала, а остальное США заблокировали.

Казалось бы, проблема гигантского государственного долга должна быть постоянной головной болью Америки и любого американского президента, но могу засвидетельствовать: на нынешних выборах она, по существу, не обсуждается. Более того, по оценке Комитета за ответственный федеральный бюджет, выполнение обещаний обоих кандидатов приведет к дальнейшему росту государственного долга: на 7,5 триллиона долларов за 10 лет — у Трампа, на 3,5 триллиона — у Харрис. Основное различие в программах кандидатов — Трамп обещает продлить все налоговые льготы, принятые за время его президентства (это плюс 5,35 триллиона дополнительного дефицита), а Харрис — только для семей с годовым доходом менее 400 тысяч долларов (плюс 3 триллиона). Но если о зияющей дыре в бюджете и говорят, то как-то вяло — и ничего не предлагают.

Думаю, это значит, что чудодейственных способов заштопать эту дыру нет ни у политиков, ни у экономистов. И стало быть, выборы пройдут, а экономические проблемы останутся, и когда-то их придется решать всерьез.