Это было важно в первую очередь, а понятие «нейтральный статус» при всем негативном к нему отношении президент ОКР во главу угла не ставил. Больше того — все шло к тому, что после Игр в Пекине-2022 все претензии к России будут сняты. Но 24 февраля случилось то, что случилось, российский спорт оказался изгнан из международного спортивного движения, а деятельность ОКР год назад была приостановлена Международным олимпийским комитетом на неопределенный срок.

В декабре прошлого года МОК чуть приоткрыл дверь для «индивидуальных нейтральных атлетов», сопроводив разрешение рядом требований, которые можно было считать разве что «условно приемлемыми». Тема «соглашаться или не соглашаться», «ехать или не ехать» накануне лондонской Олимпиады на полгода стала главной в дискуссиях, которые за отсутствием прямых указаний сверху были бурными, но ничем конкретным не заканчивались: тех, кто был против принятия «дискриминационных» условий, было больше, но и защитников хватало.

От главы ОКР решение того или иного спортсмена никак не зависело, но к Станиславу Позднякову, естественно, прислушивались. К удивлению многих, Станислав Алексеевич, вначале просто предостерегавший спортсменов от попыток пройти через «унизительные» процедуры отбора, в какой-то момент включил риторику, больше свойственную мракобесам из больше похожей на политинформацию передачи «Есть тема» на канале «Матч ТВ». В апреле из его уст прозвучали слова «команда иноагентов» применительно к российским теннисистам, отобравшимся на Олимпиаду, но этого показалось мало, Станислав Алексеевич «замазал» и всю свою организацию: «Необходимо отметить, что ОКР на стороне тех наших соотечественников из числа спортсменов, для кого условия МОК неприемлемы ни по сути, ни по форме».

Намек про последствия для тех, кто собирался в Лондон, действительно был, но никто не принуждал главу ОКР бежать впереди паровоза и заранее клеймить «отступников». Впрочем, у самого Станислава Алексеевича иного выбора, кроме как встать на защиту государственных интересов, и не было.

Репутация, естественно, пострадала, а методичек сверху не спускали, и Поздняков на исходе июня разразился новыми заявлениями по поводу возвращения российского спорта на международную арену. Про летние Олимпийские игры 2028 года было сказано, что «к этому моменту создадутся все условия, чтобы не только спорт, но и все, что связано с Россией, вернулось на круги своя». Через три дня последовало уточнение: «К 2032 году российские спортсмены будут снова выступать с флагом и гимном своей страны. Но я надеюсь, что это произойдет раньше. Любая политическая турбулентность рано или поздно закончится, а фундаментальные олимпийские ценности останутся». Заинтересованным лицам оставалось только гадать, что понимается под «всеми условиями», которые обеспечат возвращение России «на круги своя».

В августе Франция провела более чем успешную Олимпиаду, не заметив отсутствия российской делегации, героями Парижа стали, в том числе, несколько сменивших гражданство россиян, чего нельзя сказать о 15 «нейтралах» из России, замороченных и чужими, и своими. Станислав Поздняков опять же не имел ко всему этому непосредственного отношения, но некое раздражение верхов его ролью президента без статуса, несомненно, чувствовалось. В сентябре он постарался убедить общественность, что «мы ведем неформальный диалог с олимпийским движением», но поверить в это было крайне сложно — Станислав Алексеевич уже наговорил про «поправший олимпийские ценности» МОК столько, что ни о каких контактах, даже неформальных, не могло быть и речи. Если кто и ведет такие диалоги, так это руководители отдельных спортивных федераций, потихоньку расширяющие пространство для выхода на международную арену.

ОКР если и «разблокируют», то в последнюю очередь, и неизвестно, когда. Роль олимпийского комитета в ситуации, когда фокус внимания естественным образом направлен на внутренние дела, незавидная, но пока суверенность не оформилась окончательно, распускать его рановато — может, еще пригодится. Но уже без Позднякова.

Поздняков не стал ждать истечения срока полномочий и сообщил, что уходит. Заявление оказалось симптоматичным:

Всю допинговую эпопею российским чиновникам приходилось с переменным успехом доказывать международным организациям, что государство у нас не вмешивается в дела спортивные, но нынче в условиях изоляции лицемерить уже не требуется, что видно и из заявления уходящего в отставку функционера. Централизация, усиление роли государства — все это как раз те вещи, которые должны помочь выжить российскому спорту в кризисное время, но могут помешать без помех вернуться в международное олимпийское русло даже при благоприятных внешних обстоятельствах. Как бы снова не пришлось объясняться, что нас неправильно поняли.

Поздняков сказал, что решение уйти принял легко, а о причинах сообщил в заявлении. Слова про укрепление олимпийского движения России, для чего «сложились своевременные предпосылки», могут показаться издевкой, но вряд ли Станислав Алексеевич нечто подобное имел в виду.

Старый тоже не пропал — Олег Матыцин, спешно переброшенный в Госдуму, в сентябре возглавил комитет по физической культуре и спорту. Это и называется «оптимизация». Ряды какой организации пополнит Станислав Поздняков, еще неизвестно, — но его рвение уже получило достойную оценку.