Никита Павлович — это ум, честь и совесть советского футбола. Наверное, нет ни одного болельщика (не важно, какой команды), который бы плохо высказался о форварде, по-рыцарски относившемся к соперникам и предельно корректно — к судьям. И нет ни одного футболиста и наставника, которого Симонян публично критиковал. А ведь заслуженный мастер спорта имеет полное право упрекать и укорять.

Он, владевший великолепным дриблингом и точным ударом с обеих ног, тонким позиционным чутьем и скоростью, красиво прожил 11 сезонов в «Спартаке» и является лучшим бомбардиром в истории клуба (160 мячей за 244 матча). Четыре раза становился чемпионом страны (1952, 1953, 1956, 1958), завоевал два национальных Кубка (1950, 1958) и трижды выигрывал звание лучшего бомбардира первенства (1949 год — 26 мячей; 1950 год — 34 мяча; 1953 год — 14 мячей). Кстати, его достижение от 1950 года продержалось 35 лет.

Повесив бутсы на гвоздь и превратившись в тренера, он дважды приводил любимую команду к чемпионству, а в 1973-м совершил невероятное: с ходу сотворил золотой дубль с ереванским «Араратом». К слову, в отечественном футболе он второй (после Николая Гуляева) обладатель почетного дубля (победитель чемпионата и Кубка страны в одном сезоне) как игрок (1958) и тренер (1973).

О нашем последнем здравствующем чемпионе олимпийского турнира — 1956, капитане и авторе первого гола сборной СССР на дебютном для нее мировом форуме — 1958 в Швеции известно, наверное, почти все. Но давайте в день рождения уникального и мудрого ветерана, который продолжает работать на посту первого вице-президента РФС, вспомним самые любопытные факты его биографии.

• На самом деле уроженец Армавира, проведший почти все детство в Абхазии, никакой не Никита Павлович. Из книги Симоняна «Футбол — только ли игра?»: «Родители дали мне имя Мкртыч. Но попробуй выкрикни его на поле… Пока произнесешь пять согласных, мяч окажется у противника.
  — Почему меня так неудачно назвали? — спрашивал я у отца. — У тебя красивое имя, — отвечал он. Мкртыч — значит креститель. Меня это совсем не утешало, да и улица не замерла в почтении перед таким переводом. Она окрестила меня по-своему: Микита. «Микишка! Бей!»

• В 1946 году Симонян перебрался в Москву, в «Крылья Советов». И буквально перед первым матчем сезона между минским «Динамо» и «Крылышками» в родном для него Сухуми его отца арестовали. Сделано это было для того, чтобы заставить уже подававшего большие надежды паренька перейти в «Динамо» тбилисское. Но Никита не поддался на уговоры, вышел на поле и забил единственный мяч. А тогдашнему министру МВД Абхазии он объяснит, что подвести людей, которые в него поверили раньше, он не может. Отца же через несколько дней освободили.
• Папа «Микиты» Погос Мкртычевич был сапожником (чувячником) и сильно ругал шустрого отпрыска за его увлечение футболом и разбитую вдрызг обувь. Но когда Никита уже выступал за «Спартак» («Крылья Советов» расформировали в 1948-м, и нападающий оказался в красно-белой дружине), отец как-то приехал в Москву. Болельщики его узнали, подняли на руки и с криками «Это же Симонян-старший, ура!» принялись качать. Домой он вернется обескураженный, но довольный. И гордо скажет жене: «А сына-то моего в столице очень уважают…»
• В 1951-м, когда спартаковец с товарищами отдыхал в Кисловодске, к нему подошли два адъютанта Василия Сталина — Михаил Степанян и Сергей Капелькин — и настоятельно попросили полететь с ними в Москву на спецсамолете на разговор с командующим. В особняке на Гоголевском бульваре Василий Иосифович, мечтавший создать сдвоенный центр Бобров–Симонян, сурово сообщит Никите: «Поклялся прахом своей матери, что ты будешь играть в моей команде… Жду твоего решения». Нападающий, к ужасу присутствовавших при разговоре, ответил, что не видит себя в другом клубе и хочет остаться со своими друзьями в «Спартаке», которых не предаст. И в наступившей тишине сын Сталина молвит: «Спасибо, что не стал вилять. Бегай за свой «Спартак». А в коридоре смельчаку вручат билет до Кисловодска.

• Симонян как-то дважды огорчил «Фиорентину». В одном из моментов Михаил Огоньков прошел по левому флангу и сделал мягкую передачу. Мяч перелетел через центрального защитника, и у нападающего было время на обработку. Но техничный Никита не дал мячу коснуться газона и с лёта пробил в дальнюю «девятку». Джулиано Сарти — один из лучших вратарей Италии всех времен — оказался бессилен. А президент «фиалок», восхищенный таким шедевром, предложил «Спартаку», по словам самого Симоняна, 80 тысяч долларов за чудо-форварда. Для 1957-го — огромные деньги. Но и помыслить тогда об отъезде было нереально.
• Никита Павлович очень любил смаковать одну правдивую байку. В Тарасовке после проигранного торпедовцам матча проходил разбор полетов. Николай Петрович Старостин распекал защитника Масленкина, который не сумел сдержать Эдуарда Стрельцова: «Что же ты, Толя, Эдика не закрыл? Он нам два и положил. А вот Борис Хренов (защитник «Торпедо») Симоняна нашего из игры выключил начисто!..» На что провинившийся возразил: «Ну что вы сравниваете?! Симоняна и я бы выключил!» И все дружно расхохотались, забыв о поражении.

• Со Стрельцовым и Симоняном связана еще одна замечательная и весьма трогательная история. Никита Павлович провел все матчи отборочного олимпийского турнира, но в Мельбурне-56 на его позиции все четыре поединка отфинтил юный Эдуард и забил два мяча. Однако перед финалом с югославами тренеры перетряхнули состав и в числе прочих сделали ставку на Симоняна. СССР победил 1:0, и, по тогдашним правилам, золотые медали вручали только участвовавшим в решающей встрече. После награждения Никита подошел к Стрельцову со словами: «Эдик, прошу тебя, прими эту медаль. Ты сыграл больше, чем я. И медаль принадлежит тебе, а не мне. Ты заслужил». Эдуард отрезал: «Палыч, эта медаль твоя, и никаких разговоров». Тогда уже на теплоходе «Грузия», везшем сборную домой, Симонян снова обратился к молодому партнеру: «Меня мучает совесть. Возьми медаль, прошу!» Добродушный Стрельцов рассердился: «Палыч, если ты еще раз об этом заикнешься, обижусь! Тебе уже тридцать, а мне нет и двадцати! В твоей жизни, наверное, это последняя олимпийская медаль, а я свою еще успею выиграть». Не успеет…

• Снайперский рекорд Симоняна (34 мяча за сезон в чемпионате страны — 1950) перекрыл в 1985 году Олег Протасов, совершивший 35 точных выстрелов. Не секрет, что это было сделано несколько искусственно (днепропетровцу очень «хорошо» подсобляли и свои, и чужие, подтягивая к вечному достижению). Спустя много лет в интервью Симоняна спросили: «Никита Павлович, ваш рекорд-то, если по-честному, не побит… Что думаете?» Ветеран ответил: «Нет, побит. Я забил 34 гола, а Протасов — 35. Значит, побит. Очень уважаю Олега, он действительно владел всеми качествами настоящего форварда. Камень в его огород не брошу. Он должен сам, если захочет, поведать, как он забивал. За него этого говорить не вправе».

• В 1997-м в Москву приезжал Пеле, чтобы разрекламировать свой кофе. В бразильском посольстве состоялся прием, и известный журналист Игорь Фесуненко, давно знакомый с королем футбола, указал тому на Симоняна со словами: «Вот против того парня ты сражался в 1958-м в Швеции». Пеле подошел к Никите Павловичу, пожал ему руку и с виноватой улыбкой произнес: «Простите, что мы вас тогда одолели». СССР действительно уступил на групповом этапе бразильцам, ставшим затем чемпионами мира. Однако все равно та команда, капитаном которой был Симонян, вышла в четвертьфинал. 31-летний Никита и открыл счет голам нашей сборной на мировых форумах, поразив на 14-й минуте матча с англичанами ворота Колина Макдональда.
• Актер и друг Симоняна Армен Джигарханян рассказывал: «Никита Павлович частенько посещал спектакли и, в частности, приходил и в мой театр. И вот однажды актеры узнали о том, что в зале будет Симонян. Причем многие ребята родились уже тогда, когда Палыч и тренировать-то уже перестал, то есть кумиром для них он не являлся, но о его футбольных подвигах они были, разумеется, наслышаны. Так вот один из артистов так разволновался, что забыл текст… Но спектакль Никите понравился».

P.S.

И напоследок актуальный отрывок из книги Симоняна «Футбол — только ли игра?»: