19 сентября 2024 г. Четверг.

В начале сентября меня перевезли с дачи племянницы Наташи в Москву. А в памяти всё не гаснет её райский цветочный сад. В центре этого цветочного рая высокая, развесистая сосна. Под ней в траве множество прекрасных сосновых шишек. Они похожи на бутоны, раскрывающиеся в волшебные цветы с деревянными лепестками.

И ещё над самой дачей — ночное небо, до отказа наполненное звёздами, созвездиями и августовскими звездопадами.

Об этом — три четверостишья. Два первые — «белые», третье — рифмованное:

А у сосны бутоны спелых шишек
Срываются и падают в траву.
И там, оцепенев навек от зноя,
Волшебно превращаются в цветы.

Их лепестки в ночи деревенеют.
Их давит притяжение земное.
Но души их стремятся в Синеву,
Где звездопады августа искрятся,

В ту вечность, что пульсирует над нами,
Куда в конце уходим мы навек.
Там, в Синеве, бессмертен человек,
Созвездьями осыпан, как цветами.

Ну с шишками и с Синевой всё ясно. Но причём тут «Чёрный квадрат»? А вот причём. Гораздо раньше в «Новой газете» было опубликовано моё стихотворение о «Чёрном квадрате» и о … Синеве.

7 ноября 2010 г. Воскресенье.

Баллада о Синеве

Ну что ж, загадку «Чёрного квадрата»,
Загаданную гением когда-то,
В кануны революций мировых,
Оставим для потомков. Пусть у них

Шевелится душа от той загадки.
А в нашем веке с этим всё в порядке:
Мы знаем, сколько стоит тот квадрат —
И с нас довольно. И по ýши рад

Тот олигарх, что за него заплатит,
Чтоб на Рублёвке над его кроватью
Висел он неизвестно для чего —
Зато такого нет ни у кого!

Бог с ним! Я не завидую ему
Ни на копейку. Знаешь почему?
Квадрата Синего мне ведом код.
В нём ключ от тех заоблачных высот,

Что неподвластны диктатуре денег.
Он — бескорыстья вечный современник.
И золота Вселенной, может быть,
Всего не хватит, чтоб его купить.

И потому — за совесть, не за страх —
Бесплатна синева небес в веках.
И — как душа, и вечна, и права —
Да здравствует, да будет Синева!

Р.S. 2015 г.

Один из читателей этих стихов тогда поздравил меня с пародией, разоблачающей Малевича и его «Чёрный квадрат». Очень огорчительно было это для меня, с уважением относившегося и к «Чёрному квадрату», и к его автору. Если это и пародия, то на спекуляции вокруг «Чёрного квадрата» — и слева, и справа.

В 2011 году мне довелось на страницах «Новой» активно поддерживать поиски потерянной могилы Малевича, а в нынешнем году резко выступить против «Литературки», как раз взявшей на себя неблаговидную роль «разоблачительницы» Малевича и его «Чёрного квадрата».

2015-й год стал у нас дважды годом Малевича. 15 мая отмечалось 80 лет со дня его смерти. 19 декабря будет 100-летие его «Чёрного квадрата». И это двузвучие сопровождалось двумя сенсациями, связанными с Малевичем.

Сенсация первая

С помощью современных «высоких технологий» было окончательно установлено утерянное место захоронения Малевича. Но эта новость осталась незамеченной СМИ. Более того — сразу же нашлись охотники дезавуировать её. Почему?

Последние годы и даже десятилетия изобиловали драматическими примерами наступления на наши святыни всё пожирающей погони за наживой. Аляповатые особняки скороспелых нуворишей подступали к заповедным границам (а то и переступали их) Пушкинского заповедника, Ясной Поляны, Спасского-Лутовинова, Архангельского, Бородинского поля…

«Священный принцип частной собственности», почему-то во времена «шоковой терапии» воплотился у нас в расчеловечивающую диктатуру денег. Стремление частного капитала потеснить культуру и историю с лакомных для него и весьма не дешёвых земельных угодий предпринимались с завидным упрямством.

Мало кто уже помнит о печальных событиях первых постперестроечных лет, когда под угрозой оказалась даже могила самого Пушкина. Известный архитектор-реставратор, почётный гражданин Пскова Борис Скобельцын говорил тогда в своём выступлении на международной конференции «Защитим культуру от разрушения и невежества»: в то время церкви возвратили Святогорский монастырь, и когда туда «вернулись монахи, произошло нечто ужасающее. Сначала пришли пятеро монахов с наместником Сергием во главе. И вышвырнули оттуда память о Пушкине.

Тогдашняя заместитель директора Пушкинского заповедника по науке Галина Фёдоровна Семакина рассказывала мне: когда монахи подняли этот вопрос, она поехала к одному из тогдашних руководителей Псковской области. И тот сказал: «Будет могила мешать, уберём».

Пятерых этих монахов, которые пили и безобразничали, в конце концов прогнали. РПЦ со своими дремучими невеждами давно разобралась. Но сама тенденция гробокопательства, подкапывания под основы нашей культуры всё никак не сойдёт на нет.

Вторая сенсация

Работники Третьяковки обнаружили таящееся под «Чёрным квадратом» ещё одно изображение (первое открыли раньше) и надпись, сделанную, очевидно, самим художником, якобы ставящую под сомнение его «первородство». Надпись специалисты расшифровали так: «Битва негров в тёмной пещере». А это — пародийная картина французского юмориста Альфонса Алле, очень похожая на «Чёрный квадрат», но написанная раньше».

И теми же СМИ эта новость была активно откомментирована.

Конечно, если объяснить всё тем, что Малевич просто-напросто «позаимствовал» «Чёрный квадрат» у Альфонса Алле, трудно будет объяснить многие «странности», сопровождавшие эту историю. Ну, например, разные эксперименты Малевича всё с тем же квадратом и разную дозировку чёрного и белого в нём. Одним из первых вариантов был, как известно, квадрат, диагональю разделённый на две равные половины — чёрную и белую.

Алле, который, живя ещё в позапрошлом веке, раскрашивал прямоугольники холстов в разные цвета, а затем, придумывал к ним подписи. Чёрный прямоугольник он подписал: «Битва негров в пещере тёмной ночью».

Главное:

Но, если разобраться, во всех этих случаях смысловая нагрузка падала на тексты подписей. Малевич перенёс поиски смысла на само изображение. Это просто уже другая линия поведения в искусстве, мышления, жизни. Ключевое слово — «супремум». В переводе с латыни — «высший». Определяющий образ — Черный квадрат. У Малевича это что-то вроде астрофизической «черной дыры», при входе в которую — дантово: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Крематорий с пеплом всего предыдущего искусства. Вселенная, спроецированная в одну точку, вернее — в один чёрный квадрат в определённой пропорциональной взаимосвязи, взаимодействии с белым квадратом, на который он наложен.

5 октября 1993 г. Вторник.

Малевич оставил нам определение:

«Супрематизм сжимает всю живопись в черный квадрат на белом холсте».

По этому предельно острому лезвию трудно пройти, не обрезавшись, не оступившись в одну из крайностей. Либо в утверждение, будто все это — мистификация, обман трудящихся, и можно по трафарету наштамповать сколько угодно разных квадратов: черных, зеленых, серо-буро-малиновых. Либо — в почти физиологическую боль при виде того, как в реальном времени нашего фантасмагорического 93-го года танки выжигают на «холсте» Белого дома супрематический «Черный квадрат» Малевича. Такое не проштампуешь по трафарету.

Малевич вовсе в том не виноват,
Что за гроши Свободу мы отдали,
Когда часы парламентские встали,
Юнцы орали на мосту: «Виват!»
И девки в воздух чепчики бросали,
А ельцинские танки выжигали
На Белом доме чёрный свой квадрат.

(Окончание следует).