Понедельник. Утро. У парка возле ИК-5 «Металлострой» под Петербургом лишь изредка прогуливаются пенсионеры с собаками. Встреча знаменитого блогера Пыжа с фанатами и друзьями назначена именно здесь. Андрей должен выйти около 10:30. За час на месте уже собираются несколько человек. Все — мужчины, и сразу понятно, что объединяет их связь с экстремальными видами спорта. Кто-то ходит в походы на лыжах, кто-то сплавляется на байдарках или бороздит пустыни. Все — легкие на подъем, все старше тридцати, их тут не не меньше 50 человек. Это и есть зрители Пыжа, который сколотил аудиторию на видеороликах по исследованию заброшек и подземелий в стиле «Сталкера». За что в итоге и получил срок по статье «госизмена». Пыжа обвинили в том, что он вывез материалы о засекреченных в России объектах на территорию Украины. 5 лет.

С учетом срока в СИЗО Андрей выходит на свободу, отсидев в тюрьме три года.

А вот и он. Бурные овации пришедших его встречать. Каждому Пыж жмет руку: говорит, только что то же самое делал по ту сторону забора, в колонии.

Внешне Андрей изменился. Одно из его прозвищ «Андрей Няшный» — ну, симпатичный. После тюрьмы Андрей, которому нет и сорока, слегка погрубел, поседел.

В парке начинается «пресс-конференция», одновременно впервые за эти три года «оживает» Youtube-канал: сюжет с освобождением и встречей идет онлайн для всех 800 000 подписчиков.

— Государственная еда — эта та еще еда… — протяжно отвечает Андрей на один из вопросов. Видно, что чувство юмора он не растерял. — Вот поэтому одну кошку у нас в колонии звали Подлива, а вторую — Каша. А кота — Котлета.

О быте в колонии.

— Там очень много заборов. Там очень много всяких разных проверок. В 9 утра проверка при переходе на «промку». Вечерняя проверка в 17:30, дальше проверка сразу после отбоя, в 22:00, потом — в 4 утра. Вот, четыре проверки в сутки. Из них в течение двух ты ты стоишь на плацу.

— Что по цензуре, что по прослушке? Тебя слушали?

— Естественно, слушаются все разговоры, просматриваются все письма — на вход и на выход. Ты без цензуры можешь написать только прокурору и в суд. Встречи с адвокатом — через стекло по телефону. Всё записывается, сервачок стоит всё пишет. Мои разговоры, естественно, прослушивались в первую очередь, вплоть до начальника. Потому что меня даже вызывали на полиграф, на тему: не собираюсь ли я создавать какую-то экстремистскую ячейку.

Все засмеялись.

— В целом система создана даже не для исправления, а для того, чтобы она была. Она никак не исправляет. Особенно самая «народная» статья — 228 («наркотическая»). Сейчас 337-е статьи пошли («самоволка»), их все больше и больше. Неисполнение воинских приказов, дискредитация, все вот эти новые статьи, народ вообще «пачками» заезжает.

Человек уехал (имеется в виду: освободился — М. С.) — отлично. А сколько-то человек надо, наоборот, не отпустить. На все есть показатели, статистика. Все боятся лишиться «звездочек». Любая звезда, любое звание, это дополнительные деньги, выслуга. Людские судьбы системе вообще по барабану.

— За что тебя посадили в ШИЗО?

— Я отправил фотографии из колонии в свое ВК-сообщество, там запостили. Спустя девять месяцев кто-то «наверху» об этом узнал, решили наказать. А в колонии же не могут по-человечески сказать: не ставь фотографии в интернет. Надо найти управу. Управу на меня нашли смешную.

Я работаю в швейном цеху. Приходит сотрудник, мы сидим в футболках, потому что жарко, да и зачем нам кутаться. Сотрудник говорит: все пишем объяснительные. А по ПВР заключенные не имеют права снимать тюремные робы на рабочем месте. Мы предлагаем не писать, а просто одеться, но нам не разрешили. Тогда я говорю: может, только я напишу? Я же понимаю, вы не просто так сюда пришли. То, что у него был включен видеорегистратор, мы тогда еще не знали.

Он отснял, что все пишут, и выключил регистратор. А затем говорит: «Андрей правильно понял, я за ним пришел. Сами еще не знаем, че происходит, но сказано тебя ***». Это значит прихватить с нарушением на камеру.

После этого меня отводят в «малый штаб», объясняют истинную причину. Смотрят мои посты — а там никаких нарушений, одет я в положенную форму, бирки есть. В итоге дают мне 11 суток. Это при том, что у нас при драке дают трое-четверо суток. А тут за то, что в футболке — 11 суток. Понятно, что это указка «сверху» пришла. И я отправился сидеть.

Представь себе помещение, метра три на четыре. Окна есть, но они выходят на фальш-стену. То есть окон нету. Какая погода, день или ночь, ты вообще не знаешь. Две тусклых лампы. Деревянные крашеные полы и две бетонные отмостки с «грибками». На каждые два «грибка» откидывается шконка. Шконка на день пристегивается. Днем ты можешь только сидеть на «грибке». Все остальное запрещено. Ляжешь — сразу взыскание. Занимаешься спортом — взыскание. В пять утра подъем, в девять отбой. Кормят пресно, никаких приправ. С собой у тебя ничего нет. Зубная паста, щетка, мыло и туалетная бумага. Еще книги мне давали почитать.

Мы были вдвоем в течение семи суток, потом сутки были втроем, и потом на четверо суток я остался один. На самом деле, великолепно отдохнул! Потому что в колониях самый больной напряг — ты никогда не можешь остаться один. Ты всегда с кем-то, ты всегда на виду, друг у друга на головах живете. Четыре квадратных метра в СИЗО, два квадратных метра на человека в колонии — в бараке, в спальном месте. Но если в ШИЗО понаходиться дольше, если несколько месяцев, — кукуха отъедет…

…Вечером Пыж уедет в Москву — увидеться с мамой, забрать технику. На вопрос о том, останется ли в России, отвечает: время покажет. Загранпаспорт делать собирается в первую очередь. У Пыжа российско-украинское гражданство.

А пока фанаты Пыжа никак не отпускают. После «пресс-конференции» каждый хочет сфотографироваться. А потом Андрей уедет купаться в Неве — несмотря на девять градусов тепла на улице.

Позже в его телеграм канале появилось сообщение: «Мне кажется, что прошло несколько лет жизни. У меня настолько ничего не происходило там, что то, что сейчас произошло, кажется просто уже очень долгим. Это очень круто. Живите активно. Будет, что вспомнить».