«Подслушано в Рыбинске». Режиссер Петр Тодоровский. Производство: 1-2-3 Production для Premier.

Самый что ни на есть средний журналист провинциальной газеты Юра (неистребимо прекрасный Тимофей Трибунцев) работает в «Волжском вестнике». Ну как работает? Спустя рукава. Там новости какие — автобусный парк, ДТП, питомник с котиками, местный театр с трешевым спектаклем про вампиров и их огненную любовь по мотивам пьесы Чехова.

Живет в убогой малогабаритке, попивает водочку, чокаясь с зеркалом. Пока однажды не теряет сознание. В общем, заболевает Юра эпилепсией — болезнью провидцев. И с этих самых пор видит он жуткие убийства, которые произойдут завтра. Например, нападение на Машу, молодую актрису того самого рыбинского театра, играющую главную роль в чеховском спектакле.

События каруселью начинают безостановочно кружить по замершему под снегом городу, сталкивая персонажей буквально лбами. У Маши есть поклонник, хулиган Сашка, который нападет на Юру за нелицеприятные слова о новом спектакле. Чистый псих, любого порвет за Машу. А звезда местного эфира Константин Сергеевич (Антон Васильев), лоснясь от любви к себе сбивает случайно молодую женщину. И от греха подальше упаковывает ее в багажник машины, а потом выбрасывает у шлюзов. За этими нехорошими действиями наблюдает местный рыбак. Непростой рыбак, золотой рыбак.

Юра, конечно, в центре этого водоворота несчастья: компьютер сломали, машину сожгли, жена изменяет, дочь уехала с ночевкой на вечеринку и наверняка свяжется с каким-нибудь упырком. Он даже пытается преступления предотвратить, жертв предупредить…

В общем, все разорванные линии в какой-то момент сплетутся в один криминальный клубок. И окажется Юра крайним. Шикарная сцена, когда Юра вешаться собирается, да «Местом встречи изменить нельзя» засматривается. Есть еще парочка не слишком расторопных и нелепых следователей, работников местного ТВ и журнала. Есть жизнь.

Главное достоинство сериала — сценарий, раритетное сегодня качество хорошей истории и проработанных деталей. Сценарий написал Иван Баранов, уроженец Рыбинска. И текст этот сразу понравился: сначала на студии, потом режиссеру Петру Тодоровскому, потом — платформе. Потом — зрителю. Вот такие бывают счастливые сюжеты в индустрии, которую я поздравляю с появлением нового талантливого автора.

Еще одна премьера на «Новом сезоне» — один из самых сильных проектов последнего времени «Аутсорс» Душана Глигорова («Среда» для OkkO) по сценарию Анны Козловой («Краткий курс счастливой жизни», «Садовое кольцо», «Кеша должен умереть»).

О смертной казни, которую хотели бы вернуть некоторые депутаты.

1996-й. Костя Ивана Янковского — новенький в тюрьме особого назначения. Он — исполнитель. Вместе с напарниками должен приводить в исполнение смертные приговоры — вроде бы отъявленных серийных убийц и маньяков.

Знакомится с коллегами. Прокурором Андреем Валентиновичем, скромными «палачами» Сашей и Ромой. Доктором, который свидетельствует смерть. Работа не пыльная, но ответственная: приводить приговор к высшей мере в исполнение. Никто из них, кроме Кости, не собирается знакомиться с приговором перед казнью. А зачем? Не они такие — жизнь такая.

Зима без конца. Тюрьма — замкнутый квадрат. Капустой из столовки пахнет.

Внутри обшарпано, темно, безнадежно. Камеры смертников с глазком, на железной двери «объява» — имя, за что сидит, статья. К примеру, профессор нескольких девушек расчленил. Ничего с собой поделать не может. Кураж, невиданное чувство свободы. Костя жалеет убийцу с почечной коликой, лекарство ему покупает… чтобы не мучился. Когда по коридору практически волокут очередного приговоренного, все из своих камер смотрят.

Вне работы у всех «палачей по производственной необходимости» — своя жизнь.

Прокурор дома с родителями скандалит из-за жены, которая — чистая дискотека: вся в блестках, мужа тиранит за то, что бедны, как нищенские крысы. На его «честные деньги» и прокладок не купить. И за электричество платить нечем. Ну не может прокурор с его зарплатой и ковром на стене — такую женщину-праздник содержать.

Саша (Эльдар Калимулин) собирается жениться, на свадьбу поросенка ищет, копейки собирает.

У Кости жена и дочка восьми лет.

У начальника тюрьмы — юбилей, ему кетчуп велено купить. В городе происходит черт знает что. Вот и невеста Саши пострадала от насильника. А потом и сам насильник… Вся эта жизнь, вроде бы за тюремными воротами, на жизнь людей свободных не похожа, словно у всех у них свой пожизненный срок, без права на амнистию.

«Внутри у нас тоже ничего нет, только запреты, страхи и пустота», — говорит одна из героинь.

И тогда в город приходит Костя, Константин Юрьевич Волгов из города Кимры. И через него к «служителям смерти» поступает предложение, от которого невозможно отказаться. А именно: отдавать убийства смертников на аутсорс тем, кто их проклинает, жаждет мщения. Позволить за большие деньги кровную (в прямом смысле слова) месть. Костя — Чичиков нового времени, он покупает мертвые души живых людей. Да еще и прикрывает этот бизнес смерти идеями справедливости.

Я убеждена, что сериал вызовет огромный интерес и ожесточенные споры. Начало этой дискуссии есть в самой картине. Как говорит Костя, передавая привет «Ворошиловскому стрелку»: «Почему убивать в тюрьме — преступление, а расстрелять гондона, изнасиловавшего жену, не преступление?» Уменьшенные донельзя копии Раскольникова здесь интересуются: «Почему государству дозволено убивать людей, а нам нет?» Они же не твари дрожащие: можешь — берешь, хочешь жить — живешь.

Побочной партией в фильме проходит и тема насилия (она существует едва ли не во всех работах талантливого режиссера Глигорова). Когда общество спешит обвинить в совершенном преступлении жертву: мол, зачем провоцировала?

Как это бывает у Глигорова и его оператора Батыра Моргачева (на мой взгляд, одного из лучших сегодня), изображение решено не просто концептуально, смыслово, но придает истории дополнительное фантастическое измерение. Во-первых, решетка — главный художественный образ. Через клетку смотрим не только на преступников, но и на надзирателей, Довлатов писал о внутренней родственности охранников и заключенных. Пространства с измененной геометрией, то чрезмерно вытянутые, то с отлетевшими вверх потолками. Глубинные кадры. Мрачные интерьеры. А вокруг изумительные просторы Камчатского края во всем скупом северном великолепии под ледяным солнцем: смертельно красивый и холодный край света. И за кадром поют скрипки и виолончели под торжественную поступь генделевского шага.

Приговоренным к убийству расплаты не избежать, наказание все равно превратится в преступление.