Через год после переворота, когда парагвайский диктатор Альфредо Стресснер потерял власть и был вынужден бежать из страны, он встретился с британской журналисткой Изабель Хилтон в столице Бразилии. После короткого приветствия генерал стал объяснять журналистке, что за режим он построил в стране. И вот что он сказал:

«В Парагвае была настоящая демократия. По-настоящему демократическая система, с полной независимостью судебной и законодательной власти. Тогда был огромный прогресс. Великий прогресс. Развитие…»

По мнению Стресснера, клика заговорщиков устроила переворот, а народ-то был на его стороне. С США в конце правления проблем не было, с Церковью — тоже. В общем, диктатор искренне недоумевал, почему все пошло не так, ведь «в Парагвае не было причин для недовольства и революции».

Подобное «помутнение разума» отражается и в титулах, которыми за время правления наделил себя Стресснер: например, именовал себя «Вторым Восстановителем Страны» (Segundo Reconstructor del Pais), «Благодетелем Отечества» (Benefactor de la Patria) и «Единственным Лидером» (el Unico Lider).

Никакой демократии в Парагвае при Стресснере, конечно, не было.

Это была одна из самых жестоких диктатур в Западном полушарии, а сам диктатор был рекордсменом-долгожителем в удержании власти: 35 лет. Его режим отличался яростным антикоммунизмом, массовыми репрессиями, помощью нацистам и беспрецедентным контролем за населением. Стресснер получил название «стронато» (stronato), а его сторонники стали именоваться стронистами (stronistas).

На пути к диктатуре

Альфредо Стресснер был выходцем из вполне обеспеченной семьи: отец, Уго Стресснер, эмигрировал из Баварии, мать, Эриберта Матиауда, принадлежала к креольской элите, высшим слоям парагвайского общества.

В возрасте 17 лет Стресснер поступил в Военную академию в Асунсьоне, стал артиллеристом и дослужился до старшего лейтенанта. Принимал участие в Чакской войне (1932–1935) против Боливии, в которой Парагвай одержал победу. В этой войне Стресснеру, что называется, повезло — он приял участие в сражении, переломившем ход войны в пользу Парагвая, и в дальнейшем активно использовал это обстоятельство для своей политической биографии. В 1945-м ему был присвоен чин полковника артиллериии, а в 1949 году, в возрасте 37 лет, Стресснер стал бригадным генералом — самым молодым в Латинской Америке.

Вспыхнувшая в 1947 году война привела к усилению «Колорадов», политические противники которых постепенно были «перебиты».

Преуспев в этом, к октябрю 1951 года Стресснер уже дослужился до главнокомандующего армии Парагвая, было ему 39 лет — время, когда в бравом военном полностью созрели политические амбиции.

Тогда Стресснер начал действовать — нашел среди армейской верхушки недовольных сближением с Аргентиной, которой на тот момент руководил другой автократ, Хуан Доминго Перон. Затем начал искать возможности контакта с руководством США и пытался воспользоваться опасениями и страхами американцев в контексте холодной войны с СССР, чтобы заручиться их поддержкой. В мае и июне 1953-го он побывал в Штатах по приглашению главы Пентагона Роберта Стивенса. Контакт был установлен.

С 3 по 4 мая 1954 года в столице Парагвая Асунсьоне проходили вооруженные столкновения между сторонниками президента Фредерико Чавеса и заговорщиками во главе с Стресснером.

Переворот увенчался успехом. Партия «Колорадо» выдвинула главнокомандующего в качестве кандидата в президенты в июле, где он уверенно одержал победу. Началась 35-летняя эпоха правления Стресснера.

Монолитное единство

Оказавшись у власти, новоиспеченный диктатор начал работать над консолидацией контроля над всеми слоями парагвайского общества и государства.

Во-первых, он превратил партию «Колорадо» в опору своего режима, сделав членство в ней обязательным для всех, кто хочет работать на государственной службе и в частных компаниях, принадлежавших функционерам режима. Кроме того, членство позволяло получать доступ к выгодным государственным контрактам и избежать пристального внимания спецслужб. Идеалом для Стресснера выступала модель корпоративного государства, преодолевающая все классовые противоречия и объединяющая в себе разные элементы общества.

Стресснер провел массовые чистки партии от всех нелояльных элементов (а таких было много). Например,

Стресснер стремился к тому, чтобы установить в стране тотальное единство, лояльное и послушное его власти. Этой политике он дал название «монолитное единство» (la unidad granítica).

Каждый диктатор стремится к монополизации власти и превращения своей вотчины в нечто напоминающее патриархальную семью с «отцом нации» во главе. Но это их и губит. Великий философ Аристотель исчерпывающе объяснил почему:

«Ясно, что государство при постоянно усиливающемся единстве перестанет быть государством. Ведь по своей природе государство представляется неким множеством. Если же оно стремится к единству, то в таком случае из государства образуется семья, а из семьи — отдельный человек: семья, как всякий согласится, отличается большим единством, нежели государство, а один человек — нежели семья».

При таком раскладе государство становится «хрупким» (fragile state), готовым пошатнуться при любой внутриполитической неурядице. Персонализация власти ведет к эрозии государственных институтов, а все процессы внутри государства «завязываются» на самого автократа. Что и случилось с Парагваем при Стресснере.

Патриот — это я, а все, кто не согласен, — коммунисты

В рамках проекта строительства «монолитного государства» диктатор построил разветвленную сеть контроля над обществом через отделения правящей партии под названием «seccionales». При стронизме («научное» название того, что Стресснер строил) сеть этих учреждений покрыла всю страну. Они служили «ушами и глазами» режима, докладывая политической полиции обо всех происшествиях и настроениях населения. В составе этих отделений партий работали так называемые «шпионы» (pyragues), которые и выполняли эти поручения.

Особое внимание Стресснер уделил армии. Силовой аппарат в автократиях выступает в качестве главного защитника режима, поэтому очень важно добиться его абсолютной лояльности. Диктатор провел чистки офицерского корпуса, продвигая лояльных ему людей, а не профессионалов. Крючком, на который он ловил высшее командование, стал доступ к безудержному обогащению. Стресснер предоставил генералам и высшему офицерскому корпусу возможность иметь долю в государственных проектах, монополиях и скупать землю по низкой цене. Тем, кто стоял ниже по карьерной лестнице, платилась хорошая зарплата и предоставлялась социальная страховка.

Когда Стресснер занял пост главы государства, в стране не существовало устойчивой демократической системы и партийной политики. Поэтому ему не пришлось разгонять партии и проводить авторизацию страны. Однако если он хотел заручиться поддержкой США, ему нужно было создать нечто вроде демократических декораций.

Под чутким руководством Стресснера в стране появилась многопартийная система с оппозиционными партиями и регулярными выборами президента. Однако все это выполняло чисто декоративную функцию.

Что касается идеологии стронизма, то она определялась требованиями внутриполитической и внешнеполитической обстановки. Пламенный антикоммунизм Стресснера был связан с необходимостью заручиться поддержкой США, которые щедро спонсировали Парагвай в период стронато. Внутри страны «коммунистами» считались все, кто шел против правящего режима. Сам Стресснер и его лояльные сторонники именовались «националистами и патриотами».

В основе деятельности силовиков лежала так называемая «доктрина национальной безопасности». Согласно этой доктрине,

Наличие внутреннего врага объясняло щедрые вливания в силовой аппарат.

Отдельно стоит сказать про характер репрессий.

Режиму Стресснера удалось избежать массового террора благодаря возможности репрессий «для каждого», которые обещала выстроенная разветвленная сеть информаторов. Это привело к тому, что политолог Питер Ламберт назвал «интернализацией террора» (см. сноску 1).

Политическая полиция стронато проводила аресты и пытки политических заключенных на основании малейшего подозрения или доноса (согласно данным ООН на 1989 год в Парагвае в тюрьмах сидело самое большое количество политзаключенных). В итоге каждый парагваец подвергал себя жесткой цензуре в общении с другими. Это помогло пресечь любые массовые выступления против режима Стресснера, хотя полностью устранить оппозицию режиму не удалось. Например, с 1959 по 1961 год против стронатистов велась вооруженная герилья со стороны «Движения 14 мая за освобождение Парагвая» (Movimiento 14 de Mayo para la Liberación del Paraguay). В состав движения вошли эмигранты из Парагвая, осевшие в соседней Аргентине. В декабре 1959 они вторглись на территорию Парагвая и сумели углубиться внутрь территории на 200 километров, но были разгромлены. Затем они неоднократно предпринимали попытки вооруженного свержения Стресснера, но потерпели поражение (см. сноску 2).

Напряженные отношения у Стресснера были с Католической церковью. Идея практически тоталитарного контроля над обществом не подразумевала существование сил, независимых от режима. Церковь в данном случае противодействовала репрессивной политике государства и поддерживала оппозиционные силы в стране (например, недовольных студентов и крестьян). Вражда дошла до такой степени, что министр внутренних дел Парагвая был отлучен от Церкви после нападения силовиков на один из католических соборов в столице в 1969 году.

Убежище беглых нацистов

В интернете ходят шутки про аргентинцев с немецкими фамилиями. Аргентина известна тем, что туда массово эмигрировали беглые нацистские преступники. Однако мало кто знает, что и Парагвай был привлекательным местом для эмиграции немцев с нацистскими идеями. В 1886 году туда направился Бернард Фёрстер, ярый антисемит, расист и сторонник превосходства германской нации. Он основал колонию в Парагвае «Новая Германия» (Nueva Germania), где колонисты хотели построить общество, пригодное для «процветания истинных арийцев». Его женой была Элизабет Ницше, младшая сестра философа Фридриха Ницше. Она вступила в НСДАП в 1930 году и поддерживала Гитлера. Так что Парагвай был связан невидимыми нитями с нацистами задолго до их триумфа.

А после поражения Германии во Второй мировой войне там нашли убежище Йозеф Менгеле, нацистский врач, ставивший медицинские опыты над узниками концлагерей, Эдвард Рошман по прозвищу «рижский мясник», бывший комендантом Рижского гетто и концлагеря Рига-Кайзервальд. И тысячи других. Их привлекала антикоммунистическая риторика режима Стресснера и многочисленное немецкоязычное сообщество. Вспомним, что и сам Стресснер был наполовину немцем.

Экономика стронато

Отличительными чертами экономики Парагвая при Стресснере стали:

• Коррупция;
• иностранная помощь, в основном от США и международных организаций, вроде МВФ и Всемирного банка.

Чтобы получить возможность заниматься бизнесом, было необходимо давать взятки должностным лицам. Стресснер никогда не пытался противодействовать коррупции, контрабанде и теневым экономическим активностям сторонников режима, поскольку прекрасно понимал, что его главная задача — заручиться поддержкой элит. Если волки сыты, то пастух и овцы будут целы.

Когда Стресснер пришел к власти, то Парагвай представлял собой небольшую, отрезанную от выхода к морю страну в центре южноамериканского континента. Основной статьей экспорта были сельскохозяйственные продукты. Огромный ущерб и опустошение принесли войны, в которых Парагвай успел поучаствовать с 1865 по 1954 год.

Шансов у страны самостоятельно провести модернизацию и каким-то образом выйти из состояния бедности было мало. Поэтому Стресснер решил сделать ставку на одну из супердержав, соперничавших в холодной войне, — на Соединенные Штаты. И не ошибся.

Эти средства шли на модернизацию экономики, инфраструктуры и содержание огромного штата бюрократов и силовиков: на государственной службе в Асунсьоне состояло 12% работоспособного населения.

Благодаря столь щедрым иностранным инвестициям экономика Парагвая имела самый высокий экономический рост среди латиноамериканских стран с 1970-х годов. Большую роль здесь сыграло строительство одной из крупнейших гидроэлектростанций (Итайпу) в мире на реке Парана на границе Бразилии и Парагвая и программа массовой колонизации востока страны. Этот рост сыграл важную роль в консолидации режима и обеспечил ему поддержку населения.

Экономический бум продолжился до начала 1980-х годов и прекратился в связи с падением спроса на ключевые продукты парагвайского экспорта: хлопок и сою. Индустриализация, на которую выделялись деньги, забуксовала из-за жесткого противодействия латифундистов. Тогда и стали появляться первые признаки недовольства элит режимом Стресснера.

Падение «Благодетеля Родины»

Мало кто ожидал, что Стресснер потеряет власть. Он стал чем-то вроде национального символа Парагвая как внутри страны, и так и за ее пределами. Тем более мало кто думал, что это сделают военные, которые составляли главную поддержку его режима.

Все началось с дрязг среди сторонников. Между ними развернулась внутриаппаратная борьба за власть, которая вышла из-под контроля. В среде сторонников Стресснера появилась фракция так называемых «militantes». Они начали теснить остальных и занимать высокопоставленные должности, добиваясь отставки функционеров из враждебных фракций. Стресснер стоял над схваткой и не вмешивался. Возможно, по той причине, что в их состав входил его собственный сын, Густаво Стресснер. Это вышло ему боком.

Представители другой группировки, «tradicionalistas», как они себя называли, боялись, что напор «militantes» может стоить им власти и влияния. Изменить баланс сил, по их мнению, можно было только через захват власти и свержение Альфредо Стресснера.

В итоге в феврале 1989 года заговорщики под началом генерала Андреса Родригеса арестовали диктатора и выслали его из страны. Стресснер бежал в Бразилию, где прожил 17 лет вплоть до самой своей смерти 16 августа 2006 года.

1. Lambert P. (1997). The Regime of Alfredo Stroessner. In The transition to democracy in Paraguay (pp. 3-23). London: Palgrave Macmillan UK.

2. Arellano D. (2004). Regreso en armas: Movimiento 14 de mayo para la Liberación del Paraguay. NOVAPOLIS, Revista de Estudios Políticos Contemporáneos. Primera Época Edición, (8): 41-59.