Столь скорая и адекватная реакция полицейского руководства Красноярска удивляет и радует. Целых два начальника, прихватив тележурналистов, нагрянули на дом к пострадавшему мальчику и перед ним и его отцом объяснились, извинились и пообещали принять меры.

И такое бывает, оказывается.

Предыстория. 12-летний подросток с отцом пришли к инспектору по делам несовершеннолетних «на беседу»: как мы поняли, незадолго до этого они пожаловались в ПДН на старших знакомых мальчика, которые его регулярно колотили, и просили принять меры.

Инспектор-женщина их, то бишь меры, и приняла: по сути,

«Провела профилактическую беседу» — видимо, в отчетных документах потом было записано нечто подобное.

О том, что «беседа» фиксируется, ее, похоже, не предупредили. Но это и к лучшему: гневный монолог сей женщины в погонах приоткрывает реальное отношение государства к гражданам, включая подрастающих, — они ему мешают. А чтоб мешали поменьше, в ход идут обвинения, оскорбления и угрозы.

Один из вежливых начальников, извинявшихся за свою сотрудницу, — это тот самый «дядя» по фамилии Березин, который лично руководил разгоном протестных митингов в 2018–2021 годах (совершенно безобидных, «Красноярск — мирный город!» — говорил ему тогда бывший телеведущий Владимир Перекотий, на что «дядя» легко кивнул подчиненным: «этого тоже» (пакуйте, мол, и его), отправив Перекотия в участок).

И чем, если по сути, отличается этот вежливый дядя от той невежливой тети? Званием?

Ну еще лексиконом, конечно. Тетя изъясняется языком подворотни, перемежая его полицейскими штампами. Да еще интонацией. Интонацию эту я не раз слышал от женщин, работающих в закрытых учреждениях (детское отделение психбольницы, школы-интернаты 8-го вида, краевой центр психолого-медико-социального сопровождения), — все больше от медсестер, учителей да воспитателей, хотя и от одной директрисы тоже, а еще от сильно пьющей комендантши университетской общаги Нины Палны, от кондукторов в автобусах и от продавщиц. Далеко не от всех, конечно, но, согласитесь, интонация очень такая до боли знакомая — вертухайская, пронзительная.

Кстати, именно тем же «ненадлежащим исполнением родительских обязанностей», про которое орет ребенку инспектриса, стращала меня когда-то (довольно вежливо, но тупо и ригидно) сотрудница опеки того же района —

Сотрудница опеки со знанием дела ответила мне, пытавшемуся объяснить ей, что помещение в приют может сильно ему навредить и что оснований для этого нет: «А вы, между прочим, неправы. Мы совместно с КДН составим акт о ненадлежащем исполнении родительских обязанностей, и этого будет достаточно». Это меня тогда и взбесило: пригрозил ей судом за самоуправство, и в итоге на меня в той опеке сильно обиделись, но парня оставили дома (ОГЭ свои он потом успешно сдал). Опытный адвокат Юлия Богодист позже объяснила мне, что, если ребенок или его опекун не совершили ничего противоправного и их здоровью ничто не угрожает, оснований для чего-либо подобного — помещения в приют и разных «актов» — нет и быть не может.

А вот официальный ответ, данный другим полицейским начальником по фамилии Мыглан, на обращение Данила, тогда еще 16-летнего, которого в том же Советском районе Красноярска доблестные сотрудницы ПДН вместе с примкнувшими к ним полицейскими вытащили из дома и, угрожая надеть наручники, увели в приют «Росток» за злостное непосещение школы (видимо, там он, согласно замыслу силовиков, должен был начать учиться — но не тут-то было: проведя в приюте почти 10 месяцев, Данил так же не ходил в школу и остался в 9-м классе на третий год; несмотря на несогласие отдела опеки и тогдашней замглавы Советского района Береговой, суд постановил вернуть его родной матери; недавно Данил окончил 11 классов и сдал ЕГЭ).

Обратите внимание, как полицейский чин обращается в этой бумаге к подростку — незатейливо и просто: «Данил Сергеевич!» Ни тебе «уважаемый», ни хотя бы «гражданин». Впрочем, спасибо, что не «слышь, ты!».

Все по закону, в общем.

Вот и орущая инспектриса, называя 12-летнего пацана говном, видимо, не особо сомневалась в своей правоте. Популярно разъяснила, кто есть кто и кому надлежит подчиняться, а кому — устанавливать правила. Все честно и доходчиво, грех жаловаться. Тебя бьют, унижают? Значит, ты и виноват!

И не мешайте работать!