7 июня горсуд Назарова (Красноярский край) приступил к рассмотрению по существу дела бывшего депутата, а ныне сельского активиста и блогера, жителя поселка Глядень Назаровского района Евгения Бригиды. Ему инкриминируют публичный призыв к экстремизму (ч. 2 ст. 280 УК), найденный в его видеоролике в «ВК». До 5 лет.

Ролик записан в первые дни частичной мобилизации, объявленной в сентябре 2022 года. Евгений эмоционально — к нему домой приходили за его сыном — рассказывает, как это происходило. В те дни местный военком Олег Тихончук сказал телевизионщикам, что ограничений нет ни по разрядам (возрасту), ни по опыту (служил срочную или нет), ни по медпоказаниям (медкомиссия не проводится): призываем всех, кроме судимых по тяжелым статьям и забронированных, «работаем со всеми категориями граждан». И, например, Маргарита Симоньян отозвалась по этому поводу:

С назаровским Тихончуком и неким новосибирским военкомом, тоже прославившимся тогда, что только не предлагали сделать. Причем звучали эти предложения в эфире главного государственного телеканала, в ток-шоу «Вечер с Владимиром Соловьевым», от самого Соловьева (в диалоге с той же Симоньян).

Собственно, Бригида и вспоминает в своем страстном монологе только что прозвучавшее от Соловьева и риторически предлагает меру несколько расширить, назвав еще пару местных фамилий. Именно за фигуру речи, обыгрывающую соловьевский рецепт, что облетел по «Орбитам» всю страну, Бригида и угодил под статью. Что дозволено Юпитеру…

Но Бригида не призывает — а в статье УК именно что о призывах. Отчетливо слышно и видно, что он задает вопрос.

Тем не менее шестеренки закрутились, процесс пошел. Сейчас происходит уже второй заход гособвинения: 17 января судья Ирина Иванова завернула дело обратно прокурору, 1 апреля дело зарегистрировали в суде вновь, отписав уже другому судье — Людмиле Фроленко.

В судебном заседании 7 июня оглашено обвинение, Бригида вину признал частично, в частности, сказав:

— Я сразу признаюсь, что все, что я сказал на той самой видеозаписи, — сказал именно я. Эту самую запись сделал и опубликовал я, именно там, где ее обнаружили сотрудники. Отказываться от этого я не буду, в этом я признаюсь. Но я не экстремист. Никогда им не был. Я всегда был патриотом своего родного района, всегда был человеком дела. Я всегда защищал свой родной край, где живу, но я никогда не был экстремистом. И еще я был человеком, который задает вопросы. Человеком с неудобными вопросами. Общественно значимыми вопросами. Как, например, очень часто задает их знаменитый Владимир Соловьев на 2-м канале. Сам задает и сам на них отвечает. Еще раз повторю, Ваша честь: я не экстремист. Экстремизм я признать не могу. Показания я буду готов дать в конце судебного следствия.

Защитник Бригиды, красноярский адвокат Владимир Васин:

— Мы не будем отрицать, что публикация была нашей. Мы не отрицаем, место публикации и ее подлинность. Все это мы признаем.

Мы попробуем доказать, что Бригида не сделал ничего экстремистского в сравнении с аналогичными высказываниями, предоставим наши доказательства.

Бригида ранее рассказывал для «Новой» о себе и своем деле, своей трудовой биографии. О том, что чиновникам не нравились его прямые и открытые речи и вопросы.

— Я страшно критиковал, мог применить грубые слова, ругался. Ну это ход такой, фишка, чтобы привлечь внимание. Мои ролики стали давать плоды. В итоге я стал пользоваться у населения спросом. Люди стали обращаться ко мне, писать. Приезжайте, помогите. Никогда я не вставал между людьми, никогда я ничего плохого о конкретных людях, о народе не говорил, я всегда говорил только чинушам, указывал на их ошибки в исполнении их обязанностей. […] Ну и со временем мне начала прилетать ответка. […] В феврале прошлого года власть зашла на меня со стороны уже ФСБ. Меня вызвали в прокуратуру, я поехал в Назарово, и меня уже эфэсбэшники на въезде в город пасли и, как говорится, «мордой в асфальт». Началась у меня уже эпопея с ФСБ. Обыски, изъятия аппаратуры, предъявления мне, что я подозреваюсь по 280-й… […] Основанием для этого стал мой видеоролик «Козлы-провокаторы» в «ВК».

Вкратце расскажу, о чем я в нем говорю. Когда началась [частичная] мобилизация, у нас в деревне начался кошмар для родителей: власть кинулась с пеной у рта развозить повестки, нахрапом людям вручали, ребятишкам — я называю их так, это дети все равно. Сын мой старший с нами не проживает, бабушка вышла днем, сказала, что его нет. Они давай от нее требовать номера, вели себя по-хамски. Она сказала — ничего не буду давать, идите лесом. Эти господа приехали потом ночью, потом еще приезжали с полицией. Искали моего сына. Возможно, это была месть. Они были зациклены на том, чтобы хоть каким-то способом моего Егора забрать. Именно по [частичной] мобилизации. Ну состоялся вечерний с ними разговор на повышенных тонах. Я как родитель защищал своих детей.

И вот я просто доношу мысль, что, защищая своих детей, я попал под 280-ю. Сейчас будет судебное заседание. Такие дела.

Судебное заседание продолжится 2 июля.