В апреле 1999 года я находился, наверное, в самой счастливой очереди за билетами на футбол. Люди, радостно толкаясь, шумно двигались от метро «Спортивная» к заветным кассовым окошечкам и до конца не верили, что станут обладателями желтой прямоугольной бумажки, на которой будет написано: UEFA CUP FINAL.
«Прикинь, дожили мы до большой игры!» — театрально смахивал слезу и одновременно любя бил меня в бок приятель Лешка. И каждые пять минут в шутку повторял: «Главное, чтобы на нас не закончилось…» На нас не закончилось. Мы весело расстались с деньгами, а спустя три недели, 12 мая, наблюдали за итальянской «Пармой» и французским «Марселем» с 66-го ряда «Лужников». Лешки уже нет, а свой «тикет» с нарядного исторического действа я храню в рамочке до сих пор.
Тот матч в каком-то роде послужил для нашей «нефутбольной страны» (определение тренера Леонида Слуцкого) отправной точкой и показал, что мы и правда можем. Нет, не гонять искусно мячик, а устраивать футбольные спектакли на самом высоком уровне. И я не уверен, что Россия получила бы решающий лигочемпионский поединок между «Манчестер Юнайтед» и «Челси» в 2008-м, а потом провела бы чемпионат мира-2018 и приняла матчи Евро-2020 в Санкт-Петербурге, если бы четверть века назад тогдашний мэр столицы Юрий Лужков и глава РФС Вячеслав Колосков не сотворили привлекательное чудо.
Билет на финал Кубка УЕФА-1999. Фото: Андрей Успенский / «Новая газета»
Время было тяжелое и совсем не спортивное. Страна с трудом приходила в себя после августовского дефолта. Хватало и других военно-политических конфликтов и проблем. Тут надо было не о пасах вразрез думать, а о том, как не склеить ласты. Государственные и свои собственные. И когда 7 октября 1998 года на исполкоме УЕФА объявили, что главный бой второго по значимости еврокубка пройдет в Москве, многие натурально обалдели. «Да ладно?», «Как?», «В чем прикол?» — такие вопросы крутились в головах болельщиков. Не знаю, с чем сравнить тот невероятно приятный шок. Легче было поверить в то, что обожавший теннис Борис Ельцин однажды заманит на Кубок Кремля всех звезднополосатых мастеров ракетки.
Штука в том, что конкурировали «Лужники» за право принять финал со шведской ареной «Росунда», а возглавлял тогда Союз европейских футбольных ассоциаций Леннарт Юханссон. Ну, вы понимаете…
Но и у Москвы, разумеется, тоже имелись козыри. И прежде всего — Вячеслав Колосков, руководивший советским футболом с 1979 года. Чтобы там про него ни говорили злопыхатели (мол, он имел тесные связи с Алимжаном Тохтахуновым и Отари Квантришвили), но Вячеслав Иванович после развала Союза сумел-таки сохранить и удержать футбольную Федерацию в условиях абсолютного безденежья. В ФИФА к Доктору и Колосоккеру (прозвища Колоскова) относились уважительно. Наш непотопляемый патрон дружил с Жоао Авеланжем и Зеппом Блаттером и умел добиваться нужных целей, как никто другой.
Вячеслав Колосков. Фото: Евгений Успенский
«К идее провести финал в Москве многие относились с подозрительной опаской. Нам пришлось подключить к делу больших дипломатов, людей из Олимпийского комитета России. Требовалось убедить всех цензоров, что все будет в полном порядке».
Убедили. И не без помощи Юрия Лужкова, который сначала от своего имени отправил Леннарту Юханссону письмо, в котором гарантировал, что гостей всех мастей разместят, накормят, напоят и развлекут по полной программе, а затем мэр лично устроил обед и ужин с разносолами для видного шведского начальника, чем и растопил его сердце. Как бы забавно это ни звучало, но в итоге швед и продавил столичную заявку, «наплевав» на родную «Росунду».
Впрочем, мэру следует сказать спасибо и за «Лужники», которые после реконструкции получили статус пятизвездочной арены. К слову, перестройка бывшего стадиона имени Ленина обошлась в 1 миллиард рублей, или в 200 миллионов долларов. Для сегодняшнего дня сумма смешная. Но тогда… Каждое из 80 тысяч разноцветных кресел стоило примерно 12 долларов, а на табло потратили 2,5 миллиона.
Когда представители УЕФА увидели готовый продукт на Воробьевых горах (обновленный «дворец» открылся матчем сборной России и звезд ФИФА 6 августа), то едва не потеряли дар речи, назвав «Лужники» «крутейшим спортивным сооружением в Европе». Правда, было одно но — ужасный газон, который страдал от того, что в олимпийском «колизее» помимо футбола проводилось и множество других мероприятий. Агрономы, которых выписали из МГУ и прочих профильных учреждений, с задачей исправить поляну не справились, и тогда директор стадиона Владимир Алешин пообещал просто постелить новый «ковер» к 12 мая. Что, подчеркну, и было сделано. Хотя и частично…
Генеральный директор АО «Лужники» Владимир Алешин во время вручения сертификата о присвоении реконструированному стадиону в Лужниках высшей категории «пять звезд» по классификации УЕФА. 11 мая 1999 года. Фото: Борис Кавашкин / Фотохроника ТАСС
Еще два опасных момента (политический и «экономический») нарисовались после того, как определились бойцы за трофей. А произошло это 20 апреля. «Парма» особо не кочевряжалась, а вот «Марсель» требовал перенести финал из Москвы, так как боялся за свою безопасность. Дело в том, что Франция являлась участником альянса НАТО, который бомбил Югославию. И соотечественники Мишеля Платини опасались, что российские фанаты (и не только) могут совершить в отношении команды нехорошие действия. Но французам быстро сделали необходимое внушение сверху, и они спокойно разместились в гостинице «Софитель», а тренировки проводили на разрушенном нынче «Торпедо» («Парма» обосновалась в «Марриотте» на Тверской, а разминалась в «Лужниках»).
Другая же проблемка (и довольно серьезная) заключалась в том, что вышедшие в финал команды не обладали большой армией болельщиков. Ни у себя в стране, ни, естественно, в России. Для обеспечения порядка у стен Кремля это было, разумеется, здорово, но как заполнить новенькие трибуны при таком раскладе? И не забывайте, что иностранцам еще нужно было оформить визы… Короче говоря, итальянцы запросили 1600 проходок, а французы — 3300. А билетов, на минуточку, было выпущено почти 78 тысяч. К тому же изначально продавать их организаторы планировали по европейским расценкам, что наверняка отпугнуло бы и нейтральных болельщиков в Белокаменной.
Поняв, что старосветские тарифы аншлагу, мягко говоря, не поспособствуют, РФС обратился к УЕФА с просьбой ввести для аборигенов отдельную, четвертую категорию «талонов». И были услышаны. Так, самый дешевый билет стал стоить вполне приемлемые 100 рублей. И прекрасно помню, как жестко обломались спекулянты, которые скупили огромное количество «дешевых» гладких квиточков, а затем продавали их по номиналу за час до спектакля, так как ожидаемого ажиотажа не случилось. Но опять-таки — 62 тысячи зрителей «Парма» и «Марсель» собрали. И этот рекорд посещаемости финальных матчей Кубка УЕФА/Лиги Европы до сих пор не побит…
Московская милиция плотно опекала болельщиков во время финального матча кубка УЕФА между «Пармой» и «Олимпиком». 12 мая 1999 года. Фото: Спорт-Экспресс / ИТАР-ТАСС
Не побит рекорд и по количеству полицейских (тогда еще милиционеров), обеспечивавших порядок в «Лужниках» и на подступах к ним. Порядка 10 тысяч товарищей в форме следили в тот день за приключениями зарубежных фанатов и родной публики. Причем со всеми парнями с дубинками и в шлемах генералы провели большой инструктаж, объяснив, что при праздновании забитого мяча никого из тиффози забивать до смерти не надо (кто ходил на игры российского чемпионата в 90-х, наверняка помнят, что творил ОМОН с теми, кто вел себя не как в театре). Однако на всякий случай Юрий Лужков предупредил иностранных гастролеров о том, что в случае плохого поведения в городе все хулиганы крепко получат по ушам. Но по ушам в итоге получили (по официальным данным) всего 65 человек. Из числа москвичей, перебравших на радостях со спиртным…
Юрий Лужков. Фото: Евгений Успенский
Перебрали и отдельные приезжие журналисты. Правда, их никто не арестовывал. Всего же на матче трудились 644 представителя прессы:
- 116 фотокорреспондентов,
- 134 работника телевидения и радио,
- 374 пишущих товарища.
И пожаловались они, по сути, на два момента: холодную погоду (термометр остановился на отметке +6) и на слишком громкую музыку, которую включили на стадионе до игры, из-за чего многие комментаторы не слышали режиссеров своих трансляций…
К слову, финал, на который наша сторона потратила 20 миллионов рублей, транслировался на 140 стран, и впервые в истории российского ТВ было использовано для его показа 25 камер.
Сам футбол, чего греха таить, захватывающим и упорным не получился. Нацепившие шапки-ушанки марсельские фанаты оказались куда активнее и изобретательнее, чем их любимцы, которыми тогда руководил Ролан Курбис (в 2004-м он возглавит владикавказскую «Аланию»). Лидеров бело-голубых — Робера Пиреса и Флориана Мориса — жестко прихватили Фабио Каннаваро, Лилиан Тюрам и Нестор Сенсини. И молодого Джанлуиджи Буффона все полтора часа донимал лишь пронизывающий ветер — прыгать за круглыми «снарядами» после атак французов ему почти не пришлось. А сами провансальцы к 55-й минуте пропустили уже три «банки» (счет открыл Эрнан Креспо, а окончательно «Марсель» добил Энрико Кьеза). Кстати, второй мячик в сетку ворот Порато отправил Паоло Ваноли, дотянувший два года назад «Спартак» до победы в Кубке России…
И ровно в полночь на специально сооруженном в центре размякшего поля помосте пармезанцам вручили памятные медали и серебристый кубок. Ну а потом русские болельщики долго не отпускали подопечных Альберто Малезани на закрытую вечеринку. Дино Баджо, Хуан-Себастьян Верон и, конечно же, Буффон одновременно раздавали автографы и фотографировались. Не отказали никому. Как, впрочем, и грустные резиденты «Марселя».
А мэр Москвы и президент РФС светились от радости. Вячеслав Иванович даже рискнул предложить европейскому начальству провести в столице на будущий год финал Лиги чемпионов, а в России — Евро-2008. И дерзкие затеи, пусть и не сразу, но удались. В 2008-м за крутую ушастую чашку бились «МЮ» с Криштиану Роналду и «Челси» с Джоном Терри. А спустя две пятилетки в «Лужниках» за Кубок Жюля Риме сражались французы и хорваты.
Жаль, что Юрий Лужков этого уже не видел…
