Драма «Гении» (Dance First) обладателя премии «Оскар» Джеймса Марша («Вселенная Стивена Хокинга», «Гонка века») — о долгих и странных отношениях двух гениев: Беккета и Джеймса Джойса, тексты которых непригодны для поверхностного чтения. О встрече, повлиявшей на их жизни. И о чувстве вины… как топливе для искусства.
Все начинается с побега. На торжественной церемонии вручения Нобелевской премии Беккета (Гэбриел Бирн) приглашают на сцену. «Катастрофа», — шепчет он жене. Под аплодисменты быстро выходит на убранную цветами сцену, берет конверт и стремительно лезет по пожарной лестнице под самые колосники, бежать в условное пространство…
Чтобы поговорить наедине с двойником-исповедником, которому не солжешь. Вывернуть душу наизнанку. Понять самого себя. Задаться простым вопросом: кому в своей жизни он должен покаянно отдать призовые деньги?
По сути, фильм и есть личный список вины. Долгов, которые составляют историю одной частной жизни гения. Путешествие в глубины стыда в поисках себя.
Второй центр фильма — вальяжный, не выпускающий из рук стакана с виски, Джойс Эйдана Гиллена (это он сыграл Петира Бейлиша в «Игре престолов»). Великолепный актер создает саркастический, хищнический и обаятельный образ неудобного, эгоистичного гения, вынужденного подчиняться домашним обстоятельствам, при этом артистически манипулирующего чувствами боготворящего его начинающего писателя Сэмюэля, напросившегося в секретари и литературные переводчики в довоенном Париже. Джойс даже не скрывает свой малоприличный план связать брачными узами талантливого секретаря со своей дочерью Лючией, страдающей шизофренией.
В какой-то степени эти травмирующие отношения с литературным гигантом и сформировали творческий метод, минималистическое письмо Беккета.
Но вместо того чтобы сконцентрироваться на этой удивительной связи, авторы пересказывают биографические сведения писателя, не избежав банальностей. Главная травма, как и заведено в подобных историях, это чопорная мать, отчитывающая маленького Сэма за неверную интонацию в декламировании стихов под репродукцией шедевра Милле «Анжелюс». Смерть отца, с которым они запускали в воздух алого змея, и его предсмертный завет «Борись!». Будет нападение на улице сутенера в 1938-м, необъяснимое, абсурдное, заставившее взглянуть на жизнь как на трагическую клоунаду.
Одна из глав фильма посвящена другу Беккета Альфреду Пересу (Роберт Арамайо), молодому писателю, с которым они участвовали во французском Сопротивлении в годы Второй мировой войны. Сэмюэлю удалось бежать, но еврей Альфред был схвачен гестапо, умер вскоре после выхода из концлагеря (еще один повод для угрызений совести).
Кадр из фильма «Гении»
Центральная сюжетная линия — встреча с Сюзанной Дешево-Дюмениль (Леони Лойкин, в поздние годы Сандрин Боннэр). С ней они прожили всю жизнь, самые трудные годы оккупации, потерю близких. Она его понимала, как никто. И не простила ему предательства — не просто измены, но многолетней связи с известной журналисткой BBC Барбарой Брей (Максин Пик). И это еще один повод для вины. Любопытно наблюдать, как в меняющейся с возрастом Сюзанне прорастают интонации авторитарной матери Сэмюэля. И как эта схожесть его пугает.
Финал фильма слишком засахарен, к тому же прямо отсылает к «Любви» Ханеке, даже голубь сидит на окне.
Вся история невероятно серьезна, картина лишена юмора, пусть макабрического, в духе беккетовских пьес, прочно связанных с экзистенциальными вопросами.
Авторы не стремятся погрузиться во вселенную Беккета, исследовать природу ее парадоксов, что обидно. Зато они показывают, как близкие гения в той или иной степени влияют на его внутренний митр. И как из уныния и неисчерпаемых бед века создаются шедевры.
Лариса Малюкова ведет телеграм-канал о кино и не только. Подписывайтесь тут.
