Сейчас вам будет представлен документ из системы ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний). В ней все тюрьмы, все колонии общего режима, строгого режима и др. Там всякое бывает; о жутких пытках в системе ФСИН не раз докладывали даже президенту, когда он встречался со своим Советом по правам человека при президенте РФ.

Но сперва маленькое предисловие, чтобы потом вы по достоинству оценили документ.

Воры, насильники и убийцы оставляют следы: отпечатки пальцев, волоски и пр. Шерлок Холмс, например, видел следы там, где их никто не замечал. Или замечали, но не понимали их смысла.

Опытные преступники (в том числе государственные) стараются следов не оставлять, ничего криминального не подписывают, даже не произносят прямых указаний типа «искалечить», «убить». Скажут, как дон Корлеоне, «поговорите с ним», а потом человека прошивает очередь из автомата, мозги на асфальте. Ну и какая связь? Одни домыслы.

Многие врут ради награды, многие оговаривают себя ради смягчения участи. Случается, признаются в чём-то «на камеру», будучи в камере (голос странный, синяки на роже); но даже если синяков нет — это ж не значит, что человек говорит свободно. Может, на него, кроме видеокамеры, направлено дуло автомата? Может, кто-то за кадром многозначительно покачивает в руках швабру?.. Увы, эти швабры порой попадали даже на видеорегистраторы, процесс введения видел весь мир и слышал вопли воспитуемого.

Но вернёмся к не столь явным следам. Ценнее всего — простая внутриведомственная переписка. Она ж не на публику рассчитана, она техническая (дата, количество), никаких эмоций. Тем и драгоценна. Она — как счётчик Гейгера. Он показывает уровень радиации, и всё. Счётчику неважно, по ошибке Чернобыль взорвался или диверсанты его взорвали; неважно, кто сделал бомбу, кто и из каких соображений сбросил её на Хиросиму.

Вы прочли пафосное предисловие. А теперь — скучный, но бесценный документ. Точнее, фрагмент документа.

АППГ — аналогичный период прошлого года. ВКР — внутрикамерная разработка.

Ева Меркачёва (журналист, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека) поясняет:

Ева Меркачёва — безупречный источник. Годами она ездит по колониям, следственным изоляторам и тюрьмам, добиваясь человеческого отношения к зэкам, добивается улучшения условий, добивается амнистии для женщин с детьми и очень смело выступает на встречах СПЧ с президентом; именно она там прямо говорила о пытках…

Но у нас, кроме пояснений Меркачёвой и фрагмента замечательного документа, к счастью, есть его обложка.

Давно известно жаргонное выражение «пресс-хата». Это тюремная камера, в которой администрация с помощью сотрудничающих с ней заключённых (за которыми, как правило, особо тяжкие преступления: убийства, людоедство) создаёт невыносимые условия для кого-либо.

В «пресс-хаты» отправляют подследственных, чтобы сломать их и выбить признание.

Существование «пресс-хат» отрицает администрация, а правозащитники ищут их в каждом СИЗО и изоляторах временного содержания.

Теперь мы знаем, что невинная аббревиатура ВКР на языке органов означает пресс-хату.

Возможно, кто-то считает, что это тайна. Нет. Как видите, справа вверху на обложке — к счастью! — в графе «гриф секретности» стоит прочерк. Не помню, когда простое тире вызывало такой вздох облегчения.

А справа внизу напечатано «Хранить 5 лет». Неправильно. Мы ставим на этом деле свой штамп: ХРАНИТЬ ВЕЧНО.