В экстренном режиме церковный суд Московской городской епархии РПЦ вынес 13 января вердикт по делу протоиерея Алексия Уминского, уволенного несколько дней назад, накануне Рождества, с должности настоятеля московского храма Троицы в Хохлах, которую он занимал более 30 лет, и запрещенного в служении («Новая» подробно рассказывала об этом).
Вопреки нормативным актам самой РПЦ, патриарх покарал о. Алексия без указания причин, без ссылки на нарушенные им каноны и без указания срока запрета. Церковный суд, куда патриарх передал дело священника, подошел к нему чуть более формально: как требуют каноны, подсудимого вызывали на суд трижды, и только на третьем заседании вынесли вердикт. Подсудимый не явился и, согласно 74-му Апостольскому правилу, суд получил право выносить вердикт заочно.
Резолютивная часть вердикта звучит так:
«Признать, что на основании Правила 25-го Святых Апостолов отец Алексий Уминский подлежит извержению из священного сана за нарушение священнической Присяги (клятвопреступление) — отказ от исполнения Патриаршего благословения читать молитву о Святой Руси за Божественной Литургией. Решение направлено на утверждение Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу».
Как сообщил «Новой» секретарь суда протоиерей Александр Миронов, «пока суд в окончательном виде не завершен». Вероятно, клирикам, заседающим в этом органе, нужно время на написание мотивировочной части, а возможно, имеется в виду, что «окончательная» судебная власть принадлежит патриарху. С полномочиями церковного суда в РПЦ все очень туманно и запутанно.
А суд ли?
С одной стороны, этот орган задуман как некий аналог светской судебной системы, а православное церковное право, сложившееся в ранней Византийской империи, восходит к римскому праву с его принципом разделения властей. С другой стороны, Положение о церковном суде РПЦ лишь в незначительной степени апеллирует к канонам. Гораздо больше оно отражает принцип «епископского централизма», который в годы правления Кирилла полностью вытеснил из церковной жизни остатки соборности (демократии), которые начали возрождаться в конце 80-х.
Так, состав епархиального церковного суда формирует правящий архиерей (в Москве это патриарх) из числа клириков, прямо канонически подчиненных и во всем зависимых от этого архиерея. Но и это не все.
Никакой самостоятельной силой церковный суд в РПЦ не обладает — его решения вступают в силу лишь после утверждения их архиереем (а по делам о лишении сана — патриархом). Стало быть, церковный суд не является «ветвью власти» в РПЦ, не обладает не только независимостью, но и какой-либо юрисдикцией.
Его заседания — это лишь некоторое усложнение бюрократической процедуры, которая и раньше существовала в РПЦ, когда архиереи и патриарх запрещали в служении и лишали сана клириков без имитации соборности, единолично.
Поэтому в привычном нам смысле слова называть эти органы РПЦ судами нет оснований. Более того, ст. 4 Федерального конституционного закона РФ «О судебной системе» прямо запрещает создание и деятельность на территории страны любых судов, кроме тех, что предусмотрены этим законом. Как несложно догадаться, церковные суды им не предусмотрены, а значит, они используют слово «суд» в своих официальных названиях незаконно, потому и буду теперь писать это слово в кавычках.
В состав церковного «суда» Московской епархии РПЦ входят:
- ключарь храма Христа Спасителя (настоятель этого храма — патриарх Кирилл) прот. Михаил Рязанцев (председатель),
- профессор прот. Владислав Цыпин,
- настоятель храма Софии во дворе главного здания ФСБ на Лубянке прот. Александр Миронов (секретарь),
- настоятель храма Воскресения в Сокольниках прот. Александр Дасаев
- настоятель храмов Николо-Перервинского монастыря Москвы прот. Владимир Чувикин.
Все заслуженные, особо доверенные и приближенные к патриарху протоиереи с многолетним стажем. В их карьере не было эпизодов какого-либо вольнодумства или неподчинения церковной и светской власти. И епархиальный образцово-показательный «суд» в их составе работает как часы — единогласно оформляет все заранее принятые патриархом решения.
Одно из самых громких дел, рассмотренных этим «судом», — дело о лишении сана протодиакона Андрея Кураева* в конце 2020 — начале 2021 года.
Андрей Кураев. Фото: ITAR-TASS
В отличие от дела о. Алексия Уминского, тогда процесс растянулся на несколько месяцев, а потом патриарх еще и наложил мораторий на вступление в силу утвержденного им же решения. Так что о. Андрей находился в подвешенном положении «лишаемого сана» почти полтора года, и лишь на Пасху 2022-го, после начала СВО, патриарх позволил себе удовольствие окончательно изгнать одного из самых ярких интеллектуалов РПЦ из ее клира.
Очевидно, что в случае с о. Алексием, наоборот, поставлена задача завершить дело максимально быстро, в режиме спецоперации. Это наводит на мысли о перспективах более серьезного преследования — уже за рамками РПЦ, о чем, например, прямо заявляет главный аналитик канала «Царьград» Михаил Тюренков:
«Светские компетентные органы не дадут ему [о. Алексию] сбежать за границу, а его дело будет рассмотрено не только в Церковном суде».
По сложившейся в РФ практике, если власти собираются преследовать клирика РПЦ, то его сначала лишают сана по внутрицерковной процедуре, чтобы дальнейшие разбирательства не бросали тень на белоснежные ризы Московского патриархата. Еще один тревожный симптом в случае с о. Алексием — скорость публикации решения церковного «суда» на сайте епархии: если указ о его увольнении и запрещении в служении опубликовали лишь через 7 дней после подписания, то вердикт о лишении сана — через два часа после вынесения.
«Состав преступления»
Но вернемся к «составу преступления», якобы совершенного о. Алексием. 25-е Апостольское правило гласит: «Епископ, или пресвитер (то есть священник. — А. С.), или диакон, в блудодеянии, или в клятвопреступлении, или в татьбе обличенный, да будет извержен от священного чина, но да не будет отлучен от общения церковного».
Как поясняет «суд», с его точки зрения, о. Алексий совершил клятвопреступление, отказавшись читать некую «молитву о Святой Руси». Поскольку суд работает в закрытом режиме, мы не можем получить доступ к материалам дела и узнать, кем и как был установлен факт нечтения отцом Уминским молитвы.
В прошлом году этот же «суд» уже выносил такое решение на том же основании — в отношении клирика храма Святого Андрея Первозванного в московском районе Люблино священника Иоанна Коваля. Тот, правда, читал упомянутую молитву, лишь заменяя в ней слово «победа» на слово «мир».
В июне прошлого года Синод Константинопольского (Вселенского) патриархата — первого по чести в мировом православии — признал неканоничным «лишение сана» о. Иоанна Коваля и принял его в свою юрисдикцию в качестве священника. Он эмигрировал в Турцию и служит теперь в русской православной общине в Анталии.
Иоанн Коваль. Фото: newizv.ru
История о. Иоанна создала прецедент для других антивоенно настроенных клириков РПЦ: в случае гонений со стороны Московской патриархии их готов принимать Константинопольский патриархат. По этому же пути недавно пошел служивший в Мадриде протоиерей Андрей Кордочкин, уволенный со всех должностей в РПЦ и временно запрещенный патриархом в служении. 13 декабря прошлого года он сообщил о своем вступлении в клир экзархата Нидерландов Константинопольского патриархата.
Пока неизвестно, пойдет ли по этому пути о. Алексий: оставаясь в Москве (или вообще на территории РФ), едва ли возможно стать действующим клириком Константинопольского патриархата, с которым РПЦ к тому же разорвала каноническое общение в одностороннем порядке.
Молитва против Евангелия
«Молитва о Святой Руси» была составлена в патриархии и утверждена Кириллом в конце февраля 2022 года, сразу после начала СВО. В ее первоначальной редакции довольно обтекаемо говорилось о некоем нападении на Святую Русь других народов и об избавлении от этого нападения.
После объявления частичной мобилизации в РФ 21 сентября 2022 года патриарх изменил текст молитвы. С того момента ее ключевое прошение звучит так: «Подаждь нам силою Твоею победу». Молитву предписано читать на каждой литургии после чтения Евангелия и сугубой ектении (то есть прямо посередине службы) в каждом храме РПЦ на территории РФ и в зарубежных храмах (где позволяют местные условия).
Как сказал о. Алексий Уминский в интервью Алексею Венедиктову (признан властями РФ «иноагентом») на «Живом гвозде» 16 ноября прошлого года,
«слова непримиренности, слова состояния войны, спецоперации… с литургией никак не сочетаются. Конечно же, для очень многих людей, которые идут на литургию, чтобы молиться Богу, чтобы быть со Христом, чтобы исполнить евангельские заповеди о мире, быть миротворцем, это звучит как диссонанс».
Собственно, за то, что христианское сердце о. Алексия услышало этот диссонанс, его теперь и наказывают. А молитва и некое фантомно-эфемерное понятие «Святая Русь» становятся инструментами репрессий и индикатором, разделяющим паству патриарха Кирилла по принципу «свой — чужой». РПЦ —организация, заточенная под эмоционально-психологическое обслуживание СВО, невзирая ни на какие традиции или заповеди Евангелия, — исторгает из себя тех, кого считает «чужими», кто не готов отречься от Христа-миротворца.
* Внесен Минюстом РФ в реестр «иноагентов».
