«Кто все эти люди?» — подумала, вероятно, не я одна, наблюдая за встречей президента с новыми обитателями Общественной палаты. Они вдохновенно благодарили за все Владимира Владимировича, с торопливой горячностью рассказывая о личных успехах. Более других обитателей Путина заинтересовал скрипач Петр Лундстрем. Он на передовой играет не только Баха с Паганини, но и увлекается художественным свистом. Президент тонко улыбнулся.

В преддверии Международного культурного форума в Питере нелишне напомнить: художественный свист — главный жанр эпохи. Уже давно отгремели салюты по поводу невиданного взлета искусств после 24 февраля. Даже объявленный поэтический ренессанс, претендующий на новый серебряный век, рассеялся ноябрьским туманом. На патриотическом олимпе удержался только Шаман. Им и решили цементировать нацию в День народного единства, вследствие чего концерт певца (мне показалось — один и тот же) запустили в эфир целых три федеральных канала.

Цемент еще не успел затвердеть, как народное единство подверглось новому испытанию. В Россию на несколько дней приехала Пугачева, которая, тоже нелишне напомнить, предрекла десять лет назад Ярославу Дронову, он же Шаман, грядущую славу. Что не помешало мастерам художественного свиста приписать именно Алле Борисовне гонения на патриотический бриллиант. Обычное дело — ее давно уже упрекают во всем, окромя погоды.

А теперь пора вспомнить об особенностях культуры отмены по-русски. В наших краях она зародилась задолго до новой западной этики. Россия умудрилась даже сама себя отменить в 1917-м. Что уж говорить о такой малости, как отдельные личности. В 37-м счет упраздненным за ненадобностью шел на миллионы. Но вот что интересно.

Об уехавшей Алле Борисовне говорят гораздо настойчивее, чем когда-либо в ее прежней жизни на Родине.

Алла Борисовна — гениальная женщина. Она 50 лет держит в тонусе великую державу. Сначала муссировали мужей, любовников, интриги, истинные или мнимые, родственников вкупе с домработницами, главными хранительницами страшных тайн. Теперь художественные свистуны ринулись в подкорку Пугачевой. Ее приезд в Москву молниеносно обрастает версиями, которых не меньше, чем грязи в деревне Грязи: приехала убрать из завещания Кристину; хочет продать замок; мечтает подзаработать на новогодних корпоративах; просит за выступление 500 тысяч долларов; записывает новый альбом. Нужное подчеркнуть.

Какой-нибудь Мардан может часами презрительно рассуждать о том, что «коллективная Пугачева» сегодня решительно никому не интересна. Но мысль о том, что враги отечества могут здесь еще и деньги зарабатывать, доводит его до исступления. Впрочем, он, Мардан, даже готов простить Меладзе уже подписанный контракт на 120 тысяч евро за выступление, пусть только певец покается. Так ведь не кается, негодник.

Если Пугачева вдруг исчезнет с радаров, «коллективный Мардан» придумает ее цифровую копию. Потому что спецоперация в культуре держится на механизме перераспределения вины. Есть много исторических свидетельств: заплечных дел мастера, то есть палачи, уничтожая жертву, испытывают животный страх, который компенсируется еще большей свирепостью. Но и это не залог надежности. Самый большой патриот понимает, что завтра и он может пополнить списки всякой нечисти вроде иноагентов. Поэтому

В основе мифа — культурные оракулы дофевральской (имеется в виду 24 февраля) эры, не желающие петь в хоре.

Ургант уже полтора года пребывает в глухом подполье, а дня не проходит, чтобы его не клеймили. Недавно прошелестела дивная новость: Ивана пригласили читать лекцию в МГИМО. Что может быть страшнее сего факта для будущих последователей Небензи? И хотя руководство института немедленно опровергло слух, свистуны еще долго не могли успокоиться.

Только что посмотрела интервью Бориса Гребенщикова (объявлен иноагентом) Антону Желнову на портале Forbеs Тalk. Ему скоро исполнится 70 лет, он мудр, кроток, просветлен, полон сил. БГ похож на реку, несущую свои глубокие воды вопреки цистернам грязи, которые выливаются в эту реку. Никого не отменяет, всех принимает, всех понимает. Опытный Желнов нервничает, он не готов к такому градусу внутренней свободы. БГ никуда не бежал, не эмигрировал, он уже лет тридцать живет за границей. Желнов уточняет: раньше вы приезжали в Россию, а теперь нет. Иноагент Гребенщиков посмотрел на него внимательно и тихо ответил: мне удобнее работать не в тюрьме, а на свободе.

В России любая, или почти любая власть мечтала о превращении мыслящей материи в немыслящую. Сегодня это удается лучше, чем прежде. Постоянная публичная оголтелость делает свое дело: она загоняет в пропасть. «Рубль проявляет склонность к укреплению», — регулярно докладывает оптимистический регулятор. Хочется тоже иногда проявить склонность к укреплению, но не получается — из-за плотной пелены мрака и отчаяния.