Я не держал в руках ни «Синтаксис», ни «Хронику текущих событий». Мое знакомство с советским самиздатом произошло ближе к концу 80-х, когда в Петрозаводске стал зарождаться Народный фронт Карелии — самое массовое демократическое движение в республике периода горбачевской перестройки — и начались гражданские собрания и первые оппозиционные митинги. Почти сразу на этих акциях появились отпечатанные на ксероксе и даже в типографии неподцензурные издания из Ленинграда, Москвы и Прибалтики, где народные фронты уже открыто выходили на политическую сцену.

О карельском самиздате тогда мало кто слышал, хотя с осени 1988-го в Петрозаводске выходил антикоммунистический бюллетень «Пробуждение», который выпускал член Народно-трудового союза российских солидаристов (как он сам себя называл) Дмитрий Билибин. Номеров издания у меня не сохранилось, но его слоган в памяти остался: «Лучше быть белой вороной, чем серым бараном». В общем, к тому моменту, когда мы с друзьями собрались делать свой самиздат, это поле в Карелии было почти никем не вспахано.

Не могу сказать, что мы были убежденными антикоммунистами. Скорее, «пьяный воздух свободы сыграл с нами злую шутку», как с небезызвестным профессором Плейшнером, потому что перестроечное похмелье не отпускает, увы, до сих пор. К октябрю 89-го, когда мы выпустили первый номер журнала «Зеленый квадрат», у нас уже был опыт пикета у здания правительства Карелии со сбором подписей против строительства в республике атомной станции, поэтому уклон у издания получился экологический.

Нетрудно догадаться, что «Зеленый квадрат» был выбран для названия журнала как антитеза «Черному». И хотя в издании довольно много текстов было посвящено экологическим проблемам Карелии и истории зеленого движения в европейских странах, назвать наш журнал природоохранным было бы неверно. Мы писали, к примеру, о готовившейся Декларации о государственном суверенитете Карелии и необходимости принятия в СССР закона об альтернативной службе, полемизировали с коммунистами, которые устраивали по всей стране митинги в поддержку КПСС, размещали статьи местных оппозиционеров, которым не давали слова в официальной республиканской прессе. Но едва ли не большая часть страниц «Зеленого квадрата» была отдана литературному творчеству наших друзей и знакомых — студентов университета, молодых журналистов, поэтов, прозаиков и драматургов.

Распространять журнал пришлось по рукам, несмотря на то, что большинство авторов «Зеленого квадрата» были студентами Петрозаводского университета, партийный комитет вуза закрыл для издания читальный зал университетской библиотеки, на который наша редакция очень рассчитывала. Но к третьему номеру мы нашли в городе ксерокс — журнал увеличил тираж, а в Петрозаводске появился киоск независимой прессы «Историко-литературного клуба», где мы смогли даже продавать отпечатанные экземпляры «Зеленого квадрата» по рублю за штуку. Этого вполне хватало на покрытие довольно скромных издательских расходов.

Собственно, запрет партийного руководства университета на распространение журнала в библиотеке оказался единственной препоной для «Зеленого квадрата». Его первый номер вышел в свет через месяц после того, как в СССР отменили уголовные статьи за «антисоветскую агитацию и пропаганду» и «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», поэтому мы уже не рисковали ни своей свободой, ни даже исключением из университета.

Советский режим сдавал свои позиции. Помню, в феврале 90-го, когда карельские коммунисты собрали на главной площади Петрозаводска массовый митинг в противовес кампании за отмену 6-й статьи Конституции (о руководящей и направляющей роли КПСС в советской политической системе), мы забрались с друзьями на трибуну и развернули российский триколор, считавшийся тогда знаменем демократического движения. Но многочисленная милиция и сотрудники в штатском, дежурившие на митинге, не стали ни задерживать нас, ни сгонять с трибуны, где выступали местные партийные вожаки.

Просуществовал «Зеленый квадрат» до лета 90-го, а потом наш друг и коллега Леонид Олыкайнен из молодежной редакции карельского радио предложил нам выпускать свой журнал в эфире — и для меня, и для Юлии Утышевой и Алексея Зубова это стало дверью в радиожурналистику. К тому времени в Карелии уже появились первые независимые газеты, а еще через год советский самиздат умер вместе со страной, которая его породила.