Мы встречаемся с Philippenzo после выхода из спецприемника. В его студии царит идеальный порядок. На столе ничего лишнего, ни одной капли краски, все материалы и инструменты аккуратно разложены. Больше двухсот банок красок пронумерованы им и стоят в строгой последовательности. Друзья помогают Филиппу развесить картины, которые снова привезли в студию после того, как художник провел 28 суток в Люберецком спецприемнике.

Первые 15 суток, я напомню, он получил по возвращении из Грузии — за отказ разблокировать телефон и дать доступ к технике (это было расценено как неповиновение сотрудникам полиции). Второй протокол был составлен уже в спецприемнике — за якобы оказанное им сопротивление.

Часть работ, включая новые, сделанные в спецприемнике, были изъяты через два дня после нашей встречи. Силовики ждали Филиппа у его съемной квартиры с 8 утра, завершили обыск уже в студии художника в 5 утра следующего дня. Филиппу вменяется «Вандализм» (214.2. УК РФ) по мотивам политической ненависти.

На назначенный допрос Philippenzo уже не явился. А у меня остался этот его рассказ — про то, как из художников вырастают проводники свободы.

Первый в России

Филипп рисует с детства. Первым проявлением склонности стали карандашные рисунки олимпийских видов спорта. Чуткая мама, заметив тягу мальчика к рисованию, записала его сначала в детскую ИЗО-студию, а затем перевела из обычной школы в профильный класс архитектурно-художественной гимназии. В старших классах Филипп увлекся точными науками и решил поступать на инженера.

Именно благодаря симбиозу творческого и инженерного типа мышления у Филиппа сформировался нестандартный подход к работам — он экспериментирует с материалами и техниками, часто используя техническое образование. Первые несколько курсов обучения в техническом вузе Филипп почти не занимался творчеством. Первая работа, за которую он взялся, чтобы заработать на скутер, — проводник поезда. Надолго задержаться не смог — почувствовал брезгливость оттого, что все старались дать проводнику «на лапу». Через пару лет он поехал в США по программе Work and Travel, работал грузчиком, затем устроился велорикшей — возил туристов по Нью-Йорку.

На третьем курсе университета Филипп увидел в интернете работы художников, которые создают 3D-изображения на асфальте. Тяга к экспериментам и инженерные навыки позволили ему быстро разобраться в том, каким образом создаются такие визуальные иллюзии. Когда художник стал делать подборки и собирать материалы, он понял, что все работы созданы исключительно иностранными художниками. А значит — он может стать первым в России.

Филипп вдохновлялся работами родоначальника этого направления Курта Веннера, британского художника Джулиана Бивера, немцев Манфреда Штадера и Эдгара Мюллера, американки Трейси Ли Стам. С большинством из них впоследствии познакомился лично, уже как коллеги они вместе участвовали в фестивалях. С Трейси он виделся в Америке и Тунисе, с Куртом — в Америке и Дубае, с Манфредом Штадером вместе делали коммерческий проект в Казахстане и рисовали в Москве. Филипп понял, что стал первым в России, стал активно рисовать, о нем все чаще стали писать СМИ. Только через год появились последователи.

Потом по рекомендации Артемия Лебедева Philippenzo поступил в Высшую британскую школу дизайна, на направление «Современное искусство». Знакомство с Лебедевым состоялось потому, что Филипп уверен: чтобы чего-то добиться, нужно использовать любую возможность. Он активно комментировал ЖЖ Лебедева, участвовал и побеждал в конкурсах, а через некоторое время уже лично демонстрировал ему выполненную на асфальте яхту Лебедева «Эсмеральдусик» на набережной Волгограда.

Мы сигнализируем — это проблемная точка

Сегодня сложно представить, что Филипп когда-то мог делать совместные проекты с государством. В 2012 году он создал экспериментальную работу на Центральной набережной Волгограда. Автор изобразил на асфальте объемного лежачего полицейского, который казался реальным препятствием. Работу Филипп выполнил по просьбе местного ГИБДД.

Постепенно работы Филиппа все больше наполнялись не только художественным смыслом, но и начали отражать политическую повестку и происходящие (или наоборот) в стране изменения. Каждая стрит-арт работа Philippenzo становилась громким высказыванием и вызывала общественный резонанс.

Филипп говорит, что стал интересоваться политической и общественной жизнью страны задолго до создания первых громких работ.

Филиппа вдохновила тема карнавального протеста, придуманная и реализованная главным идеологом монстраций Артемом Лоскутовым, который сильно повлиял на творчество художника. В 2016 году Philippenzo организовал монстрацию в родном Волгограде. Первый лозунг в Волгограде был: «Как бы не ослепнуть от этой красоты». 2016 год, город нищий. Монстранты — раздражающий фактор, в костюмах и масках, с пионерским горном, выкрикивающие лозунги.

В 2018 году Филипп был наблюдателем на выборах в Чечне. Осознанно выбрал самый сложный регион: «На наших участках была резкая просадка по явке и результатам. Это показало, что все эти годы явка и уровень поддержки рисовались. По итогам поездки за смелость нас прозвали «дикая дивизия».

В своих работах Филипп часто использует прием по проработке страхов, заимствованный им из арт-терапии. В 2019 году он воссоздал в рамках проекта «Стена» на Винзаводе уличную версию своей работы «ПОЦЕЛУИ», которая обыгрывает камуфляжный паттерн и нашивки на форме МВД, а позже — использовал омоновский шлем в качестве светильника на Хэллоуин. Он считает, что объекты страха, превращенные в мирные, бытовые предметы, перестают наводить ужас.

Нерв времени

Со временем градус политизированности работ Philippenzo начинает расти. В 2020 году Филипп создал в Москве стрит-арт работу «Двадцать», которая была посвящена 20-летию правления Путина. Она, как и все, что делает Филипп, — отражение происходивших тогда событий: принятия поправок в конституцию и обнуления президентских сроков.

Последние работы Philippenzo, выполненные уже после начала СВО, вызывали очень широкий общественный резонанс.

Свою пророческую идею Филипп реализовал ко Дню защиты детей 1 июня 2023 года. Работу закрасили менее чем через сутки, но Филипп так же быстро ее восстановил: «Они так возмутительно быстро и плохо ее закрасили, что мне оставалось просто заново ее обвести». У себя в социальных сетях Philippenzo прокомментировал работу так: «Защитите детей!»

«У них нечего отнять»

До начала СВО каждый художник, занимающийся уличным искусством, рисковал быть привлеченным по статье 214 УК РФ «Вандализм». Однако после начала СВО художников и акционистов стали привлекать к ответственности не только по этой статье, но и по статье о дискредитации российской армии. С марта 2022 по июнь 2023 года российская полиция задержала и оштрафовала как минимум 653 авторов стикеров, граффити и стрит-арт работ.

Галерист Марат Гельман считает происходящее преследование художников и акционистов естественным процессом — сначала СМИ, актеры, политики, теперь — художники, поиск врагов внутри продолжается и будет продолжаться. Он говорит: «Сейчас то время, когда никакая коллективная форма протеста невозможна. Невозможно представить себе сегодня митинг даже на 1000 человек. Но вполне возможен индивидуальный протест — 1000 маленьких акций. Художники сегодня являются зачинщиками и инициаторами персонального сопротивления, люди видят, что художник что-то делает, они себя спрашивают: «А я могу что-то?»

«Главная сила Филиппа в том, что ему не нужны деньги, организация, никакая культурная институция. Он берет и делает. Филипп совершает не только жест, но и поступок. Те, кто продолжает создавать работы за рубежом — это протест, то, что делает Филипп — сопротивление», — говорит Гельман о феномене резонанса протестных работ уличных художников. Они сильны тем, что у них нечего отнять, неоткуда уволить и нечем запугать.

Гельман отмечает, что преследование Philippenzo — предупреждение для остальных художников.

Филипп уехал из России вскоре после обыска и назначенного допроса. Работы, в том числе созданные в спецприемнике, изъяли. В студии сейчас царит беспорядок, на стенах висят пустые крепления для холстов, не заинтересовавшие силовиков работы разбросаны, стол завален инструментами и бумагой.

«Мои работы — не для того, чтобы пнуть или обхаять Родину»

Мы встретились в студии Philippenzo, куда через два дня с обыском нагрянут силовики. Он заказывал маме цветы, не смог поздравить ее с днем рождения из спецприемника. В день своего освобождения он благодарил ее (она приехала из Волгограда, чтобы встретить сына) и друзей за поддержку и сказал: «Родина — это в первую очередь мама, друзья и близкие люди».

— В своих работах ты часто используешь не только художественные навыки, но и применяешь свое техническое образование, это тяга к экспериментам?

— Естественное любопытство — одно из проявлений жизни. Мне всегда интересно — а что, если сделать не так, а по-другому? Нащупать новые пути и границы. Так я придумал свои авторские техники — высокий дриппинг и концептуальные лужи. Нащупал границы, когда появляется альтернативная возможность создавать визуал. А если еще добавлять какую-то концепцию, то это вообще дополнительная степень свободы.

— Ты говорил, что поездка в США стала для тебя судьбоносной, как она повлияла на тебя?

— Моя жизнь разделилась на «до» и «после». «Взросление на стероидах». Очень расширился кругозор, я увидел другой мир. Когда рассказывал про поездку друзьям — встречал непонимание, мои рассказы воспринимались как нападки на Родину.

— Ты работал со звездами мирового стрит-арта, которые создают 3D-иллюзии, расскажи об этом опыте.

— Курт Веннер придумал эскиз для изображения мегалодона на заброшенной взлетной полосе в США. Он собрал весь цвет художников, работающих в этой технике для создания гигантской работы. Для меня это то же самое, что учиться у гениального музыканта, а потом вместе играть на одной сцене.

— Ты сотрудничал с ГИБДД при создании объемного лежачего полицейского на благо родного Волгограда, сейчас это кажется невозможным…

Это делается во благо, мы реагируем на боль, мы ее подсвечиваем. Своими художественными высказываниями мы сигнализируем: это проблемная точка. Для меня во главе угла всегда стоит справедливость. Воровать — плохо, а когда страна живет в нищете — это не может оставить равнодушным.

— Самый частый вопрос, который задают в комментариях к твоим постам в последнее время, — почему ты вернулся из Грузии?

— Отбывая свой срок в спецприемнике, я читал сборник рассказов А.И. Солженицына. И у него есть хороший рассказ-крохотка «Костер и муравьи», который повествует о том, как муравьи, несмотря на смертельную опасность, стремятся вернуться обратно на горящее полено — в родной дом, на свою родину.

— Второй по популярности вопрос: какая следующая работа и ждать ли новых провокаций?

— Я приехал не шороху наводить, я хочу осуществить задуманное, завершить работы на холстах. Очень много незаконченных произведений, нужно закрыть гештальты. У меня всегда множество творческих планов, сюжетов, идей, на все не хватает рук. Я хочу доделать работы, и в дальнейшем есть планы на покорение западного арт-мира.

— Ты и другие художники, несмотря на риски, продолжаете высказываться. Почему это важно?

— Мы — документируем происходящее. Наши работы — настоящие документы эпохи, по которым потомки будут изучать нынешнее время.

— Одна из самых громких уличных работ с начала СВО, из-за которой у тебя уже были проблемы с законом, стала работа «Цинк наш!». Расскажи про нее.

— Мне было очень страшно делать эту работу, но я чувствовал свой долг перед обществом и мирозданием. Я понимал, что все, что происходит, слишком важно, слишком глобально, я не могу промолчать. Я вышел ночью и пошел рисовать. Больше всего я переживал, что что-то пойдет не так, и мне не удастся завершить ее. В то время уже начали заводить громкие дела за фейки и дискредитацию, за свободу тоже опасался.

— О тебе чаще говорят как о стрит-арт художнике, хотя в авторской технике высокого дриппинга на холстах у тебя множество работ. Расскажи об этой технике.

— Свою технику высокого дриппинга я придумал во время практических живописных экспериментов в Британке. Ее суть заключается в том, что изображение создается бесконтактно — я капаю краску на холст с высоты с помощью обычной пипетки. Падающие капли краски образуют кляксы, которые вблизи выглядят как абстрактная живопись, а издалека складываются в узнаваемые фигуративные образы.

Многие говорят, что художнику вредит работа в нескольких техниках, считается, что он должен выбрать какой-то один узнаваемый стиль. Я же работаю сразу в нескольких направлениях и техниках, которые иногда перекликаются и смешиваются между собой. Вообще я всю свою жизнь не только нарушаю установленные правила игры, но придумываю свои собственные и играю уже по ним. Это позволяет выходить за рамки, придумывать новое и достигать неожиданных результатов.

— Какая самая важная работа в этой технике?

— На сегодняшний день самой важной моей картиной в этом стиле является метаикона «Млекопитательница».

Это некогда традиционный для христианской иконографии сюжет, изображающий Богородицу, кормящую младенца Иисуса своей грудью. Я решил изобразить ее с бутылками молока, предназначенного для людей. Идея в том, что боги — это мы. Похожий сюжет я реализовывал на асфальте. Я изобразил руку, которая держит зеркальный шар с отражением Бога, и подписал «Иисус внутри нас». Божественный потенциал присутствует в каждом из нас. Бог в тебе — в любви к жизни и к миру. Мы можем быть счастливыми, мы можем добиться всех целей, которые перед собой ставим. Все зависит от того, как мы воспользуемся ресурсами.

— Художники, с которыми удалось пообщаться, отмечают твой большой вклад в объединение арт-сообщества.

— Мне очень приятно слышать, что это отмечается. Я делаю первые шаги, комментирую, поддерживаю, выкладываю в социальных сетях подборки, в которых рассказываю о творчестве своих коллег. Это живые классики — следите, подписывайтесь, приобретайте работы. Это сопричастность, возможность прикоснуться. Я разжигаю интерес к искусству в целом. Я хочу, чтобы русский арт-мир и арт-рынок развивался, укреплялся и формировался в крепкое комьюнити. Синергия дает больший выхлоп. Понадобилось несколько лет, чтобы это донести. С новой социальной ролью художники подружились гораздо раньше, чем с тем, что нужно объединяться и вместе популяризировать искусство.

— Ты амбициозный человек?

— Конечно! Нет смысла браться за что-то и не ставить себе высокие цели. Я хочу достичь уровня Уорхола, Херста, Поллока. Я амбициозный человек, потому что чувствую ответственность за тот дар, которым меня наделила Вселенная. И я обязан на максималках его раскрыть. У меня получается чувствовать, видеть и волновать умы других людей. Я самый первый и самый главный зритель искусства, которое я делаю. Если работает на мне, то сработает и на других. А если я вижу, что это работает на многих, то это подтверждает, что я делаю правильные вещи.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь и важна ли финансовая составляющая для художника?

— Я продаю свои произведения коллекционерам напрямую и иногда участвую в онлайн-аукционах, в том числе провожу собственные в телеграме. Помимо этого, появились возможности для производства собственного мерча — футболки, стикеры, открытки.

(Смеется.) У меня сюжетов на несколько лет работы вперед, но когда у тебя голова занята тем, где достать финансы на еду, квартиру, студию, — тебе не до покупки дорогостоящих холстов и красок, не до вложений в производство.

— Твои друзья говорят, что тебя практически невозможно отговорить, если ты что-то решил. В том числе они про возвращение в Россию. Это так?

— Многие и правда думают, что бесполезно давать мне советы, все равно сделаю по-своему. Однако я часто спрашиваю мнение со стороны, выслушиваю аргументы, принимаю их во внимание, и уже затем все взвешиваю и принимаю решение. Для меня чужое мнение ценно тем, что это возможность посмотреть на вопрос со стороны. Что касается решения вернуться в Россию, то я не ожидал ареста, ведь прошло достаточно времени. Уже и марш Пригожина случился, и я думал, что у ментов есть дела поважнее. (Смеется.)

— Последние свои работы ты сделал прямо в спецприемнике…

— На 3‒4-й день пребывания в спецприемнике я понял, что что-то надо сделать. Один из сокамерников произнес фразу: «Начифирённый зэк преодолевает трехметровый забор в один прыжок». Я восхитился образностью. Среди ночи меня осеняет, что надо сделать эту работу и продать ее прямо из спецприемника. Я подумал, что это похоже на прием из айкидо — когда ты энергию противника используешь в свою пользу. Решил, что буду использовать простыню в качестве основы. Попросил друзей принести краски, кисти, малярный скотч. Пятилитровую бутылку прорвал об острый угол, сделал себе ведро для разведения краски, заварил кипятка. Простынь замачивал, отжимал, сушил, докрашивал. Сделал трафарет, чтобы аккуратно нанести на ткань текст.

— Как отреагировали полицейские?

— Когда принесли краски, они были в шоке. Напряглась — еще и красный цвет. Очень удивились, что человек сидит по политической статье и продолжает что-то делать внутри камеры, расспрашивали сокамерников. Унесли показать начальству, вернули через 15 минут. Все, что есть вокруг, можно трансформировать в искусство, даже в спецприемнике. (Работу изымут уже во время обыска. — Ред.)

— Ты понимаешь, по чьей инициативе ты оказался в спецприемнике?

— Судья сказала при продлении ареста на 15 суток: «Непростой вы человек, Филипп Николаевич». (Смеется.) Полицейские отводили в сторону со словами: «Сам понимаешь, ничего личного».

Анастасия Федько