Удачное словечко

Должно быть, когда в 2001 году глава аналитического подразделения инвестиционного банка Goldman Sachs Джим О’Нил обратил внимание, что из первых букв в словах Brazil, Russia, India, Сhina можно сложить акроним BRIC (кирпич), он и представить себе не мог, что станет создателем одного из самых модных слов нового века.

Конечно, Джим О’Нил не имел в виду никакого политического или экономического объединения этих стран — он в первую очередь думал о возможности выгодных вложений в акции для своих клиентов и собрал под одним эффектным названием страны, имевшие, по его мнению, наибольший потенциал роста своих фондовых рынков (S — South Africa, ЮАР, присоединилась к группе BRIC уже после финансового кризиса 2008 года).

Сторонники идеи о грядущем доминировании БРИКС в мировой экономике указывают, что «объединение» охватывает около 27% поверхности суши и 42% мирового населения. Бразилия, Россия, Индия и Китай входят в десятку крупнейших стран мира по численности населения и по площади. Все пять государств являются членами «Большой двадцатки» с совокупным номинальным ВВП в 28 триллионов долларов США.

Но, как мы помним, изначально идея BRICS возникла вокруг инвестиций развитых стран в акции развивающихся в рамках процесса глобализации, а не вокруг идеи политического и экономического противостояния развивающихся стран со своими инвесторами. И речь даже не про экономическое сотрудничество между самими странами — участниками BRICS.

Слабые перспективы

Индийские ученые Манмохан Агарвал и Суши Кумар из Национального исследовательского центра по изучению развивающихся стран решили проанализировать динамику развития стран — членов БРИКС с 2006 года и определить, можно ли утверждать о росте доли этих стран в мировой экономике.

Их статья BRICS Countries’ Increasing Role in the world economy, Including Institutional Innovation была опубликована в BRICS Journal of Economics 4 (2) (2023) 30 июня 2023 года.

Ученые провели свое исследование на основе статистики и анализа действующих экономических институтов БРИКС, таких как «Новый банк развития» (New Development Bank) и «Пул условных резервов» (Contingent Reserve Arrangement).

Помимо прочего, чтобы дать более полную картину результатов экономического развития стран БРИКС, они также проанализировали, в какой мере эти государства сумели достичь Целей устойчивого развития (ЦУР) и Целей развития тысячелетия (ЦРТ), составленных ООН.

Вывод исследователей не мог удивить экономистов, но мог оказаться несколько неожиданным для фанатов БРИКС:

(future growth prospects are poor for the BRICS countries).

Так что же могло пойти не так?

Несмотря на то что доля стран БРИКС в структуре мирового ВВП выросла с 11,9% в 2000 году до 25,6% в 2021-м, весь «рост BRICS» обеспечил Китай, доля которого в мировом ВВП возросла с 5,7% в 2021 году до 18,2% в 2022-м, и немножко Индия — ее доля выросла с 1,7 до 3,2%.

С начала 2010-х годов темпы роста ВВП на душу населения в странах BRICS серьезно замедлились, и этот рост даже начал падать в 2019–2021 годах среди некоторых стран, таких как Россия и ЮАР.

Ученые полагают, что подобную ситуацию можно объяснить замедлением экономической динамики в развитых странах — основных покупателях товаров из развивающихся стран, так как доля БРИКС в структуре стран со средним уровнем дохода (middle countries) сократилась с 83 до 67%.

За выбранный период времени также обнаружились важные структурные отличия в экономиках изучаемых стран, пишут индийские исследователи. Например, в случае Китая инвестиции в экономику стимулируют ее рост, а в случае России инвестиции ведут к росту экспорта, а не росту экономики, который сдерживается «внутренним ограничением спроса».

Внешний баланс стран значительно ухудшился после мирового финансового кризиса 2011–2018 годов из-за экспансионистской монетарной и фискальной политики, нацеленной на компенсацию падения зарубежного спроса.

В целом БРИКС не сумел достичь поставленных целей развития, делают вывод исследователи.

К примеру, только Китай и Россия сумели значительно снизить процент абсолютной бедности (а Россия вообще смогла полностью ее ликвидировать, согласно статистике). Что касается Целей устойчивого развития, то цель снижения смертности удалось достичь только Бразилии, Китаю и России.

Учитесь торговать! С Китаем…

Зато торговля внутри БРИКС с годами расширилась, и даже глобальный финансовый кризис и пандемия не оказали негативного влияния на ее динамику.

Доля экспорта внутри БРИКС в общем объеме экспорта стран БРИКС выросла в среднем с 5,6% в 2000–2007 годах до 8,6% в 2008–2018 годах и далее до 10% в 2019–2021 годах.

Что же касается участия отдельных стран в торговле внутри БРИКС, то оно отражает относительные размеры их экономик. В течение 2000–2007 годов (в среднем) и 2019–2021 годов (в среднем) торговля внутри БРИКС выросла почти в семь раз, чему способствовало расширение внутрирегиональной торговли всеми странами-членами. Но более половины этой торговли обеспечивал Китай, за ним следовала Бразилия, затем Россия, Индия и Южная Африка.

За последние два десятилетия сложились разные модели экспортной взаимозависимости стран БРИКС.

В 2000–2007 годах в экспорте внутри БРИКС доминировал Китай с долей 45,26%, за ним следовали Россия (22,58% экспорта внутри БРИКС в 2000–2007 годах), Бразилия, Индия и Южная Африка. В 2019–2021 годах (в среднем) Китай оставался крупнейшим поставщиком в другие страны БРИКС с увеличением доли на 50,02% в экспорте внутри БРИКС. Вторым по величине экспортером внутри БРИКС стала Бразилия с долей 20,36%, за ней следовали Россия — 17,82%, Индия — 8,19% — и Южная Африка — 3,61%.

Страной, наиболее зависимой от экспорта в БРИКС, является Бразилия, 33,4% экспорта которой приходится на БРИКС (т.е. в первую очередь — на Китай).

Деньги счет любят

Среди институтов БРИКС сравнительно эффективным и работоспособным оказался только Новый банк развития (New Development Bank). На первом этапе своей работы он действительно профинансировал ряд проектов (в области инфраструктуры и «чистой энергии») на общую сумму в $25,6 млрд.

О создании банка развития (аналога МВФ) с капиталом в $100 млрд заговорили в 2014 году, а в 2015 New Development Bank (NDB) был создан.

Изначально предполагалось, что NDB будет заниматься закрытием дефицита счета текущих операций в условиях коллапса национальных валют и оттока капитала. Но в итоге главными направлениями действий NDB являются финансирование проектов инфраструктуры, антиковидные меры, зеленая энергетика и климатическая повестка.

Основные операции NDB стартовали в 2018 году и согласно последней отчетности по состоянию на 30 июля 2022 года, по 90 проектам было выдано около $30 млрд кредитов:

• Китай — 25%,
• Индия — 24%,
• ЮАР — 18%,
• Бразилия — 18%,
• Россия — 14%,
• международные организации — 1%).

При этом 68% фондирования осуществлялось в долларах, 8% — в евро, 2% — в швейцарских франках, 18% — в юанях и 4% — в южноафриканских рэндах.

Последний одобренный проект NDB в России был запущен в сентябре 2021 года, когда на реализацию «Программы доступного жилья и городского развития» $300 млн получила корпорация ДОМ.РФ.

В свою очередь, «Пул условных резервов» (Contingent Reserve Arrangement) оказался весьма громоздким и неповоротливым инструментом финансовой политики, а процедура получения финансирования — настолько неудобной, что ею никто так и не воспользовался.

Хороший вопрос!

«Означает ли что-нибудь расширение БРИКС?» — спрашивает Джим О’Нил в статье Does an Expanded BRICS Mean Anything?, опубликованной в августе 2023 года.

Союз несвободных

Действительно, страны БРИКС кардинально отличаются с точки зрения экономической политики и социального устройства. Странам БРИКС нечему учиться друг у друга — слишком разные у них подходы к построению экономики и общественной организации, стадии развития и ментальность.

Все страны «первой пятерки» БРИКС, кроме России, являются нетто-импортерами нефтегазовых ресурсов и строят свою экономическую программу на эффективной эксплуатации сравнительно дешевого труда (только ЮАР в своей экономике имеет существенную ресурсную ренту, но ее доля в экономике значительно ниже российской).

Не менее разительны отличия и в уровне жизни в странах БРИКС. Средний уровень подушевого ВВП в БРИКС (по данным 2023 года, $9400 на человека) заметно ниже среднемирового ($13 400) и не позволяет всерьез говорить об экономической силе блока.

При этом ВВП на человека в России в 2023 году был выше $14 400, в Китае — $13 700, в Бразилии — $9700, в ЮАР — $6500 и, наконец, в Индии — $2600.

Социальные институты стран — членов БРИКС вряд ли найдут общий язык.

Другой вопрос, также чрезвычайно модный, — есть ли у BRICS реалистичная возможность создания совместной валюты в рамках противодействия влиянию базовых резервных валют?

Ответ отрицательный.

Создание единой валюты — это не только передача эмиссионных функций некому непонятному монетарному центру с неясным распределением полномочий и долей в структуре BRICS, но и важнейшие интеграционные процессы.

Единая валюта не существует вне согласованной макроэкономической, бюджетной и монетарной политики. В свою очередь, монетарная политика не может быть в отрыве от политической системы и структуры экономики, обусловленной неким «общим знаменателем».

BRICS теоретически не может существовать в рамках единой валюты из-за принципиальной структурной несогласованности стран, экономики которых имеют между собой мало общего.

Правда, есть характеристика, которая может служить своеобразным маркером, — кого объединяет (и предполагает объединить) BRICS под своим флагом.

В рейтинге Global Index of Economic Freedom, Всемирном индексе экономической свободы,

• Объединенные Арабские Эмираты занимают 24-е место,
• Саудовская Аравия — 98-е,
• Южная Африка — 117-е,
• Россия — 125-е,
• Бразилия — 127-е,
• Индия — 131-е,
• Аргентина — 144-е,
• Египет — 151-е,
• Китай — 154-е,
• Эфиопия — 155-е,
• Иран — 169-е.

И вот это многое говорит как о мотивациях организаторов BRICS, так и о его перспективах…

Штаты и Китай

Правда, пишет в своей статье «Означает ли что-нибудь расширение БРИКС» Джим О’Нил,