«Не надо ныть»

Рядом со мной стоит женщина ростом чуть ниже среднего, на ней — красная куртка, клетчатые штаны. Про таких говорят: «женщина без возраста». Рядом с ней — аккуратно одетая девочка, ее возраст как раз ясен, ей лет девять или десять. Семья долго рассматривает остатки «коллекции» школьных платьев, то и дело о чем-то спрашивая у продавца.

Женщину неопределенного возраста зовут Марина, она работает в одном из курганских пищепромов. С шести утра, весь день напролет, она стругает салаты. В понедельник бухгалтерия выплатила ей зарплату, 22 тысячи рублей. Специально для того, чтобы собрать дочь в школу, Марина отпросилась с работы.

По словам Марины, в сравнении с прошлым годом элементарный школьный минимум подорожал на тридцать-сорок процентов. Это не только одежда, обувь и рюкзак, но и «канцелярка». Сильнее всего выросли в цене рабочие тетради и дневник.

— Мне кажется, мы на тетрадках разоримся, — вздыхает Марина. — Год назад мы за них отдавали две с половиной-три тысячи, а сейчас уже четыре…

— А сколько в целом стоит собрать ребенка?

— В одежде?

Женщина неловко хмыкнула:

— Какой в одежде? В еде! Я эту куртку уже пять лет ношу, муж так же. Во всем отказываем себе: в вещах, в химии, свет не жжем, посуду в тазике мою, чтобы воду не лить. Цветы же еще нужно будет купить. Ну точно тридцатка будет. Было бы с чего откладывать, может, и накопили б. А так… Кредитку распечатали — всю на школу и ухлопали.

Наш разговор услышал другой покупатель, отец, приехавший на ярмарку собирать в школу сына. Услышав про «ухлопанную» кредитку, мужчина не упустил шанс повозмущаться:

— Это кем надо работать?! Где? Чтобы ребенка в школу собрать, надо кредитку ухлопать? — не обращая внимания на стоящую рядом девочку, обратился он к ее маме. — Время сейчас такое, всем нелегко! Но я же трагедии из этого не делаю! Надо ребенка в школу собрать — собираю. Если на одной работе мало платят, пусть идет на вторую. Когда нам хреново было, и я, и жена — оба мы на двух работах вкалывали, и ничего.

— Это те, у кого возможность есть, те, у кого, дай бог, родители здоровы. Если бы у нас такая возможность была, мы бы, наверное, с вами сейчас здесь и не разговаривали.

Мужчина понял, что перегнул, и как-то резко замолчал, потупился:

— А я с вами и не разговариваю. Зачем просто о своих проблемах журналистам говорить? Живы, здоровы, руки-ноги на месте — иди работай. И не надо ныть, что все плохо. Вон… — и, махнув неопределенно в сторону плаката, рекламирующего прелести армейской службы, платежеспособный покупатель удалился.

Марина вздохнула:

— Думали. Конечно, думали про это. Он железнодорожник, его не призовут. Только если сам контракт подпишет.

По словам женщины, у нее уже есть знакомые, вернувшиеся с СВО в гробу.

— А есть и те, кто давно там, и с родственниками созванивается, и все хорошо. Но я как подумаю… Даже представлять такого не хочу. Поэтому нет, не надо нам таких денег.

Будто узнав о сути нашего с Мариной разговора, уже на следующий день губернатор Курганской области Вадим Шумков на своей странице в телеграме сообщил, что семьям участников СВО правительство региона планирует выделить по 10 тысяч рублей на детей школьного и дошкольного возраста — как раз на сборы в школу.

Семья Марины мимо этих выплат пролетает.

«Их видно сразу»

Наталья, ухоженная светловолосая женщина около 50 лет, с огромными золотыми сережками и стильной по курганским меркам кожаной куртке, наманикюренным пальцем показывает покупательнице на какое-то платье, висящее сверху. Наталья — хозяйка нескольких точек на центральном рынке и в паре торговых центров. По ее словам, более 25 лет она торгует обувью и одеждой. Казалось бы, жизнь удалась, надобность стоять на промозглой предосенней погоде исчезла. Но нет, каждый год, начиная с 20-х чисел июля, неугомонная продавщица открывает здесь, на школьной ярмарке, свои торговые палатки, чтобы на протяжении полутора месяцев лично продавать форму, рюкзаки и пеналы. По горящим азартом глазам видно — для нее это работа, ставшая хобби.

— У меня глаз наметан, — лукаво улыбается она. — Тех, у кого папы на СВО или погибли, скажем, — видно сразу. По поведению. Вот вроде смотришь: из деревни мама или бабушка, одеты не ахти, но берут всегда самое дорогое. Иногда доходит до смешного. Неделю назад пришла женщина с мальчиком, класс пятый или шестой. Висит пенал, 150 рублей — она нос воротит. Перешли к соседке и покупают точно такой же пенал — но по 340. Модель та же, фирма та же — отличается только цветом. Вот скажи? Или, бывает, некоторые дети приходят на рынок с отцами, с мужиками в камуфляже — те вообще не экономят, покупают все, что ребенок запросит.

По наблюдениям Натальи, люди, которые «всегда с деньгами», ведут себя все же более сдержанно:

— Ну правда же, лучше тетрадок побольше взять! Или ручек с запасом — их дети постоянно теряют. Возьми их или фломастеров! Но зачем закупать — по одной двум позициям, но самого дорогого? — недоумевает Наталья.

Наталья говорит: дороже всего отправить в школу первоклашку:

— Моя сотрудница в этом году отправляет сынишку в первый класс. Приходит ко мне. Я на нее смотрю: «Маш, ты чего плачешь?» Говорит, денег нет, хотела в долг просить. Мы сели с ней, посчитали — мамочки, на все про все надо 50 тысяч, а это две ее зарплаты! Родителей у нее нет, муж… ну как муж — отец ребенка — от нее ушел.

Наталья добавляет, что ученики 2‒3-х классов «обходятся дешевле» поскольку некоторые школьные принадлежности с предыдущего года доживают до следующего.

Школьный кредит

Юля работает в банке, но называть его она для газеты отказывается. Рассказывает: именно на последние недели августа приходится традиционный всплеск активаций кредитных карт. Девушка не стала раскрывать конкретных цифр, но все же добавила, что год от года количество активаций только растет, и в 2023-м уже значительно опередил показатели предыдущего года. «Что косвенно может свидетельствовать о повышении интереса к кредитному продукту», — резюмирует она.

Но помимо карт за получением кредита люди обращаются и непосредственно в отделения. По словам нашей собеседницы, средний размер «школьного» кредита составляет 30‒35 тысяч рублей, и в основном он дается сроком на год. Однако падение курса рубля вносит свои коррективы:

— Одна наша постоянная клиентка обращается за кредитом каждый год, как раз в это время, на детей. Добросовестный заемщик, с очень хорошей историей — но в этом году немножко не успела. У нее кредитная ставка всегда была 17‒19%, в этот раз она пришла неделю назад, сделали мы с ней заявку, смотрим — а там внезапно 27%! Она удивилась, так даже я сама удивилась! Начали все смотреть пересчитывать. Спрашиваю ее: «Может, еще где-то брали?» Но она нигде не брала. В итоге, как оказалось, это из-за повышения ставки ЦБ. Вот же обидно! Приди она за неделю — было бы 19%, а сейчас 27.