Логика государственной пропаганды непостижима в своей парадоксальности. С одной стороны, все происходящее последние полтора года подчинено одной цели: суверенность державы, противостоящей Америке с Европой, превыше всего. С другой стороны, в процессе строительства то ли новой цивилизации, то ли новой Византии почти нет России. Она вымыта из актуальной повестки бурным потоком трактовок поступков, помыслов, настроений врага. Страна присутствует в информационном ландшафте либо минимальной паркетной хроникой, либо сводками Минобороны в исполнении генерала Конашенкова. Скрежет этой дисгармонии достиг максимального уровня в связи с вильнюсским саммитом НАТО.
***
Даже в понедельник, когда с раннего утра замелькали сообщения о ЧП на Крымском мосту, натоборцы исступленно продолжали выяснять отношения с коварным блоком. Ближе к обеду ЧП переквалифицировали в теракт, но и тогда они были не в силах оторваться от саммита, лишь пунктиром откликаясь на атаки ВСУ. И только вечером чувствительный Артем Шейнин, не умевший скрыть своего ужаса от шквала негатива в Рунете (в том числе со стороны Z-патриотов), робко заговорил о том, о чем принято молчать. То есть о необходимости, перевожу его фразу «механизм реакции» с политологической фени на русский, хоть иногда говорить правду.
Артем Шейнин. Фото: соцсети
«Механизм реакции» любой телевизионной стрелки всегда один и тот же — заболтать до состояния невменяемости нехорошую новость. Считается, что это лучший способ сбить паническую информационную атаку.
Отступление от канона воспринимается как высший уровень свободомыслия. Отступиться от канона в программе «Время покажет» позволил себе Андрей Клинцевич. Он поднял тему критической массы вопросов, на которые общество не получает ответы; Андрей напомнил, что безопасность Крымского моста власти гарантировали еще после предыдущего теракта. Обещали: мышь не проскочит, а она взяла и снова проскочила. Стоит ли упоминать, что тут Шейнин встрепенулся и незамедлительно нырнул в спасительную рекламу?
Андрей Клинцевич. Фото: соцсети
Военный эксперт Клинцевич-младший — новая звезда эфира. Он тоже родом из пропаганды, других теперь не держат, но он хотя бы не подменяет информацию истерической публицистикой. Андрей — один из немногих, кто способен толково изложить мысль, не впадая в людоедство. Сегодня это самый большой комплимент для человека из телевизора.
***
Лексика, надежный барометр эпохи, меняется стремительно. Слово «эксперт» дискредитировано непрофессиональностью публичных спикеров, а слово «аналитик» вообще пора записывать в архаизмы. Говорящие головы работают не с информацией, а только с личными представлениями о реальности. Их творческое кредо: я так вижу. Самые продвинутые способны размышлять в стиле «Русского вестника» начала прошлого века: «Главным врагом русского военного флота всегда было море». У остальных палитра изобразительных средств еще более скудная — от эмоционального шантажа (мастер жанра Дмитрий Медведев) до словесных интервенций с угрозами и оскорблениями (все прочие). Для катарсиса в сообществе говорящих голов непременно заводится какой-нибудь Игорь Коротченко, который, наконец, откроет миру глаза: «Место Зеленского — у параши».
Игорь Коротченко. Фото: sputnik-georgia.ru
Отдельный вопрос, как и почему пропагандисты монополизировали право на ненависть? (На этом фоне Дмитрий Песков выглядит лексическим диссидентом.) Поиск новых форм движется лишь в одном направлении — в нагнетании ненависти путем маркировки врага. Из последнего: Украина — «укрорейх» (более мягкий вариант — «хутор»), Прибалтика — «прибалтийские вымираты» или «приблатненные вымираты», Европа — «долбанная нацистская». Сей длинный выводок нескончаем.
Что же из этого следует? Только одно:
информационное пространство переформатировано по сути в пространство художественное. Вершиной пропагандистской мысли назначено последнее шоу пранкеров Вована и Лексуса. Высочайшая доблесть — разыграть от имени Зеленского столетнего Генри Киссинджера.
Не отстают от передовиков производства и люди в высоких московских кабинетах. От того же Андрея Клинцевича услышала о дивном документе от Минобороны — распорядке дня для воинов на фронте. После обеда рекомендуется отдых, вечером — прогулка перед сном. От такого документа веет поэтической свежестью.
***
Ярким подтверждением перемены пропагандистской участи стал Александр Проханов. Всю жизнь патентованный соловей Генштаба удачно сочетал политику с литературой, но вдруг перешел на поэзию. К чему бы это? На днях он презентовал рок-оперу «Хождение в огонь» на нижнетагильском «Уралвагонзаводе». Премьера с триумфом прошла на танковом конвейере 130-го цеха. Проханов предварил представление скромным замечанием: оно, представление, «демонстрирует величие русского стиха». Продемонстрируем и мы данное величие: «Как хороши, как свежи наши танки, / Под ними будут корчиться британки».
Александр Проханов. Фото: википедия
Чтобы ни у кого не осталось сомнений в сакральности дара, сын Проханова Андрей Фефелов (его тоже называют выдающимся мыслителем) деловито сообщает:
у отца получилось подключиться к неким энергиям, и пошли стихи. Да, если стихи пошли из столь надежного источника, их не остановишь.
Кстати, другое название сочинения — «Духовный танк». Тут уже сквозит философский замах. Что такое «духовный волк» знаю, что такое «духовный танк» — пока нет. Ну ничего, Проханов объяснит, это наверняка не последняя его рок-опера.
***
Успокаиваемся после хождения в огонь на духовных танках. Думаем о вечном. Вот и Мария Захарова отвлеклась на мгновение от борьбы с «коллективным Западом», чтобы утешить паству важным сообщением: «Бог есть, и это зафиксировано в нашей Конституции». Наконец, наступила ясность хоть в одном вопросе.
