Начнем с «виновников» судебного «торжества».

Драма Светланы Петрийчук «Финист Ясный Сокол»— о российских женщинах, завлеченных обманом в Сирию, где они становятся женами исламских радикалистов. В основе пьесы — материалы допросов и приговоров по уголовным делам против женщин, уехавших в Сирию, и после возвращения судимых за «пособничество терроризму». Большая часть действия проходит (по злой иронии) в стенах суда, где рассматривают дела этих обманутых женщин.

Что толкает их в объятия военизированного домостроя? Прежде всего подлейший обман новоявленных «суженых-ряженых», которые даже лица свои скрывают, зато вяжут кружева высокопарных признаний, обещаний даров небесных. Зачастую причиной побега в бездну оказываются пыльные патриархальные нравы, грубость домашнего окружения и насилие, предательство близких, да просто одиночество и ненужность. Они бегут от насилия, из полымя патриархальной тюрьмы в преисподнюю смертоубийства.

И вот этот текст следователи, призывающие для новой лингвистической экспертизы региональную ФСБ, называют «оправданием терроризма»? Хотя всем очевидно, что Евгения Беркович создала не спектакль-оправдание, а спектакль-размышление над неудобными вопросами: как подобное могло происходить? почему? чего им не хватает в реальной жизни?

На подобные вопросы пытаются ответить авторы многих экранных произведений.

В фильмах и сериалах, касающихся этой общественно-значимой проблемы, авторы за авантюрным сюжетом пытаются высветить глубинную суть проблемы. Понять механику «очарования злом», а значит, спасти сотни, если не тысячи потенциальных жертв.

Финист Билель 

Самый известный мировой хит на эту тему — фильм Тимура Бекмамбетова «Профиль», снятый в формате скрин-лайф. Действие триллера разворачивается на экране компьютера — визуальной мозаики, соединившей соцсети, видео, поисковые системы, Skype, текстовые сообщения. Все вместе превращается в мотор действия, нервно пульсирующего в тактильных вибрациях, форшлагах, разворачиваясь в экранное зазеркалье, режим онлайн.

Основано на мемуарах французской журналистки Анны Эрель «В шкуре джихадиста» (2015) — о том, как она создала поддельный профиль в Сети, изображая из себя новообращенную исламистку, дабы вступить в онлайн-контакт с вербовщиком из Алеппо. Ее визави — восхитительно красивый мусульманин британского происхождения, ставший солдатом Бога по имени Билель (Шазад Латиф). Увидев ее в хиджабе, Билель «потерял голову», уговаривал переехать в Сирию: стать женой, родить ему детей.

Мы ведем параллельную жизнь с нашими вторыми цифровыми личностями. И других воспринимаем через их двойников. Такой искусственно созданный волоокий двойник-харизматик умело увлекает Эми в плен отношений, на которые она не рассчитывала. И в финале ей с большим трудом удастся из них вырваться.

Есть еще одна интенция, объединяющая разных героинь подобных фильмов: все они — недолюбленные, мечтают о взаимной любви. И экран вроде бы эту мечту осуществляет, однажды тебе дают понять-почувствовать, что ты единственная, тобой восхищаются. И ты не замечаешь, как безмятежная романтическая связь превращается в петлю.

Ведь с той стороны экрана — психологически выверенная, отработанная годами система вербовки, методики манипуляций, постоянная запись диалогов. И у «финистов» — долгожданных вымечтанных «принцев» — обычно сразу целый «куст» кандидаток в рабство. Об этом сериал «На краю».

«На краю» 

Это вам не маргинальный театрик на задворках. Это крупнейший федеральный телеканал «Россия-1», поднимающий ту же актуальную тему. У сериала «На краю», снятом компанией «Русское» по заказу «России-1», — более 17 миллионов просмотров. Он рассказывает и о технике вербовки девушек в ИГИЛ (запрещенная в России организация), и драме самообмана. Девушки оказываются заложницами не столько коварных террористов, сколько собственных иллюзий, поэтому и принимают за принца на белом коне — вербовщика Руслана в романтическом прикиде с подведенными печальными глазами. Калиф на час с томным взором является на сеансы свиданий в скайпе. Набив руку в вербовке, профессионально-душевно обрабатывает сразу двух девушек (в реальности случается и больше).

У каждой из его «невест» своя беда. Катя (Софья Шуткина) бежит из родного дома в Вологде от домогательств пьющего отчима (Николай Шрайбер), работает официанткой в ночном клубе, мечтает о небывалых деньгах. На этих крыльях самообмана летит с кружевным бельем в чемодане в «безопасную» Турцию, где «все включено», тем более что «возлюбленный» оплачивает ей дорогу. Значит, он ее ждет!

У студентки Лены внезапно грохнулся вдребезги ее хрупкий мир: молодой человек ее бросает, а у прекрасного отца (Николай Фоменко) обнаруживается любовница. Тут-то и возникает лис-Руслан, обещающий верность и новый дивный мир. И Лена едет на Восток — «на свою свадьбу», а оказывается в Халифате… Третья девушка — вдова боевика, которую травят односельчане, и ей кажется, что уж в Сирии-то ей будет спокойней.

Так все три молодые женщины оказываются сестрами по несчастью — пленницами боевиков. Их история, как и многие схожие, про то, как дьявол насилия порождает еще большее насилие.

«Путь в никуда»

Документальный фильм «Путь в никуда» Антона Парахина, между прочим, создан при поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ и Национального антитеррористического комитета России.

Несколько историй, объясняющих мотивы того, как человек может оказаться в террористической организации. Съемки в Омске, на Северном Кавказе, в Москве и Республике Башкортостан. Исповедь террориста, мнения экспертов в области профайлинга, психиатрии, представителей духовенства. Места съемок — следственный изолятор, центр информационной безопасности, центральное управление мусульман и институт психоанализа.

Эксперты уверяют, что попасть в сети экстремистов может едва ли не каждый. Как и многие авторы подобных произведений, режиссер стремится предупредить зрителей и называет свое кино скромно — «частью комплексной профилактической работы».

Большинство проектов на эту тему рождались по запросу общества и государства, тогда еще понимавшего, что без борьбы с насилием, в том числе домашним, подобных проблем не решить.

Это нормально говорить о проблемах 

«Небеса подождут» («Le ciel attendra») Мари-Кастиль Ментьон-Шаар — о двух французских девочках-подростках, завербованных агентами Исламского халифата. Режиссер признается, что ее фильм «возник из инстинкта и импульсов».

Министр образования Франции рекомендовала картину учителям в качестве пособия и «образовательного инструмента» для противодействия и предотвращения этой социальной «эпидемии».

Двух девушек вербуют через соцсети исламские фундаменталисты, и в их семьях разворачиваются трагедии непонимания. До этого Соня и Мелани вели обычную жизнь: любящие родители, книги, друзья, школа. Но обычный подростковый бунт радикалисты используют для «промывки мозгов». И потрясенные родители ничего не могут изменить. Мелани будет слушаться исключительно «тайного друг», бросит занятия виолончелью, разорвет связи с подругами. Полностью подчинится воле новообретенного «принца». Он один в мире называет ее «неограненным алмазом». Девушки отправляются на поиски недостижимого рая, который им предлагает исламский радикализм в обличье «жениха»: вот тебе билет в Турцию, считай, прямой рейс в «рай».

Готовы бесследно пропасть в Халифате, где вместо обещанного «рая» их ждет унижение, боль и кровь.

Сценарий основан на историях, рассказанных раскаявшимися девушками-джихадистками, бежавшими из Ракки, а также их семьями. В фильме поднята любопытная тема «дерадикализации», которой занимается реальный антрополог Дуния Бузар, руководящая Центром по предотвращению сектантских отклонений, связанных с исламом (CPDSI).

Авторы исследуют самый страшный и загадочный момент вербовки — согласие на совершение злодеяний. Показывают, что не только слабые и отчужденные молодые люди, живущие в неблагополучных районах, становятся жертвами вербовщиков ИГ, но и вполне благополучные. Виртуозы-вербовщики умеют подобрать ключ к каждому, подробно изучая своих жертв.

«Халифат»

Шведский сериал Горана Капетановича, снятый в строгой скандинавской стилистике.

Снова об уязвимости, неготовности защитить себя от «разведчиков», «злоумышленников», отправляющих тебя прямой дорогой в ад, который они именуют Эдемом. И здесь главные героини женщины, судьба которых так или иначе переплетается в Сирии: там готовится масштабная террористическая атака в Стокгольме. И вот подруги, ученицы старшей школы в Швеции Зулеха и Керима попадают под влияние джихадиста.

Заколдованная 

Фильм узбекского режиссера Хилола Насимова так и называется «Обманутая женщина» («Алданган аёл»). Как и в большинстве подобных проектов, в основе — реальные события. Героиня — хранительница очага. Заботливая мама двух детей, любимая жена. Ведет праведную жизнь и исповедует ислам, хотя в вере своей — неофитка. Намаз совершать не умеет, молится своими словами. Недавно потеряла маму, тоскует. Тут соседка и подсказывает средство утешения: за маму надо правильно молиться. Надо идти в «образовательный» центр читать Коран, священные Хадисы. Занятия два раза в неделю, никому не говорить, что посещает «клуб правоверных верующих».

Словно под гипнозом погружаясь в веру, она отдаляется от семьи, готова жертвовать жизнью ради веры. Планирует совершить вместе с подружками священный хиджрат, мужьям велено солгать о командировке в соседний городок. Так женщины и оказываются в пакистанском лагере, где готовят шахидок, которые примут «мученическую смерть на войне против врагов, сражаясь во имя Аллаха».

«Четыре дочери Ольфы»

Фильм из каннского конкурса нынешнего года. В экспериментальной докудраме оскаровской номинантки из Туниса Каутер Бен Ханьи актеры играют реальных людей. Имя Ольфы Хамруни, разведенной женщины из прибрежного городка Сусс, мелькало в заголовках газет лет семь назад, когда две из четырех ее дочерей исчезли из страны, чтобы стать шахидками, и, вероятно, погибли в Сирии.

Режиссер Каутер Бен Ханья пытается воспроизвести ключевые моменты этой трагической семейной истории. На экране сама Ольфа и ее младшие дочери, играющие самих себя. А в ролях сбежавших сестер — молодые профессиональные актрисы. Все вместе они действительно похожи на сестер. Щебечут, подтрунивают друг над другом. Доверительно общаются. Восстанавливают недавнее прошлое по крупицам.

Звезда тунисского кино Хенд Сабри входит в кадр, чтобы сыграть Ольфу. Она расспрашивает свою героиню о жизни. Ольфа — харизматичная женщина вспоминает, как доставалось ей и дочерям от ее плешивого мужа-абьюзера. И как в первую брачную ночь она дала ему отпор: побила, чтобы «не приставал».

Постепенно в разговорах женщин обнаруживаются темные темы, о которых нелегко говорить, связанные с тунисской революцией 2010–2011 годов. События, изменившие арабский мир, а в итоге разрушившие семью Ольфы. Европейцу трудно понять, почему хиджаб и никаб стали для женщин символами освобождения: после тунисской революции многие девушки начали их носить в знак протеста против местного истеблишмента. И многие из этих девушек стали легкой добычей для идеологов «священной войны». Когда одна из дочерей Ольфы надевает хиджаб, сестры над ней издеваются: «Ты похожа на Бэтмена», в конце концов, все четверо одеваются в черное…

А Ольфа и поныне мучается вопросом: что она сделала не так, почему потеряла дочерей?

Удивительно ли то, что в мире, где, словно на войне, исчезают женщины и обнаруживаются в лагерях боевиков, авторы фильмов, сериалов, спектаклей не оставляют эту болезненную тему. Исследуют мотивы, первопричины, почему молодые женщины из бедных или самых благополучных европейских стран сломя голову летят в беспросветное никуда: вырываются из тлена несчастья? непонимания? насилия? ищут любви? Но ведь это даже не любовь, скорее гипноз, манипуляция, колдовство новой цифровой эпохи. И влюбляются все эти «марьюшки» не в конкретных людей — в придуманные образы «финистов» — приукрашенные иконки на мониторе компьютера. А в рабстве оказываются в самом подлинном. И потом, если повезет выжить, бежать из плена — возвратиться на родину в качестве заключенных.

Сегодня у нас создательниц такого профилактического, создающего иммунитет произведения судят… за само это произведение. Значит, на болезненную, сверхважную тему запрещено говорить? И пусть новые поколения девочек оказываются жертвами радикальных исламистов? А что, если это ваши соседки? подруги? дочери? Официальные российские СМИ утверждают, что террористы превратили вербовку девушек в индустрию. Противостоять им очень сложно. А теперь еще и говорить об этом запрещено.