Необходимое пояснение: старообрядец-беспоповец часовенного согласия Яков Голдобин, о воззрениях которого в этом отрывке, — поистине глубинный народ. Хоть с сурковскими коннотациями, хоть без них. Они просто ничего не значат в мощном контексте жизней Голдобиных, их сородичей и единоверцев; сколько веков они Россию все углубляют, чтобы было где от нее скрыться.

Яков прослеживает свой род с царствования Бориса Годунова. Родственница была рабыней самого царя. (О чем Яков сообщает с каким-то сложным комплексным чувством, там заметны ноты и смирения, и гордости — за что? за некую причастность? к чему?) Далее уход из Москвы на Керженец, потом, три века назад, с Керженца — на горнозаводской Урал. Оттуда — в Зауралье, ныне Курганскую область. Потом — уже от советской коллективизации — в крупнейшее на планете Васюганское болото, в Нарымский край, где духовных отцов, в т.ч. прадеда Якова, забирают и расстреливают в Колпашевском яру. Его сыну (а Якову он дед) дают 10 лет лагерей и 5 поражения в правах. Раненный на Первой мировой в правую руку, к физическому труду он не годен, учительствовал в школе, и в тюрьме в Мариинске работать не может. Урезают пайку, умирает от голода, хоронят в общей могиле.