Недавно на одном из престижных анимационных кинофестивалей случился скандал, связанный с участием российской картины в конкурсе.

Речь идет о брутальной анимации Вари Яковлевой «Ванлав» — об абьюзе и скелетах, спрятанных в шкафах семейной жизни. Варя сегодня — одна из самых интересных режиссеров и художников в европейской анимации. У нее свой стиль, в котором точность штриха, психологическая достоверность сочетаются с изумляющей свободой линий, с сюром, игрой масштабов и ракурсов. И при этом с психологической достоверностью. Из России Варя, открыто отстаивающая свою антивоенную позицию, уехала, работает во Франции.

Ее кино, снятое еще на родине в довоенные времена, — о насилии, причем с точки зрения женщины.

Вот гневный пост продюсера и программного директора украинского анимационного фестиваля «Линолеум» Анастасии Верлинской, она обратила внимание на иррациональный поступок Яковлевой, вырезавшей титр с лейблом Министерства культуры в самом начале картины «Ванлав».

Под постом — член жюри, голландский режиссер Хиско Хулсинг, оправдываясь, заявляет, что не знал и что ужасно расстроен.

Но и он не отрицает, что картина «Ванлав» — очень сильная.

В дискуссию вступил и артдиректор фестиваля Даниэль Шульжич, объясняя, почему Загребский фестиваль поддерживает связи с российскими режиссерами, покинувшими страну. Исследовательница анимации Андриана Ружич пыталась умерить градус обвинений.

И тут же получила полную горечи и негодования отповедь.

Вопрос с вырезанием орла на черном фоне обсуждается отдельно. Кстати, уже давно в международном анимационном сообществе изумлялись: почему все русские мультфильмы так «траурно» начинаются?

Однако фестивальные санкции после подобных дискуссий, скорее всего, еще больше усилятся.

СВО и санкции и без скандалов (которые случаются регулярно) серьезно повлияли на имидж нашего кино и охладили интерес к нему отборщиков. На некоторых фестивалях исключена возможность показа картин из России, другие площадки приглашают работы покинувших страну авторов или камерные независимые ленты. Например, во Франции прошла ретроспектива «Русское кино сопротивления» — на сеансы длинные очереди зрителей.

На только что завершенном главном анимационном смотре в Анси российских картин не было, зато показали новаторскую предметную анимацию Дарьи Кащеевой «Электра» и даже отметили одним из призов.

Даша давно живет в Праге, ее фильм сделан в знаменитой школе FAMU. Как и предыдущая работа «Дочь», ставшая фестивальным хитом и получившая номинацию на «Оскар», новый фильм шествует по фестивалям: премьера в Каннах, приз в Анси, следующая остановка — Карловы Вары: киносмотр, на котором всегда были отечественные фильмы. В 2023-м их не будет. После показа в прошлом году картины «Капитан Волконогов бежал» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова в дирекцию фестиваля с открытым письмом, полным возмущения, обратилась группа украинских кинематографистов. В официальном ответе руководство МФК всячески поддерживает Украину,

В 2022-м участие в программе Канн картины «Жена Чайковского» Кирилла Серебренникова вызвало негодование украинских киночиновников. Председатель Госкино Марина Кудерчук обнародовала обращение к президенту фестиваля Пьеру Лескюру, требуя не допускать фильмы из России к показу. Директор фестиваля Тьерри Фремо, заранее объявив о решении не принимать официальные российские делегации, оставил за собой право включить в программу работы российских кинематографистов. Тем более что после снятия судимости Серебренников живет и ставит спектакли в Европе, и это уже его третья работа в каннском киносмотре.

Селекционные жюри самых крупных фестивалей продолжают отсматривать лучшие отечественные работы. И… редко какую-то из них «присматривают» для своей программы.

Один из примеров — интереснейший фильм Резо Гигинеишвили «Пациент № 1» — об «осени патриарха», последних днях в «кремлевке» генерального секретаря (выдающаяся работа Александра Филиппенко), слабыми руками намертво вцепившегося в трон.

На прошедших кинофорумах в Венеции и Торонто российских имен в афишах не было. Фестиваль в Сан-Себастьяне опубликовал официальное заявление, в котором уточнил, что «процесс отбора фильмов происходит на индивидуальной основе и никогда не связан с их национальностью, даже в случаях, когда фильмы поступают из стран, где правительства нарушают фундаментальные права». Далее в заявлении указывается, что фестиваль обязательно предоставит платформу тем «русским голосам, которые противостоят агрессии, совершаемой их страной».

Это консолидированное политическое решение.

Но любопытно понять «про исключения», критерии отбора фильмов на тот или иной фестиваль после 24 февраля.

Чаще всего это субъективный, порой парадоксальный выбор селекционеров.

Например, Канны довольно долго рассматривали возможность участия в одной из главных секций драмы Бориса Хлебникова «Снегирь» — о хрупкости человеческой жизни, необратимой разобщенности — прежде всего, поколенческой. В итоге картине продюсера Сергея Сельянова отказали, пришлось отдать ее на существенно оскудевший ММКФ.

Однако и сегодня некоторые западные фестивали более-менее снисходительно относятся к нашим камерным авторским фильмам. Выбирают работы не только с собственным киноязыком, но и затрагивающие больные проблемы. И именно эти картины на родине воспринимаются киночиновниками с опаской и подозрением.

Фильм «Один маленький ночной секрет» Наталии Мещаниновой — интимная история обыденного скрытого домашнего насилия. Собственно, саму сцену насилия отчимом своей приемной дочери авторам пришлось вырезать. Но все равно в России фильм вышел только на платформах. А мировая премьера «маленькой трагедии» в духе Кесьлевского состоялась на Роттердамском кинофестивале.

Причины? Мещанинова — из роттердамской «номенклатуры» (так же, как Кирилл Серебренников — из каннской обоймы режиссеров) — ее предыдущие картины тоже были представлены в программе. Есть еще один «маленький секрет» — ранее проект получил грант на производство от фонда поддержки кинематографа Хуберта Балса в размере 10 тыс. евро.

Действительно, фестивали внимательно следят и за новыми проектами «своих» режиссеров, и продолжают открывать новые имена, даже из «токсичной страны». В каннском «Двухнедельнике режиссеров» показали игровой дебют Ильи Поволоцкого «Блажь», благодаря чему мы узнали имя интересного автора.

Его роуд-муви — история взросления, медленная медитативная драма, напомнившая «Коктебель», — с выразительными пейзажами и короткими встречами. С пастельным рисунком взаимоотношений одинокого папы и одинокой дочери, едущими по дорогам провинциальной России.

Александр Сокуров не устает пенять Каннскому и Венецианскому фестивалям за то, что они «побоялись взять выдающийся фильм» «Клетка ищет птицу» Малики Мусаевой в свои конкурсы. Зато Берлин показал картину его ученицы, которую мастер называет самой талантливой и гордится ею. Это поэма о чеченских женщинах, мозаика из нескольких судеб, у каждой из которых свой сложный узор, внутренний конфликт и свои способы его решения. Кино о решимости идти на компромиссы или отказываться от них. О свободе в клетке несвободы.

Вот вроде бы у нас киношкол много, но ощущение, что на всех крупных и не очень международных киносмотрах — исключительно его ученики: Александр Золотухин, Кантемир Балагов, Кира Коваленко, Владимир Битоков, Малика Мусаева. Их работы не только демонстрируются, но и получают награды.

Буквально на днях главного приза «Золотой кубок» за лучший короткометражный фильм на Шанхайском международном кинофестивале удостоен выпускник режиссерской мастерской Александра Николаевича в Петербургском институте кино и телевидения Андрей Кречетов. Для режиссера его «Дом, в котором мы жили» — история «с личными мотивами», снятая в родном Тамбове. О молодом человеке, впервые столкнувшемся со смертью и решившем спасать близкого человека.

Едва ли не центральным событием фестиваля в Локарно стал показ изумляющей необычным визуальным решением фрески о власти «Сказка» классика с мировым именем Александра Сокурова. В России картины днем с огнем не сыскать: в кинотеатрах она не вышла, одна надежда — на фестивальные афиши.

В то же время и «Сказка», и «…Волконогов», и «Жена Чайковского» с успехом идут в кинотеатрах европейских и азиатских стран.

В условиях, когда американские и европейские киносмотры по большей части отказываются отбирать фильмы, созданные в России, наши продюсеры активно двинулись на восток и в Латинскую Америку. К примеру, в программе крупнейшего международного кинофестиваля в Азии якутянин Айаал Адамов представил свой дипломный фильм «Айыы Куо». Снова семейная драма. Как студентка вернулась из Санкт-Петербурга в родную деревню в Якутии из-за трагедии — ее старшая сестра умерла.

Вообще, к якутским картинам в мире по-прежнему не потерян интерес. Фильм Любови Борисовой «Не хороните меня без Ивана» удостоен спецприза жюри на кинофестивале стран ШОС в Индии. Режиссер сняла простую негромкую трагикомедию о жизни и смерти, она исследует философию красоты в представлениях народа саха, для которого понятие прекрасного, да и самой жизни онтологически связано с природой.

Заметим, что маленькие киносмотры более снисходительны по отношению к российскому кино. Так и не показанная в России картина «Капитан Волконогов бежал» (копродукция России, Франции и Эстонии) на фестивале Ischia International Film and Art Festival Luchino Visconti получила награды за режиссуру и операторскую работу Марта Таниэля. Помимо «…Волконогова» в показе участвовали «Один маленький ночной секрет» и «Подельники» Евгения Григорьева.

Фильм еще одного российского мэтра Глеба Панфилова «Иван Денисович» по повести Солженицына награжден главным призом 44-го Международного кинофестиваля Efebo d'Oro в итальянском Палермо.

Вот такая противоречивая картина «экспорта» наших авторских фильмов.

В той же сетевой полемике украинские кинематографисты подтвердили и пояснили свою позицию в том смысле, что в сложившейся ситуации боевых действий и санкций российское кино не может быть представлено на международных форумах. «Показывайте его в России… там это нужнее». Прежде всего, речь идет о фильмах, созданных с поддержкой государства. Но и независимые работы, и ленты российских авторов, оказавшихся сегодня вне пределов страны, немыслимо демонстрировать на международных площадках.

Варя Яковлева, картину которой отметил загребский фестиваль, после этой отповеди заключает: «…Война порождает ненависть. По вашей логике мы должны просто перечеркнуть свое существование, а лучше вместе с искусством. Даже если оно направлено против насилия».

Вопрос — есть ли у муз право на голос, пока говорят пушки, заданный когда-то Цицероном, — так и остался открытым. Пока пушки сильнее.