Нетвердые цифры

Новый отчет «О социально-экономическом положении РФ», в котором Росстат оценил состояние экономики по итогам января–апреля, оставляет, скажем так, смешанные чувства.

С одной стороны, ВВП в апреле показал рост — причем на 3–3,5% год к году (чуть ранее Министерство экономического развития оценивало этот рост в 3,3%).

С другой стороны, «этот рост ВВП» — результат «статистического эффекта». То есть в прошлом году экономика резко затормозила — вот по отношению к провальному апрелю 2022 года ВВП РФ в марте 2023 года демонстрирует неплохие результаты. Но это большей частью «эффект низкой базы», что признает и Минэкономразвития в своем релизе «О текущей ситуации в экономике. Апрель-май 2023 года».

Драйвером роста экономики остается обрабатывающая промышленность, оплачиваемая правительством, — в апреле 2023 года ее рост (по отношению к апрелю 2022 года) измеряется двузначными цифрами: «готовые металлоизделия» — плюс 30% гг, «электрооборудование» — плюс 29,3%… В то же время удивляет динамика грузоперевозок. С сокращением трубопроводного оборота все понятно — санкции и все дела, но и грузооборот железнодорожного транспорта пока не вернулся на прошлогодние показатели (минус 0,5 гг). То есть тех же «металлоизделий» производим много, а куда везем?

Да и данные Росстата «О финансовых результатах деятельности организаций в I квартале 2023 года» заставляют еще больше усомниться в качестве восстановления экономики.

Как так получается: экономика растет, но прибыль снижается?

При этом самыми успешными отраслями оказались «деятельность в области информации и связи» — рост прибыли в 2,9 раза, «транспортировка и хранение» — рост в 2,1 раза, «строительство» — рост в 2,1 раза.

Зато — двукратное падение прибыли в нефтегазовой отрасли, также в два раза снизилась прибыль в металлургии, на 60% сократилась прибыль в добыче угля и на 24% в сельскохозяйственной отрасли.

Объясняем, почему эти цифры важны.

Во-первых, большая часть инвестиций в РФ осуществляются из собственных средств предприятий: нет прибыли — не будет и инвестиций.

Во-вторых, «нефтегаз» — это «становый хребет» бюджета. Да, нынешнее снижение прибыли в этой отрасли выглядит значительным, хотя и является таковым на фоне рекордных результатов «нефтегаза» в прошлом году, но эти сверхприбыли правительство уже обратило в свою пользу, и нет никаких признаков, что отрасль вернется к прежним результатам.

Вообще, «провал по прибыли» зафиксирован в «экспортно-ориентированных» отраслях — тех самых, которые приносят валютную выручку, необходимую для оплаты импорта. А рост прибыли отмечается в компаниях, которые финансируются за счет бюджетных расходов, — обеспеченных нефтяными доходами, которые падают.

Нефтегазовые доходы бюджета в мае составили 570,7 млрд руб. — на 30,6 млрд руб. ниже ожидаемых, в июне они также будут на 44 млрд руб. ниже базового уровня. Недостающие деньги возьмут из Фонда Национального благосостояния, сообщает Минфин РФ в своем релизе от 5 июня.

Вроде бы это небольшой «недобор» доходов, а российским нефтяникам (и отчасти газовикам) удалось переориентировать продажи сырья на азиатские рынки… Да, это так, но сделать это удалось на значительно худших условиях — не по объему, а по чистой прибыли от поставок.

При этом, как мы помним, правительство засекретило данные, связанные с нефтяной отраслью, и о ситуации в ней мы можем судить только по косвенным признакам.

Так можно ли вообще верить каким-то показателям, которые транслирует официальная статистика? Вроде бы ни к чему не придраться — но картины успешного восстановления экономики из этих показателей как-то… не складывается.

Можно.

Но с важной оговоркой.

«Цели» и «показатели»

В 1975 году замечательный британский экономист Чарльз Гудхарт, рассуждая о проблемах управления денежно-кредитной политикой, сформулировал правило, которое сам назвал «законом Гудхарта»:

В более широком смысле идея Гудхарта заключалась в следующем: «когда мера становится целью, она перестает быть хорошей мерой», потому что становится объектом манипулирования как прямого (фальсификация чисел), так и косвенного (работа исключительно для улучшения этой меры)».

Так, если экономический показатель становится целевой функцией для проведения экономической политики, прежние эмпирические закономерности, использующие данный показатель, перестают действовать.

И вот закон Гудхарта хорошо объясняет, почему позитивные показатели, которые демонстрирует нам Росстат (например, рост ВВП) или Центральный банк (торможение инфляции), сами по себе еще не означают, что экономика РФ находится в хорошем состоянии.

Нет, ни Росстат, ни, тем более, ЦБ РФ не врут и не манипулируют данными. Просто зацикленность начальства исключительно на измеримых показателях («деревьях») приводит к тому, что за этими «деревьями» становится не видно «леса» (то есть экономики).

Как это работает?

Начальство ставит задачу — рост ВВП как показатель того, что все в порядке.

Отлично, говорит правительство, выделяем бюджетные средства в несколько отраслей и платим «за выполнение задач», не считая денег.

Это похоже на ситуацию с больным, состояние которого врач будет оценивать исключительно «по градуснику» — можно дать жаропонижающее, и температура снизится, но это не будет означать выздоровления. Это будет означать только снижение температуры.

В принципе вычислить показатели, на которых зациклилось начальство, оценивая экономику, довольно просто.

Это ВВП (тут все понятно), это инфляция (она не должна расти), это курс рубля к доллару (он должен быть таким, чтобы обеспечивать возможность импорта по приемлемым ценам, и репатриации выручки предприятий за рубеж на комфортных условиях). Наверное, еще «метры площади» и «количество людей за чертой бедности».

С последним показателем получается даже смешно — раздача пособий действительно привела к тому, что число людей, получающих доходы меньше «порога бедности», снизилось, но превышение этого порога оказалось мизерным, и потребление людей не выросло. (Вообще-то считать «порог бедности» можно по «уровню доходов», как это делает правительство РФ, а можно «по уровню потребления». Нетрудно догадаться, почему для оценки бедности правительство выбирает «доходы».)

Причины и следствия

Продолжая рассказ о том, почему «управление по показателям» не приводит ни к чему хорошему, если показатель становится фетишем сам по себе, нельзя не привести такой пример: у российского начальства все получилось очень хорошо, причем как бы само по себе, без национальных проектов, государственных планов и KPI.

Что в России «получилось сделать» и это работает отлично?

Сети супермаркетов. Можно спорить о ценах, ассортименте и качестве продуктов, но главную задачу своего существования супермаркеты решают превосходно — в больших городах семь дней в неделю, почти 24 часа в сутки можно без всяких проблем прийти и запастись едой.

При этом супермаркеты (и вообще продовольственная торговля) никаким особым вниманием начальства как будто и не пользовались, никакого «Нацпроекта «Супермаркет» не было.

А что же было?

Было политическое решение.

У начальства было (и есть) четкое понимание, что для людей в РФ «вопрос продовольственного снабжения» — это вопрос чрезвычайно болезненный.

Что бы ни говорили по телевизору о «чудесах СССР», все, кому в 1991 году было больше 20, отлично помнят (и не забудут) пустые прилавки, километровые очереди и талоны.

Поэтому вопрос о «полных прилавках» — это вопрос уже не экономики, а политики, и вся «вертикаль» это понимает без всяких дополнительных указаний.

Уроки турецкого

Экономические показатели «работают хорошо» до тех пор, пока они остаются показателями, позволяющими оценить последствия тех или иных мер, направленных на обеспечение движения к цели. Проблемы начинаются в ситуации, когда показатели сами становятся целью.

Наглядный пример — экономическая политика правительства Эрдогана.

Экономисты справедливо указывают, что в Турции высокая инфляция, эта инфляция вредит и инвестициям, и раздражает население, и вообще-то является прямым следствием денежно-кредитной политики ЦБ Турции, на которой настаивает Эрдоган.

Все так.

У него есть цель под названием «выиграть выборы». Соответственно, с этой точки зрения он и смотрит на экономику, и на действия своего правительства. Поможет какое-то действие мне выиграть выборы или нет?

У Эрдогана есть достаточное количество избирателей, для которых рост цен может быть и неприятен, но не настолько критичен, чтобы отказать в поддержке своему лидеру.

Почему за оппонентов Эрдогана голосуют большие города?

Потому что для горожанина постоянное переписывание ценников в супермаркете — довольно критичная штука.

А вот если у вас есть «свое хозяйство» — дело другое, больше того, растет еда в цене — продадим ее подороже, это нормально.

Поэтому Эрдоган знает и понимает про инфляцию, но для его политических целей это не имеет большого значения.

Там может быть программа, например, «дадим каждому медицинскую страховку» — то есть программа, степень выполнения которой может оценить каждый самостоятельно (есть у меня страховка или нет). А как там при этом начальство считает рост ВВП — избирателю в общем без разницы.

Но в России ситуация другая: независимой оценки результатов своей политики начальство не допускает — а значит, ему приходится ориентироваться исключительно «на показатели», которые нравятся главному руководителю и которые чем дальше, тем больше будут заслонять реальную ситуацию.