С погодой снова не повезло. Как и в прошлом году, над книжной ярмаркой на Красной площади в первый же день сгустились тучи, облили посетителей и книжников ливнем с грозой и принесли апрельский холод. Впрочем, с другой стороны, и ливень, и холод, и серость были самой подходящей декорацией: в этом году фестиваль полностью про войну, про героизм святого русского народа и про суровые русские березы, так что погода много добавила к атмосфере мероприятия.

Кажется, самую емкую характеристику ярмарке дал Сергей Степашин, являющийся, помимо прочего, главой российского книжного союза, в интервью Павлу Басинскому:

В этом году особенно много смыслов не прибавилось — скорее наоборот: сейчас книжники ощущают эту ассоциативную связь с военными действиями и кладбищем особенно остро. Программа фестиваля, как многие уже заметили, в значительной степени построена на разговоре об СВО и на проповеди z-патриотизма.

Затесавшиеся между Сибирью и Воронежем стенды «новых регионов РФ», презентация «Первые книги, опубликованные в Херсонской области после ее вхождения в состав России», лекция «Небесное воинство. Образ и почитание. Образовательные программы к выставке для взрослых и детей 9–13 лет», разговор о книге Прилепина «Шолохов. Незаконный», участие в котором, может быть, примет и сам автор (онлайн), и гвоздь программы на каждый ярмарочный день — «Час поэзии войны и мира».

К этим часам поэзии посетители были заботливо подготовлены заранее, получив первого июня сборник «ПоэZии русского лета» через портал «Госуслуги» — может быть, подразумевалось, что на уроки площадного патриотизма надо приходить со знанием текста.

Начало ярмарки книжные телеграм-каналы встретили в основном молчанием. Кто-то из независимых издателей — вроде «Дома историй» или «Есть смысл» — сразу предупредил читателей, что на площади их, конечно, не будет. Не нашлось на ней места и «Поляндрии», Individuum, No Kidding Press, Popcorn Books. Не доехали до центра Москвы и книги «иноагентов».

И не только они: утром второго июня пронеслась новость о том, что организаторы ярмарки «забыли на своем складе» и не успели привезти около «тонны книг» разных издательств, — на это жаловалось, в частности, «Кучково поле». В общем, похоже, было сделано все возможное, чтобы сбылось пророчество Марии Ватутиной: «скоро мы будем княжить — скоро мы будем книжить».

Но литература не была бы литературой, если бы не смогла найти обходных путей: все не допущенные к читателю книготорговцы дружно направились в сторону от Красной площади — к ДК «Рассвет» в Столярном переулке, где одновременно с официальным фестивалем, в выходные 3 и 4 июня, проходила ярмарка издательств, стойко называющих себя «независимыми» — Rassvet Book Fair.

Справедливости ради надо сказать, что большинство из них разделились напополам: НЛО, Ивана Лимбаха, Inspiria, Ad Marginem и многих других можно найти и на площади, и на «Рассвете». Тем не менее «Рассвет» впустил множество неприятных Кремлю издательств, да и телеграмный vox populi определенно отдает предпочтение «Рассвету»: о нем говорят, его обсуждают, ему радуются, как весеннему Нон-фикшн — хотя и гораздо менее интенсивно.

И все-таки, несмотря на все «несмотря», я рискну посоветовать сходить и на Красную площадь. Нет, не для того чтобы проникнуться арестантской этикой и духом патриотизма. Просто Красная площадь со второго по шестое июня — со всеми собравшимися на ней регионами и присоединенной к ним союзом «и» республикой Беларусь, со всеми многополочными сочинениями Лукьяненко, на фоне которых только заметнее отсутствие сочинений «отмененных» авторов, со звучащими над всем этим «Темной ночью» вперемешку с «Наутилусом», боем курантов и стихами Артиса, со всем этим военным парадом вперемешку с кладбищем, — все это настолько наглядно и точно копирует сегодняшнюю Россию, что можно проводить научные исследования, как биологи изучают организм по участку его эпидермиса.

И вот — в качестве заключения — почти притчевая история, вынесенная с ярмарки. Вечер, сцена нон-фикшн, презентация книги австралийского историка, специалиста по СССР Шейлы Фицпатрик «Кратчайшая история Советского Союза». Аудитория — немногочисленная, но увлеченная — с интересом слушает профессора истории Олега Будницкого, с большим теплом рассказывающего о том, что ему понравилось и не понравилось в книге, о любви Фицпатрик к русской истории и культуре, о своей работе в американских публичных библиотеках. Внезапно его речь заглушает раскат музыки с соседней сцены: девушка тонким славянским голосом на всю площадь затягивает что-то очевидно патриотическое. Профессор повышает голос, что дается ему с трудом, начинает кашлять, люди недовольно оборачиваются в сторону соседней сцены.