Уголовное дело в отношении художницы, музыканта, видеооператора Александры Скочиленко рассматривается в Петербурге на протяжении уже семи месяцев. Как рассказывала «Новая», 30 марта 2022 года в супермаркете «Перекресток» Саша заменила пять настоящих ценников на маленькие бумажки с сообщениями о событиях в Украине. На них наткнулась 76-летняя пенсионерка Галина Баранова, возмутилась и обратилась в полицию.
11 апреля Скочиленко задержали и возбудили уголовное дело по ст. 207.3 ч. 2 пункт «д» УК РФ («Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об использовании ВС РФ»), подчеркнув, что преступление девушка совершила «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Уже почти год Александра, несмотря на серьезные заболевания (целиакия, биполярное аффективное расстройство, порок сердца), находится в СИЗО. Судебный процесс, начавшийся в октябре прошлого года, по мнению защиты, намеренно затягивается.
24 мая в Василеостровском районном суде Петербурга со второй попытки смогли допросить одного из экспертов, готовивших лингвистическую экспертизу для обвинения, с выводами которой категорически не согласны защитники подсудимой.
— Саше вменяют в вину сообщение заведомо ложных сведений, это якобы подтвердила экспертиза. Однако существует методичка Министерства юстиции РФ, в которой четко сказано: в полномочия экспертов-лингвистов не входит определять, заведомо ложная информация или нет сообщается в том или ином тексте. Лингвисты исследуют текст, они не могут устанавливать факты. А в экспертизе, которую представила сторона обвинения, специалисты утверждают, что информация на ценниках Саши «заведомо ложная». Мы очень хотим задать экспертам вопросы в суде, поскольку у нас есть большие сомнения в научной обоснованности их выводов, — перед заседанием сказал «Новой» адвокат Скочиленко Дмитрий Герасимов.
Сотрудниц Центра экспертиз СПбГУ — Анастасию Гришанину и Ольгу Сафонову — вызывали для допроса еще на прошлое заседание 2 мая. Но они не явились, уведомив суд о том, что их нужно приглашать как минимум за три недели, чтобы они «успели скорректировать свой рабочий график».
В прошлый раз суду удалось выслушать только эксперта, привлеченного защитой, — филолога СПбГУ Светлану Друговейко-Должанскую. Ранее она провела альтернативное лингвистическое исследование, которое приобщили к материалам дела. В суде Друговейко-Должанская раскритиковала заключение Сафоновой и Гришаниной, объяснив, почему оно — «неловкая и непрофессиональная манипуляция».
Филолог СПбГУ Светлана Друговейко-Должанская. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
— Если бы я зачитывала все нарушения, которые нашла в экспертизе следствия, это заняло бы сутки. Назову главные из них:
- заключение не соответствует рекомендациям научно-методического совета при Минюсте РФ по проведению экспертиз, связанных с распространением ложной информации под видом достоверной, возможно, эксперты даже не открывали этот документ;
- в заключении нет определения заведомо ложной информации, хотя в методических рекомендациях оно есть, и высказывания Скочиленко под него не попадают;
- использованы определения из словаря Ушакова, который давно устарел и не подходит для таких целей, поскольку был разработан в 1920-х годах;
- некоторые предложения не относятся к материалам дела, возможно, они скопированы из других заключений;
- эксперты делают личные выводы о ложности информации и о целях спецоперации, а это выходит за границы их компетенций;
- допущено много «школьных» ошибок, как будто авторы заключения не владеют русским языком;
- текст листовок на скриншотах отличается от текста, цитируемого в экспертизе;
- в заключении говорится, что на ценниках якобы есть признаки подстрекательства к нарушению прав членов этнических, национальных, религиозных социальных групп. Но в исследуемых текстах нет даже упоминаний этих социальных групп. Предполагаю, что данный фрагмент был механически скопирован и вставлен из другого заключения. В тезисах на ценниках Скочиленко нет ни дискредитации армии, ни «разжигания ненависти и вражды» к какой-либо социальной группе, — подытожила Друговейко-Должанская.
И добавила, что 24 мая готова приехать в суд, чтобы встретиться здесь с коллегами и обсудить разногласия. Сегодня на заседании присутствовали и она, и Сафонова.
Ольга Сафонова (в центре). Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Во время допроса Ольга Сафонова сообщила, что экспертам «была поставлена задача проверить факты на достоверность». Адвокат Скочиленко Юрий Новолодский возразил:
«Факты на достоверность проверяет либо следователь, либо суд. Экспертиза — инструмент по установлению фактов, а не по проверке. Это какое-то правовое извращение».
Сафонова тут же заявила: такую задачу перед ней поставило руководство Центра экспертиз СПбГУ.
Вместе с лингвистом Анастасией Гришаниной они сравнивали информацию на ценниках Скочиленко со сведениями из других источников, преимущественно — с официальными данными Минобороны. Однако Сафоновой сегодня в суде пришлось признать наличие искажений в заключении по делу художницы. Она согласилась с тем, что как минимум в одном случае неверно интерпретировала брифинг Минобороны, что позволило ей трактовать утверждение Скочиленко на ценнике как «заведомо ложное». Это — высказывание об участии срочников в специальной военной операции (официально подтвержденный факт).
— Как, с помощью каких научных методов вы установили ложность остальных высказываний? В чем она заключается? — спросила лингвиста адвокат обвиняемой Яна Неповиннова. — Александре грозит до 10 лет лишения свободы из-за вашего экспертного заключения.
Но объяснить защите, почему эксперты решили, что во всех случаях Саша распространяла именно «фейки», Сафонова не смогла.
Когда вопросы эксперту начала задавать Друговейко-Должанская, прокурор попросил судью Оксану Демяшеву отложить заседание, сославшись на свою занятость в другом процессе.
Суд ходатайство обвинения немедленно удовлетворил.
Рассмотрение дела Скочиленко продолжится 13 июня.
«Процесс исторический, хочу увидеть, чем это все закончится»
