По мотивам романа Дэвида Гранна. В двадцатые, во время нефтяной лихорадки в Оклахоме, сказочно разбогатели коренные жители Америки — индейцы племени осейджей. Еще в начале 1870-х годов их вытеснили из Канзаса в скалистые, казавшиеся бросовыми резервации на северо-востоке Оклахомы, однако спустя всего несколько десятилетий здесь открыли одно из крупнейших в Соединенных Штатах нефтяных месторождений. Нефтепромышленники вынуждены были платить индейцам за аренду вышек, усеявших Оклахому.

Постепенно один за другим осейджей начали убивать. Подчас целыми семьями. Не очень-то скрывая преступлений. Ведь одно дело, как говорят в фильме, — убить человека, другое — индейца. Гранн и Скорсезе вслед за ним исследуют феномен социальной перемены участи, связанный с осейджами: после многих лет преследований они стали «краснокожими миллионерами». Но потом снова оказались «в круге зла», их начали уничтожать. Сквозной линией книги является расследование федеральным следователем Томом Уайтом этих серийных убийств.

Скорсезе и его соавтор, обладатель «Оскара» Эрик Рот («Форрест Гамп», «Инсайдер», «Дюна») полностью перерабатывают роман, меняют оптику. Их вестерн, социальный и криминальный детектив, судебная драма закручивается вокруг жутковатого по своей сути любовного романа между шофером Эрнестом Беркхартом (Леонардо Ди Каприо) и представительницей племени осейджей Молли (Лили Гладстон).

Итак, в быстроразвивающийся город Фэрфакс к своему богатому дядюшке скотоводу Хейлу (Роберт Де Ниро) после Первой мировой прибывает ловец удачи Эрнест Беркхарт (Ди Каприо). Поначалу улыбчивый, немного туповатый, привыкший за годы войны к подчинению. Он умеет водить машину и ему нравятся женщины и виски. Добродушный, но строгий дядюшка («Зови меня просто Король!») советует племяннику выучить сиуанский язык племени и жениться на осейджской наследнице Молли.

Тем временем в городе один за другим умирают индейцы. В том числе, сестра Молли и ее мать.

Здесь много смешанных браков. Дело в хитрых ограничительных законах: осейджи официально объявлены недееспособными, требуются «белые стражи порядка», которые контролируют их богатства. «Стражи» (чаще всего мужья) постепенно захватывают права и деньги коренных американцев. Манипулируемый дядюшкой Эрнест втягивается в кровавый заговор. Но самое невообразимое: он любит Молли. И в отсутствие каких бы то ни было моральных основ, словно канатоходец, балансирует между чувством, любовью к жене и детям и преданностью Хейлу, нормализацией насилия и коррупции, которыми здесь заведует скотовод-плутократ Уильям Хейл.

Де Ниро создает мощнейший образ этакого глобального авторитарного американского дядюшки Сэма, ласкового покровителя индейцев, спонсора всех городских мероприятий, детских школ, железной дороги. В общем, главного верного друга осейджей, который постепенно прибирает к рукам их капиталы. А заодно жизни. Вот и семья Молли с ее правами на нефть присмотрена дядюшкой для особой «опеки». Сестры ее умирают одна за другой. Теперь очередь Молли, на брак с которой обречен Эрнест. Этот головокружительный и противоестественный любовный роман между жертвой и преступником завораживает экзистенциальным безвыходным кошмаром, узнаваемым по истории многих империй и метрополий. Но прежде всего — символом жесточайшей, непримиримой американской трагедии геноцида индейцев, поддержанного законами расистского Дикого Запада. Трагедии, которую сами осейджи назвали «царством террора».

Кажется, Эрнест страдает от собственной ущербности. Поначалу Ди Каприо должен был играть спасителя индейцев, техасского рейнджера Тома Уайта, которому Эдгар Гувер, поставленный во главе только что организованного ФБР, поручает справиться с криминальным террором… Но Ди Каприо вместе со Скорсезе коренным образом меняет жанр: с захватывающего криминального расследования, как в романе, на постхоррор, сложнейшую психодраму, центром которой становится безвольный преступник Эрнест и его больная любовь.

Это совершенно неожиданное перевоплощение фирменного скорсезовского «маленького человека», лузера, который не знает, что сказать, как себя вести с девушкой, но из кожи вон лезет, чтобы достичь успеха. Трэвис Бикл из «Таксиста», Руперт Пупкин из «Короля комедии», Макс Кэди в «Мысе страха», Томми Де Вито в «Славных парнях», Ньюленд Арчер в «Эпохе невинности», Винсент Лори в «Цвете денег», Фрэнк Пирс в «Воскрешая мертвых».

В какой-то момент его герой сам коченеет от этой двойственности, буквально зависая в нерешительности со склянкой в руке. Страшно интересно следить за его подвижными глазами, в них — страх и надежда, смерть и любовь. Что в его руке? Яд? Лекарство? Или ему сказали, что это спасительное лекарство? В его взгляде и безвольной фигуре — непостижимая бездна, в которую летит этот безвольный невежественный человек с потухшими глазами.

В этом «маленьком человеке» — особая пластичность, готовность быть ведомым, стать частью толпы, банды, «злой улицы», из «твари дрожащей» превратиться в «право имеющего».

Меняется его женоподобное лицо, и губы над выпирающей вперед челюстью сжимаются в кривую скобку со скорбными уголками… Словно он съел что-то невыносимо горькое. Такое же выражение у его дяди, который изначально разочарован, ибо очень хорошо понимает человеческую природу и играет на ее слабости, изъянах, способности творить зло. Король чувствует себя вправе подчинять, устанавливать в Фэрфаксе свои кровавые законы.

Скорсезе мастер неторопливо закручивать сюжет, фиксируя внимание на деталях, привораживая зрителя к экрану. Да, три с половиной часа — трудный для кинотеатров хронометраж. Но режиссер нагнетает напряжение, постоянно повышая градус эмоции, втягивает нас в сюжетную воронку.

Камера мексиканского оператора-виртуоза Родриго Прието, работающего в последние годы со Скорсезе, — виртуозна и незаметна. Здесь и фирменное для Скорсезе плавное нескончаемое движение, и статика, в которой своя странная энергия. В начале фильма в черно-золотом нефтяном дожде купаются счастливые, мечтающие о светлом будущем осейджи. Ближе к финалу с этим эпизодом срифмуется, закольцовывая историю, живописная огненная сцена. После взрыва очередного дома осейджей пламя захватывает весь экран, в этих дрожащих плывущих огненных языках — черные тени людей, безуспешно пытающихся остановить огонь.

Жизнь города бьет ключом: светские и католические праздники, показы мод, индейские обряды, нарядные дамы и кавалеры из племени, которым служат «белые»: водители, садовники, официанты. Собственно, Молли с Эрнстом так и познакомились: она наняла его качестве шофера. Свадьба их устраивается как церемониальный языческий ритуал под верховенством шамана.

А вокруг города — поля и холмы Оклахомы, усеянные нефтяными вышками меж дубрав и прерий, некогда устланных мириадами мелких цветов, — словно «конфетти, рассыпанное богами», а теперь здесь выжженная, вытоптанная земля.

Временами Скорсезе прерывает действие — нам показывают лица и имена погибших коренных американцев. Это не выдуманная история. Да и в кинематографе история массовых убийств коренного населения Северной Америки находила свое выразительное воплощение. Стоит вспомнить хотя бы «Однажды на Диком Западе» Серджио Леоне.

В «Убийцах цветочной луны»

Бесстрашно заглядывая в темные омуты отдельного взятого человека, он обнажает необратимые последствия той самой истории «перемены участи», изменившей не только судьбу осейджей, но и «настоящих американцев», шагнувших без страха и упрека в этот круг зла и увязших в нем.

Есть кинопоток, и есть Каннский кинофестиваль. Есть Каннский кинофестиваль, и есть Скорсезе. Хотя именно он как никто олицетворяет собой большой кинематограф. Кто сказал, что 80 лет — это много? Он вспоминает:

Так вот, Мартин Скорсезе в свои 80 видит и использует все возможности, чтобы делать Кино.