Ориентиры не меняем, но посмотрим…

«Пока ориентиры эти [дефицит бюджета в 2023 году в 2% ВВП] не меняем, но сказать, что будет ровно 2%, это значит давать неправильные оценки. Как в одну, так и в другую сторону [может быть отклонение]. Посмотрим, что будет с нефтегазовыми доходами», — цитирует «Интерфакс» слова министра финансов Антона Силуанова о состоянии бюджета. Согласно закону о федеральном бюджете, доходы в 2023 году запланированы в размере 26,13 трлн рублей, расходы — 29,05 трлн рублей, дефицит — 2,92 трлн рублей.

По данным сайта «Электронный бюджет» на 27 апреля 2023 года, доходы бюджета были на уровне 5,703 трлн рублей, расходы — 10,953 трлн рублей. Следующее обновление данных произойдет 8 мая.

Поступление ненефтегазовых доходов, по словам министра, идет хорошо: «Лучше даже, чем мы планировали по отдельным позициям». «Прогноз поправило Минэкономразвития и, соответственно, это приведет к лучшей оценке доходов», — добавил глава Минфина.

С нефтегазом действительно что-то происходит. Но тут уже не скажешь, верить ли сейчас статистике роста ВВП, пятую часть которого формирует нефтедобыча, — это уже личное дело каждого.

Однако в истории с запретом публикации нефтегазовой статистики можно найти и позитивную сторону — она может означать, что деньги на проведение своей политики правительство продолжит добывать рыночными методами (пока — рыночными).

Азартные игры с чужими деньгами

Чтобы понять логику запрета статистики по нефтегазу, представьте себе такую ситуацию. Вы пришли с богатым приятелем в казино. Вы точно знаете, что у него есть деньги в кошельке — он их вам даже показал, кроме того, у него дома полный сейф денег (но вы не знаете, сколько их там наверняка, а приятель говорил, что забыл шифр и потерял ключи от сейфа), и плюс у него есть нефтяная качалка и какие-то бизнесы.

Приятель довольно быстро проиграл наличные, позвонил в свой офис, где ему сказали, что денег «от бизнеса» пока нет — будут завтра, но сейчас нет.

«Займи мне на поиграть еще, — говорит приятель, — назови процент, я выиграю и верну, а если что-то пойдет не так, отдам нефтью».

И вот тут вы спросите: «А сколько у тебя нефти?»

«О, не скажу, — отвечает приятель. — Дай в долг, назови процент! Но если не хочешь — я знаю, у кого занять», — добавит он.

И вот тут вы будете думать: кто его знает, вдруг нефти там много и имеет смысл дать в долг.

А если нет?

Нормальная стратегия для игрока казино, только для этого надо иметь неограниченный финансовый ресурс.

Власть ведет себя так, как будто ее ресурс не ограничен — это уже видно по расходам бюджета и приоритетам, которые правительство обозначило.

И способность нашего игрока ставить до бесконечности зависит не от суммы в кошельке (там уже все понятно), а от возможности привлекать новые деньги (причем так, чтобы иметь возможность их возвращать — правительство не допускает даже намека на возможный дефолт по своим обязательствам).

Откуда у правительства могут взяться деньги?

Вариантов три:

• повысить налоги;
• взять в долг;
• взять силой (нерыночный вариант, но допустимый).

Налоги повысить можно, но вопрос — с кого их собирать (нефтянка, больше не с кого).

Взять в долг — но под какой процент? Чем больше проблем у нефтянки — тем выше процент, под который власть может привлечь деньги. А если мы не говорим, есть там проблемы или нет, то есть повод поторговаться с кредиторами о процентах.

Но это еще не все.

Большой нефтяной секрет

Поводом к засекречиванию всего, что связано с углеводородами, могла стать и ситуация с импортом в РФ. Минфин уже опубликовал итоговые данные по исполнению федерального бюджета за I квартал 2023 года (данные по расходам там закрыты, а вот доходы пока еще раскрываются).

Так вот, судя по доходам от налогообложения импорта, импорт уверенно восстанавливается: в первом квартале 2023 года эти доходы составили 1159 млрд рублей, что всего на 62 млрд рублей меньше, чем в первом квартале 2022 года (1221 млрд рублей).

Это показывает высокую компетентность правительства. Там действительно разбираются в макроэкономике и хорошо понимают риски проводимой политики.

В чем суть этих рисков?

Весь «экономический рост», который показывает статистика, — это на самом деле бюджетные расходы, которые «обрабатывающей промышленностью» превращены «понятно-во-что» плюс «стройка» (и мы тоже понимаем, о какой «стройке» идет речь).

уже потянул ресурсы из остальной экономики, повышая цены на все ресурсы (и материальные, и трудовые).

Это хорошо для тех, кто сел на «бюджетные потоки», но может разрушить потребительскую витрину экономики — владельцам предприятий глупо заниматься производством товаров для людей, когда за «товары, необходимые для выполнения задач», правительство готово заплатить в разы больше.

Здесь хозяйству страны легко попасть в макроэкономическую ловушку, когда рост зарплат и повышение цен «на комплектующие» в «производственном секторе» столкнется с дефицитом товаров в «потребительском секторе» — и тут же мы получим рост цен, о котором постоянно предупреждает ЦБ РФ и которого правительство не хочет допускать. На этом в свое время поскользнулась экономика СССР: рост доходов людей столкнулся с нехваткой ресурсов для обеспечения потребительского рынка — и магазины опустели, что чрезвычайно обозлило население и стало символом кризиса, которого правительство чрезвычайно опасается.

Как восполнить дефицит ресурсов? С трудовыми ресурсами более-менее понятно — мигранты, которые едут в РФ, с успехом заменяют россиян на «простых производствах» (правительству в данном случае все равно, кто будет держать лопату или класть кирпичи).

А что касается ресурсов материальных, то решение лежит на поверхности — прикрыть всю демагогию об импортозамещении (где получится — ну пусть, а где не получается — и не надо) и открыть ворота для импорта: пусть везут что хотят и как хотят, лишь бы не было пустых мест на полках магазинов. Получится дорого — но это лучше, чем если бы товаров не было вообще. В крайнем случае, будем держать валютный курс, чтобы импортные товары оставались доступными.

Проблема здесь только в том, что для оплаты потребительского импорта нужна валюта — доллары, юани, рупии — это не важно. То же самое — валюта — нужна для поддержания комфортного для импорта курса. Важно, что получить эту валюту (любую) можно только в обмен на нефтегаз. Кстати, на эту же валюту претендует не только «потребительский сектор», но и предприятия, которые зарабатывают на заказах правительства.

Поэтому решение о засекречивании всего, что связано с нефтегазом, — это фактически решение о засекречивании данных об объемах валютных доходов и количестве валюты, которая есть в распоряжении правительства и ЦБ. Всем остальным, кто не допущен к этим секретам, придется верить правительству на слово, что «деньги есть».

И в самом деле — то, что приготовило для нас начальство, оно, в общем, не скрывает, а добыча нефти и газа на этом фоне — так, детали. Но чем дальше, тем яснее становится, что правительство будет проводить уверенно текущую политику до того момента, пока не придется выбирать — между «остановкой производства» и «разрушением потребления». Что выберет власть — этого мы сказать пока не можем. Но обеспечивать баланс «производства, оплачиваемого бюджетом», и «потребления, оплачиваемого людьми», могут только нефтегазовые валютные доходы. Поэтому о них правительство не хочет говорить — по крайней мере, до будущей весны.