На фестивале показали «14+. Продолжение» Андрея Зайцева. Фильм-призыв в романтической упаковке.

Если бы в титрах фильма было: «По заказу Министерства обороны Российской Федерации», я бы не удивилась. Притом что Андрей Зайцев вроде бы сделал ромком. Но с такой бодрящей интонацией Эдуарда Хиля: «У солдата выходной — пуговицы в ряд».

Лет семь назад Зайцев снял милый нетривиальный и искренний фильм о первой любви и жизни подростков «14+»: историю Ромео и Джульетты из спального района. Непрофессионализм юных исполнителей режиссер превратил во внутреннюю неуверенность, неловкость героев, открывающих хрупкое, но поглощающее чувство.

Первый фильм стал звездным билетом для начинающего актера Глеба Калюжного, без которого сегодня не представить карты новых российских сериалов («Черная весна», «За полчаса до весны», «Вампиры средней полосы»).

И вот его герой Леша вырос, ему исполнилось 18. Первая любовь Вика не забыта, но у нее своя личная жизнь, к тому же она — актриса, можно даже к ней на съемки заглянуть. А Лешу сама жизнь сталкивает с юной и непосредственной Настей. Которая и на баяне играет, и еду разносит, и телефон у нее украли, и вообще — девушка ураган, ни секунды без слова, пословицы, шутки. Трындит без остановки, хоть святых выноси. Ну такая у нее особенность.

Но есть еще одна проблема — более актуальная. Леша решил бросить институт и пойти в армию, как его друзья.

Мама едва не теряет сознание от такого известия. Уговаривает сына отказаться, у него же военная кафедра. И вообще, не страшно, что повестку подписал (она прям так и говорит). Мама дает взятку военкому, давнему поклоннику. Они диагноз Леше сложный придумали. Мол, с мозгом у него серьезная проблема.

Но не таков этот парень. Он объясняет своей первой любви Вике, которая, впрочем, его уже не любит, что не хочет вранья, прятать голову в песок. А хочет идти честно по прямому пути. Выпивающий сосед дядя Леша его в этом начинании поддерживает и прозой, и веселым стишком «А если враг рядом, бей его прикладом». И мамина подруга тетя Света — с пониманием и сочувствием: мужчина, говорит, должен идти на войну или на охоту. Тетя Света это точно знает, у нее самой мужа на войне убили. На чеченской. И мама сдастся, Лешу обреют, накрыв домашней простынкой… с танками.

Актеры, за исключением Ольги Озоллапиня в роли мамы, играют из рук вон, дико пережимают. Стараются страшно, лучше бы поменьше старались…

Еще в фильме много «юмора»: селедка под шубой с названием «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», Лешин позывной в «танчиках» — «По самый не горюй», дядя Валера из военкомата журналы про потенцию читает, папа — ходячий идиот с крашеными волосами, зато он — брендовый голос «Радио Мужик».

Что здесь еще хорошего? Вместо спальных районов первого фильма — Москва похорошевшая, интуристовская: Новый Арбат, Садовое кольцо, Пушкинская площадь, Сити. Памятники. Пушкин — для свиданий. Маяковский — для катания на качелях. Под нетленное, неувядаемое «А я иду, шагаю по Москве». Душа радуется. Особенно когда Настя эту ностальгическую песенку, пропетую юным Михалковым, подхватывает и на баяне в народном ансамбле играет. А Леша восхищается. И влюбляется. Хоть Настя и продолжает стрекотать без остановки, как автомат Калашникова.

Когда обритый Леха будет уезжать в армию, его проводят мама и Настя. И музыка изменится, кажется, это песня «Десантников». Впрочем, в этом я не уверена.

Лучшее в этом «фильме-призыве» в лирической упаковке, то есть рассчитанном исключительно на молодых, — клип на музыку Цоя «Мы хотим танцевать» — нарезка из того самого милого, свежего первого детского фильма. Про любовь.

Румынское кино даже в своих не лучших образцах всегда вызывает интерес: прежде всего — фестивалей. «Невеста мертвеца» Корнеля Георгита («Метрополис») — при этом зрительское кино.

Как водится в картинах новой румынской волны, здесь всего вдоволь: и черной комедии, и реализма, граничащего с документальностью, и абсурда. И поисков аутентичности. И смерти, сторожащей жизнь.

Французские кинематографисты снимают в далеком карпатском поселке документальную картину о старинных традициях и обрядах. Фильм-триптих о переходных моментах-таинствах, в которых круговорот жизни. Крестины, свадьба, погребальный ритуал. Две части уже сняли — с участием местных жителей. С третьей — не получается. Ну никак.

Съемочная группа ждет. День за днем. Никто не умирает. Приходится похороны инсценировать. Плакальщицы есть, гроб есть.

Но как отыскать желающего заживо в гроб лечь?

Жители поселка — несговорчивы, здесь суеверия сильней любых страшилок по телевизору. И все же нашли союзника Флорина, который взялся помогать. Местная глухая красавица Ирина станет черной вдовой своего мертвого жениха. А в гробу будет ее родной живой брат. И весь этот макабр, желая угодить киношникам, заставит их совершить их отчим Флорин. Будут лететь зерна пшеницы, сам отчим сыграет роль ксендза. А старики скажут, что все участники святотатства — бог видит — сгинут.

Здесь все женщины немного ведьмы. Старая колдунья предскажет смерть. А любовь заезжего оператора к Ирине постепенно превратится в страшноватый ритуал. Ирина, красивая молодая слабослышащая, похожая на виденье, чистая Дафна, в лесу ей глухота не мешает: разговаривает с животными, перекликается с павлином, чувствует стук дятла. Как французу не потерять голову.

Здесь вообще можно потерять голову. Дело в вековечных обрядах, о которых не расскажешь по телевизору.

Например, мать умершего младенца с горя заболела. И тогда младенца выкопали из земли, изжарили его дотла, чтобы она могла выпить с водой пепел его сердца. Чтобы малыш ее с собой не забрал. Европейские киношники ужасаются. А местные поводят плечами: подумаешь, а у вас-то своих близких умерших — чужим людям сдают в каких-то похоронных бюро. Не жалко?

Так за фасадом эксцентрической комедии спрятаны нити неразрешаемых конфликтов: исчезновение под натиском цивилизации и технопрогресса культуры народа с его вековечными традициями и в то же время паутина суеверий, из которой не выбраться заезжим комарам-кинематографистам.

Лариса Малюкова ведет телеграм-канал о кино и не только. Подписывайтесь тут.