Экономика тормозит

Мы уже рассказывали о том, что оптимистичный прогноз Министерства экономического развития, сделанный в конце прошлой недели, может опираться на данные Росстата, согласно которым, экономика набирает скорость и ее надо только немного подтолкнуть (например, ростом потребительских расходов).

Но вот только в смысле скорости и направления движения экономики все немножко иначе, чем это видит Росстат, — такой вывод можно сделать, исходя из публикации Центрального банка РФ «Мониторинг отраслевых финансовых потоков».

«Мониторинг отраслевых финансовых потоков» начал отслеживаться финансовым регулятором в период карантинных ограничений и по замыслу аналитиков является опережающим индикатором экономической активности (финансовые потоки показывают тенденции на макроуровне лучше, чем любые другие показатели). Разумеется, не все входящие финансовые потоки являются выручкой организаций (могут быть расчеты по налогам, дебиторской задолженности или кредитам), но на макроуровне там, куда идут деньги, там и следует ждать экономической активности, а там, где денег нет, — сами понимаете…

Так вот, согласно данным ЦБ РФ:

• В отраслях, «ориентированных на инвестиционный спрос», с октября 2022 по февраль 2023 отмечался «инвестиционный бум», поддержанный правительственными расходами. Но потом ситуация изменилась — объем входящих платежей в марте по сравнению с IV кварталом 2022 года сократился на 3,6%.
• В отраслях, «ориентированных на потребительский спрос», финансовые потоки «прыгнули вверх» в начале года, но в марте рост входящих финансовых потоков относительно среднего уровня IV квартала 2022 года также значительно замедлился по сравнению с февралем — до 1,6% с 12,1%.
• В «отраслях, ориентированных на внешний спрос», в марте объем поступлений был на 0,9% ниже среднего уровня IV квартала 2022 года.
• Хорошие показатели только в «отраслях, ориентированных на государственное потребление», где финансовые потоки в марте выросли на 16,5%.
• Отрасли, «ориентированные на промежуточное потребление», в марте «выросли», но всего на 0,3% (это самые низкие показатели с весны прошлого года), что может свидетельствовать о замедлении в «производящей экономике».

Объясню.

Там, где Росстат и Минэкономразвития видят рост ВВП, Центральный банк видит если не спад, то замедление экономики. В общем, пока Минфин наращивал расходы в начале года, так был рост, а стоило притормозить бюджетные расходы, так и экономика тормознула.

Но, как предупреждают экономисты из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН ,

То есть бюджетных денег хватит на поддержание экономики «в текущем состоянии», но «на развитие» надо искать денег где-то еще.

Например, взять в долг.

Но если «взять в долг» не получится, то самый надежный вариант в этом случае — рост потребительских расходов граждан, который будет мотивировать предпринимателей к инвестициям во «внутреннее производство». А верный инструмент подстегивания роста расходов — это инфляция, рост цен, который торопит людей избавляться от денег и превращать их в товары.

Но вот с ростом цен все непросто. По данным ЦБ РФ, основанным на информации Росстата, в марте 2023-го инфляция в России составила 3,18% год к году и 0,29% месяц к месяцу (см. новый выпуск бюллетеня «Динамика потребительских цен»).

Это совсем немного.

• Базовая инфляция без продуктов, энергии и ЖКХ составила 3,7% — минимум с сентября 2020-го.
• Продовольственная инфляция — 2,3% (минимум с марта 2020-го).
• Непродовольственная инфляция — символические 0,11%, минимум за всю историю современной России.
• Товарная инфляция рекордно низкая в России — менее 1,2%, а основной вклад вносят услуги, которые растут на 8,8%, но с существенным замедлением (в декабре — феврале темпы роста были 12% годовых).

Но, предупреждает финансовый регулятор, в марте годовая инфляция резко снизилась из-за эффекта высокой базы — очень сильного скачка цен в марте прошлого года.

В то же время месячные темпы роста цен с поправкой на сезонность в I квартале 2023 года в среднем были выше, чем в IV квартале 2022 года. Это указывает на постепенное усиление ценового давления после периода очень сдержанного роста цен во второй половине 2022 года.

Динамика инфляции как символ веры в будущее

Инфляция — ключевой «народный индикатор» экономического положения в стране, этакий символ веры в будущее экономики. И если в развитых странах мира рост цен служит людям сигналом роста экономической активности, а падение цен говорит о ее снижении, то в России все наоборот —

По данным мониторинга АННИО «Институт психолого-экономических исследований», ожидаемый уровень инфляции средним россиянином на конец 2022 года составлял 16% годовых, а по итогам первого квартала 2023 года снизился до 12%. Учитывая поправку, которую люди делают при оценке справедливости ожиданий (официальный уровень прогнозируемой инфляции, умноженный на 1,5 или на 2), то уровень инфляции по итогам 2023 года в диапазоне 6–9% будет восприниматься как нормальное развитие экономики. Инфляция ниже 6% будет восприниматься как успех макроэкономической политики правительства. (Поэтому ЦБ так настаивает на выполнении задач по инфляции любой ценой.)

При этом ожидание роста цен во всех группах носит умеренно оптимистический характер (по продовольственным товарам население ожидает роста цен до 10%, по промышленным товарам и бытовой технике — на 25–30%, что существенно оптимистичнее последних четырех лет).

А по данным Фонда общественного мнения,

Но, отмечают социологи, несмотря на такие позитивные макроэкономические ожидания, потребительские намерения людей остаются в негативной зоне: хорошим временем для крупных покупок считают текущий момент только 18% опрошенных, а в высокодоходных группах — от 25 до 29%.

«Три России» — один путь

Как отмечают в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, ожидания россиян в отношении будущего экономики резко отличаются по критериям уровня дохода, социального статуса и профессиональной принадлежности. Минувший год разделил общество на три весьма специфических кластера.

• Собственники малого и среднего бизнеса. Ожидания и модели экономического поведения в конце 2022 — первом квартале 2023 г. выстраиваются как умеренно пессимистические, связанные с двумя сценариями развития экономики России: а) движение в сторону увеличения административно-плановых компонентов (модель СССР 2.0); б) дальнейшее укрупнение капиталов. Оба сценария воспринимаются как крайне негативные для сохранения малого и среднего бизнеса. (…) Данная группа не готова привлекать заемные средства или инвестировать по крайней мере в первой половине 2023 г.

То есть рассчитывать на экономическую активность этой группы нельзя.

• Группа, в которой есть мобилизованные и/или служащие по контракту в СВО, ранее имевшие низкие или средние доходы по региону. Данная группа планирует рост собственных расходов на период со второй половины 2023 г. и особенно после окончания СВО (в скорое окончание которой данная группа не верит). На период продолжения СВО дополнительные доходы, полученные за счет выплат по военным контрактам, сберегаются «на черный день» (гибель или ранение военнослужащего, негативные сценарии развития страны), а также направляются на погашение имеющихся задолженностей и закрытие «дыр в семейном хозяйстве».

То есть эта группа планирует копить деньги еще долго.

• Основная часть населения России, ожидающая позитивных изменений в экономике. В данном кластере преобладают оптимистические ожидания и одновременно с этим наблюдается высокий уровень тревожности. (…) Экономические стратегии в данной группе настроены на самостоятельную адаптацию к сложившейся ситуации (…), а также на ожидание сохранения стабильности экономики без резких изменений в лучшую или худшую сторону.

Другими словами, есть у людей деньги или их нет, чувствуют ли они себя бенефициарами происходящего или нет — они не видят большой нужды тратить (а тем более) инвестировать свои средства.

В принципе, люди действуют так, как сто лет назад действовал Яков Лукич Островнов, персонаж романа Михаила Шолохова «Поднятая целина».

Власти, конечно, не хотят, чтобы народ «прижимался к земле» и зарывал в землю накопленное, начальство искренне рассчитывает использовать деньги людей для выполнения задач, но как это сделать?

«В последние дни в городе Москве распространились слухи…»

И в этой связи инициативы о «декларировании наличных средств свыше одного миллиона рублей и об объяснении источников их появления», озвученные в Государственной Думе, и резкое их опровержение, последовавшее со стороны Министерства финансов, где заявили, что «данная инициатива не соответствует финансово-экономической политике и не отвечает интересам граждан, которые вправе самостоятельно выбирать, каким образом хранить свои сбережения», приобретают особый смысл.

Результаты опроса, проведенного экономическим телеграм-каналом «Деньги и песец» показали, что

Не обязательно. Исторический опыт показывает, что в ситуации, когда люди видят угрозу своим наличным сбережениям, они стремятся превратить их в товары. Хрестоматийный пример такого поведения — это потребительская паника в СССР в конце 1947 года, когда люди буквально вынесли продовольственные и промтоварные магазины, а торговый оборот вырос в разы (вместе с ценами).

30 ноября 1947 года министр внутренних дел СССР генерал-полковник Сергей Круглов докладывал Сталину и Берии о ситуации в московской торговле, сложившейся 28–29 ноября:

Для понимая масштабов цен — зарплата рабочего в те годы составляла 800–1000 руб. в месяц, а инженеров и высококвалифицированных рабочих — 900–1200 руб.

Надо сказать, что «распространившиеся слухи» оказались правдой. Через две недели после того, как министр Круглов доложил Сталину о потребительском буме, людям объявили, что в рамках денежной реформы наличные деньги будут меняться в соотношении один новый рубль за десять старых. Вклады до 3 тыс. руб. обменивались один к одному. Суммы на сберкнижках от 3 до 10 тыс. менялись из расчета два новых рубля за три старых, а свыше 10 тыс.— один за два.

Облигации госзаймов обменивались на новые по курсу один новый рубль за три старых. А наиболее популярные облигации свободно обращающегося займа 1938 года — один за пять.

Кроме того, вводились единые цены, которые были ниже цен в свободной или коммерческой торговле, но значительно выше государственных цен «по карточкам», существовавших до 14 декабря 1947 года.

Да, и Минфин, и Центральный банк отрицают наличие каких-либо планов по «дискриминации наличных», но о сохранности своих сбережений люди в любом должны думать сами.