И вот ровно через 100 лет в родном храме прелата Будкевича перед богослужением Навечерия Пасхи, которое традиционно начинается с благословения огня и пасхальной свечи вне храма, представители правоохранительных органов России обращают внимание на то, что администрация базилики не уведомила власти об этом обряде (хотя он совершается у входа в базилику ежегодно).

В результате правоохранители не дали возможности начать светильничное богослужение вне храма. При этом прихожан не разгоняли. Об этом сообщает офис вспомогательного епископа Римско-католической архиепархии в Санкт-Петербурге.

Добавлю, что

Между тем у этой совершающейся сейчас истории есть еще более загадочные подробности. Незадолго до начала СВО, в конце 2021 года, Генпрокуратура совершенно незаметно для общественности — никаких нигде сообщений — реабилитировала и прелата Будкевича, и вместе с ним группу католических священников, осужденных в Москве в марте 1923 года. Тогда не только расстреляли петроградского декана; главу российских католиков архиепископа Яна Цепляка тоже приговорили к высшей мере, но после годичного содержания в тюрьме выслали из СССР; еще 13 представителей духовенства, включая экзарха русских католиков Леонида Федорова, получили от трех до 10 лет лишения свободы. И только одного, единственного не священника — органиста, освободили в зале суда, дав ему за оскорбление советской власти, прозвучавшее в костеле, полгода условно.

В 2001-м Федорова причислили к лику блаженных, этот же процесс (беатификации) начат и в отношении архиепископа Цепляка (с 1952 года), прелата Будкевича (с 2003-го).

Россия ранее дело уже пересматривала — в 1994 году, но тогда Генпрокуратура реабилитировала только Федорова. Он отличался от братьев: как писала «Правда» с «процесса церковников» (№ 63 от 22.03.1923), «Дело слушается в Голубом зале Дома Союзов. Вся левая сторона судебной эстрады занята обвиняемыми, которые симметрично рассажены по четыре в ряд. Среди темных сутан католического духовенства выделяется православная ряса экзарха греко-католической церкви Федорова».

Спустя без малого век Россия — заключением Генпрокуратуры от 19.11.2021 — реабилитировала остальных 15 фигурантов процесса. Ксендзов, как их неизменно именовали в советском официозе того времени. Это К.Р. Будкевич, Я.Ф. Цепляк, А.М. Василевский, Д.А. Иванов-Столбинский, А.И. Малецкий, Т.Ю. Матулянис, А.П. Пронскетис, Ф.Ф. Рутковский, Я.Я. Тройго, Л.А. Хвецько, П.В. Ходневич, Я.Я. Шарнас, С.Ф. Эйсмонт, Э.С. Юневич, П.И. Янукович.

В последней (2018 года) значительной статье о процессе 1923 года российские историки Е. Токарева и А. Беглов (Институт всеобщей истории РАН) говорят, что, помимо политики радикального секуляризма, национализации церковного имущества, отношение с католичеством осложнились советско-польской войной 1919–1920 годов — католики, большинство из которых были поляками, воспринимались как «пятая колонна» враждебного государства. Этот конфликт достиг апогея в суде над священниками, обвиненными в контрреволюционной деятельности и связях с Польшей. Токарева и Беглов опубликовали отправленный в Ватикан (и там хранящийся) отчет о ходе процесса и последовавших за ним событиях от находившегося в то время в России руководителя Папской миссии помощи американского иезуита Э. Уолша, добившегося разрешения присутствовать на суде.

Штрихами — из дневника Уолша:

• Вход был по билетам, и поскольку заседания следовали одно за другим и интерес публики повышался, я видел женщин, пришедших будто бы на театральное представление с биноклями, чтобы изучать с любопытством этих мечтателей, которых судят за их защиту религии.
• Ответы (священниками. — А. Т.) давались с мужественным спокойствием, хотя было очевидно, что сеть затягивается вокруг каждого. Не было дано ни одного доказательства политической пропаганды, но каждое религиозное действие объявлялось контрреволюционным актом. Таким образом, один священник сказал, что, когда началось изъятие и пришли солдаты, он не мог оказать сопротивление, но встал на колени, чтобы помолиться. Прокурор (Крыленко. — А. Т.) заявил, что это был контрреволюционный акт.
• В 11 часов вечера трибунал отложил заседание до 11 часов следующего утра, хотя Крыленко желал продолжать всю ночь, сказав: «Мы можем поесть и возобновить заседания в полночь».
• …красный прокурор превращался в фурию антирелигиозной ненависти. «Ваша религия — я плюю на вас, как на любого католика, православного, иудея, магометанина и прочих». «Нет никакого другого закона, кроме советского, и, согласно этому закону, вы должны умереть».
• Во время этих речей, в которых эти люди защищали свою религиозную веру перед нетерпеливой и враждебной аудиторией, которая ожидала только смертного приговора, можно было услышать звуки музыки и смеха из соседнего зала, где проходило увеселение субботнего вечера с кабаре.
• Вербное воскресенье, 25 марта. Суд собрался в 12 часов (в полдень). Газеты опубликовали ежедневные рассказы о процессе, все тенденциозные, в которых были упомянуты только обвинения, но ни одного слова из ответов [обвиняемых]. Ненависть коварно сочилась в течение всей недели в московских газетах, так что огромная толпа ожидала финальную сцену в воскресенье.
• Самой сенсационной частью заключительного заседания было [выступление] самого молодого из всех священников Эдуарда Юневича, 25 лет. Во время процесса этот священник-блондин, на вид совершенный юноша, казалось, не имел большого интереса к тому, что происходит, но когда его спросили, имеет ли он что-либо сказать до вынесения приговора, он встал и наэлектризовал всю аудиторию настолько блестящей речью, что в какой-то момент судьи вытаращили глаза <…>. Без страха и с красноречием, которое казалось вдохновенным, он обнажил всю свою душу, душу священника, и напророчил гнев Господень на преследователей христианской религии. (Юневич проживет долгую жизнь, скончается в 1989 году, дождавшись перемен. — А. Т.) «Когда Октябрьская революция разразилась в России, я вместе с другими католиками приветствовал изменения, потому что нас преследовали при старом режиме. Выстрелы на улицах Петрограда были для меня, тогда студента духовной семинарии Петрограда, зарей новой эры. Но как быстро мы увидели, что наши надежды тщетны! Наши новые хозяева сами повернулись против нас и стали склонны к уничтожению всех религий, и с опечаленным сердцем мы увидели, что они не лучше предыдущих».

Далее он четко повторил рассказ об антирелигиозной деятельности правительства и закончил, сказав: «С радостью я ответил на приказ предстать перед революционным трибуналом и с радостью я выйду отсюда. Вы не можете разрушить идеалы и принципы моей католической веры, за которую я готов в этот момент страдать и, если нужно, отдать свою жизнь».

• Точно в 12.10 (после полуночи) приговор был произнесен: архиепископ Цепляк… смерть через расстрел; монсеньор Буткевич… смерть через расстрел; экзарх Федоров… 10 лет строгого режима. Другие священники получили разные приговоры — 3, 5 лет и так далее.
• …телеграммы протеста начали поступать от крупнейших мировых держав, так что во вторник утром газеты и официальные круги выразили большое удивление интересом, проявленным из-за рубежа. Помимо протестов Великобритании, Соединенных Штатов, Германии, Польши и Чехословакии, я знаю, что президент Муссолини послал дружеский протест от имени итальянского народа.

Эта демонстрация заинтересованности вызвала, естественно, жесткую реакцию среди наиболее радикальных групп, которые, как кажется, сейчас находятся у власти. 31 марта «Правда» напечатала статью, которая заняла значительную часть выпуска, названную «Почему не судят папу римского?». Статья, подписанная «Рабочий», была, конечно, инспирирована и имела своей задачей объявить, что на процессе выявилось, что нынешнего папу необходимо осудить и что, следовательно, он должен быть подвергнут заочному (in absentia) судебному преследованию. В завершение статьи было сказано, что хотя папа в настоящий момент недоступен, его подвергнут реальному процессу, когда Италия станет большевистской. (Действительно, такая статья за подписью «Рабочий Ф. Федотов» вышла в «Правде» № 71. Все течет, ничего не меняется. Хотя нет, некоторые перемены — к худшему — все же есть: сейчас в подобной стилистике, с той же необъяснимой самоуверенностью высказываются и в высших эшелонах власти — А. Т.).

• Святая пятница. Решение ЦИК, касающееся просьбы об изменении [приговора], оставалось неизвестным до утра пятницы. Но ночью произошел инцидент, который по своей необычной и зверской природе дал мне понять, что я должен ожидать худшего. Моя спальня примыкает к кабинету, и ночью я был один в комнате. В 2.30 разбудил телефонный звонок в кабинете. По телефону я услышал грубый голос, который что-то говорил. Не зная достаточно русского языка, чтобы поддерживать разговор, я попросил говорить по-французски, по-немецки или по-английски. Но все, что я мог услышать, были взрывы грубого смеха и криков, как если бы несколько человек сошлись на другом конце провода, издавая издевательские и оскорбительные восклицания.

Я предположил, что произошла ошибка, и вернулся в кровать. Через 30 минут телефон зазвонил снова, и, подняв трубку, я вновь услышал те же голоса. Таким образом, я был убежден, что это был большевистский способ сообщить мне трагическое известие о том, что архиепископ и монсеньор Буткевич уже расстреляны или расстрел совершается в этот момент. (Далее Уолш описывает, как ему продолжали звонить каждые полчаса до утра. — А. Т.). Утром были опубликованы известия, что приговор архиепископу был заменен на 10 лет тюрьмы, но что никакая милость не будет предоставлена монсеньору Буткевичу.

• Был ли, не был монсеньор тайно убит в грязном подвале, оставалось тайной. В газетах говорилось просто: «Приговор Верховного суда республики в отношении осужденного к расстрелу Буткевича, ходатайство которого о помиловании было оставлено президиумом ВЦИК без последствий, приведен в исполнение» («Известия», 3 апреля). «31 марта приведен в исполнение смертный приговор над осужденным по делу католической контрреволюции ксендзом Буткевичем» («Правда», 3 апреля).
• …солидарность наций, очевидно, привела в ярость маленькую группу радикалов, которая находится у власти. Закат Ленина как активного деятеля, возможно, сильно повлиял на трагедию. Это мнение было высказано в некоторых образованных кругах, что этого бы не случилось, если бы он был у власти, а не в кровати, по-видимому, при смерти.
• Он (Чичерин, нарком иностранных дел, выводивший страну из международной изоляции. — А. Т.) утверждал, что влияние католического «полонизированного» клира является корнем всей проблемы, и, естественно, сделал широкие декларации, с которыми я не мог в душе согласиться. Уважительно, но решительно я протестовал против суждения, которое идентифицировало католическую церковь исключительно с Польшей.

***

Процесс продолжался всего шесть дней — с 21 по 26 марта 1923 года. Но последствия имел очень долгие, вызвав большой международный скандал.

Лишь несколько штрихов из хроники того времени: мировые державы заявляют протест, 30 марта (после вынесения приговора, но еще до совершения казни) советскому правительству вручают соответствующую ноту и со стороны Англии. Ответная нота Москвы составлена в столь резких выражениях, что британский представитель в Москве Ходжсон отказывается ее принять.

После известия о состоявшемся расстреле прелата Будкевича протестный накал мирового сообщества продолжает нарастать, и в очередную ноту правительства Великобритании, составленную министром иностранных дел лордом Дж. Н. Керзоном (известна как ультиматум Керзона), 8 мая включают требование к СССР прекратить религиозные преследования.

14 мая Чичерин встречается с Уолшем и сообщает ему, что советское правительство готово обменять Цепляка на заключенных коммунистов в Баварии. Однако этот план не удастся: нунций в Германии напишет, что немецкое правительство не согласится на обмен — в Баварии нет русских коммунистов, а немецкие тут же вернутся обратно. Общественное мнение Германии будет против такого обмена.

В конце 2021 года казалось, что решение Генпрокуратуры послужит «разрядке напряженности», поскольку это не просто реабилитация конкретных людей (что, конечно, самое важное и главное), но еще и реабилитация по делу, которое многие годы портило отношения России и Святого престола. Событие получало добавленную стоимость в свете готовившейся тогда второй встречи папы римского Франциска с патриархом Кириллом (предыдущая встреча предстоятелей, первая в истории после Великого церковного раскола в 1054 году, состоялась в Гаване 12 февраля 2016 года). Но второй встречи не случилось.

Я успел тогда, до СВО, взять комментарий у посла Польши Кшиштофа Краевского:

— Жертвами политических репрессий во времена Советского Союза были представители разных национальностей, религий и профессий. Одной из преследуемых групп было духовенство католической церкви, часто польской национальности. Судебный процесс группы католических священников, проходивший в Москве в марте 1923 года, на самом деле поспособствовал ликвидации иерархии католической церкви в СССР. Сам процесс и вынесенные в нем приговоры широко комментировались за пределами СССР и вызвали резкую реакцию не только тогдашних польских властей, но и правительств западных стран и Святого престола.

Спустя почти 100 лет осужденные в вышеупомянутом процессе были реабилитированы, что, несомненно, можно считать проявлением исторической справедливости. Все еще ждут реабилитации многие жертвы советских репрессий, в том числе и поляки. Очень важно, что этот судебный процесс имеет место и в нем участвуют, с одной стороны, государственные органы (такие как Генеральная прокуратура), а с другой — представители гражданского общества: лица и организации, работающие над сохранением памяти о погибших жертвах политических репрессий. Мы ценим эти действия и благодарны тем, кто их предпринимает.

СВО отменила все иные темы, и эту историю с комментариями я просто не стал публиковать. Да и главного комментария — от католической церкви — так и не дождался. Запросы архиепископу-митрополиту архиепархии Божией Матери в Москве Паоло Пецци, апостольскому нунцию в РФ Джованни Д’Аниелло остались без ответа. От них перезванивали, узнавали подробности состоявшейся реабилитации, расспрашивали, обещали прокомментировать. И — ничего.

Может, они знали, что грядет.

Но штука в том, что к этим темам надо возвращаться. Они нас сами возвращают к себе.

В том числе — такими удивительными знаками и совпадениями.

Эти знаки еще и о том, что всякая жертва проступит сквозь муть времен, все дела человеческие записаны навсегда и неистребимы, и сколько бы грязи и крови ни наслоилось — все равно однажды придется разгребать, отмывать лики, реабилитировать. Через поколение, через два или три, но придется.